Денис Юрин - Доспехи из чешуи дракона
Откуда-то справа донесся отрывистый крик, потом шлепок по воде и стон, распадшийся на три голоса, затем глухой удар топора о древесину, и снова воцарилась тишина. В темноте цвет воды был не виден, но она вдруг стала солоноватой на вкус.
«Кровь, вот оно и началось! – бешено запульсировала в голове Нора ужасная догадка. – Ошиблись, ошиблись старейшины! Оно обнаружило нас и начало кровавый поход!»
Через несколько мгновений та же самая комбинация звуков донеслась и спереди, только на этот раз стон более походил на приглушенный крик, как будто вопящего человека затащили под воду и не дали ему допеть последнюю песнь страха и боли.
Товарищи по бревну перестали грести и, взявшись за топоры, образовали подобие круга. Это был надежный способ если не спастись, то хотя бы дорого продать свои жизни. Крики умирающих раздавались уже со всех сторон, а вода с каждым мгновением становилась все солонее и солонее. Плыть к левому или возвращаться к правому берегу было бессмысленно, они уже далеко заплыли, и подводное чудовище не позволило бы им уйти. Воины не знали точно, но чувствовали, что им лучше оставаться на месте. Они скинули шлемы и ныряли попарно, по очереди, боясь пропустить момент приближения смертельной опасности. Как только из воды появлялась одна пара голов, в тот же миг погружалась следующая, и так раз пять, пока Нор не увидел под водой темное пятно, быстро плывущее в их сторону.
– Там Оно, там!.. – выкрикнул Нор, вынырнув из воды и, набрав в легкие побольше воздуха, тут же погрузился обратно.
Его примеру последовали и остальные. Плавать дикари не умели, поскольку воды Реки считались опасными, а на мелководных озерах в глубине леса научиться передвигаться по воде и под водой было невозможно. Однако здоровые организмы воинов были способны надолго задержать воздух и расходовать его крайне экономно. Это могло хоть как-то помочь в неравной борьбе с подводным чудовищем, нападавшим коварно, исподтишка и избегавшим прямых столкновений.
По-прежнему держась одной рукой за бревно, соплеменники образовали полукруг. Тусклые лучи ночного светила плохо освещали пространство под водой. Приближающееся темное пятно внезапно исчезло, хитрое чудовище решило то ли отплыть и подождать, пока в легких жертв закончится воздух, то ли приготовиться к обходному маневру и напасть сзади. Старший из воинов жестом приказал двоим всплыть, а остальным образовать полный круг. Соплеменники четко выполнили указание, но это их не спасло. Оно напало стремительно и не со спины, а снизу.
Нор не сразу понял, что произошло. Его сосед справа вдруг задергал всеми конечностями и выронил топор, тут же устремившийся на дно. Из широко открывшегося рта стали выходить пузырьки воздуха вперемешку с расплывающимися в воде пятнами крови. Крепкий нагрудник из пластин панциря варфала треснул и стал разламываться, пробитый в нижней части тонкой, короткой палочкой с похожими на плавники рыбы наростами на конце. Пока Нор соображал, что же могло послужить причиной смерти товарища, а остальные воины поспешили ему на помощь, горло несчастного пронзил насквозь точно такой же штырь. Урвасы не ведали, что Оно умело стрелять шипами, не понимали, почему из шипа росли плавники, а спереди виднелся маленький наконечник, будто у крохотного копья. Но юноша сразу сообразил, что смерть пришла снизу, с темного-претемного дна.
Подав соратникам условный знак «Вижу противника», Нор перевернулся под водой головой вниз, отцепился от бревна и начал спуск. Плавать юноша не умел, однако набухшая кожа одежд, тяжелый панцирь, прикрывавший и грудь, и спину, и железный топор в руках необычайно способствовали быстрому погружению. Еще двое воинов последовали его примеру и устремились вниз, неумело подгребая ногами. Остальные двое перевалили через бревно тело погибшего товарища и изо всех сил погребли к левому берегу.
Отважного юношу и его сородичей не волновало, сумеют ли они всплыть. Они не рассчитывали выжить в схватке с чудовищем, их задача состояла лишь в том, чтобы выиграть время, немного задержать Его на дне, чтобы дать возможность другим достигнуть заветного левобережья. Единственное, что беспокоило юношу, так это начинающиеся спазмы в легких. Запас воздуха быстро истощался, и он мог не успеть вступить в бой с противником.
В кромешной темноте глубинных вод не было видно, как плывут навстречу смертоносные шипы, но Нор чувствовал их приближение, они рассекали воду совсем рядом, а один даже оторвал мочку правого уха. Юноша не ведал, юноша не знал, что продолжает сближаться с неминуемой смертью один. Оба его товарища уже были мертвы, сначала их тела стали медленно подниматься к поверхности, а затем, когда из пробитых в нескольких местах легких вышел остаток воздуха, камнем пошли на дно.
Встреча с властелином Реки произошла внезапно, как обычно и бывает, когда вокруг не видно ни зги. Погружающийся Нор налетел на что-то твердое, холодное, но не безжизненное. Еще до того как юноша успел сообразить, что он все-таки достиг цели, сильный удар обрушился на его спину и расколол пополам крепкий, пластинчатый панцирь. Возможно, при других обстоятельствах пронзившая лопатки боль и лишила бы его сил, но воздух в легких недавно закончился, кровь бешено пульсировала в висках, и наступило состояние необузданной ярости, называемое урвасами «жаром последней атаки». Левая рука задыхающегося бойца вцепилась мертвой хваткой во что-то твердое, возможно, одну из конечностей чудовища, а другая стала хаотично и быстро наносить удары топором по корпусу противника. Сквозь громкий стук крови, разрывающий на части виски, Нор еще слышал отвратительный скрежет металла и звук, напоминающий рев подраненного борочура. Последнее, что почувствовал Нор, перед тем как потерял сознание, было движение. Чудовище быстро плыло, чудовище тащило его за собой, не в силах разорвать крепкую хватку сведенных агонией пальцев, а может, и не захотев это делать…
* * *К вечеру пошел «моросей», не ливень, не дождь, а такой мелкий, противненький дождичек, что льет и льет, медленно, но верно превращая дорожную грязь в чмокающую под ногами жижу, а траву на обочине в миниатюрные болотца, неопасные, но ужасно неприятные, в особенности если при ходьбе ступать по ним босыми ногами. Вода неустанно лилась с небес в течение долгих пяти часов. Моросящий дождь прекратился, лишь когда совсем стемнело, а раненый компаньон на спине Шака впервые подал признаки жизни: тихонько застонал и, не приходя в сознание, оросил ухо бродяги кровавой слюной.
Первый день совместного путешествия близился к концу, а вместе с ним наступил и последний этап нищенского многоборья, главным призом в котором были не деньги, не почести или слава, а всего-навсего жизнь, вещь, без сомнения ценная, но абсолютно неликвидная с точки зрения зарабатывания на пропитание.
