Раймонд Фейст - Слуга Империи
Десио еще раз снизошел до похвалы:
— Неплохо придумано, кузен. — Он хлопнул в ладоши и приказал явившемуся на зов посыльному:
— Привести сюда писаря.
Когда за посыльным сомкнулись дверные панели, Тасайо не сдержал досаду:
— Кузен, разве можно предавать письму секретные приказы?!
— Ха! — фыркнул Десио, а потом зашелся лающим смехом. Он нагнулся вперед со своего возвышения и фамильярно ткнул Тасайо кулаком в плечо. — Ха! За дурака меня держишь, братец? Неужто мне придет в голову посвящать в такие дела слуг или рабов? Нет, я всего-навсего собираюсь отправить послание Имперскому Стратегу — попрошу его продлить твою побывку в родных краях. Он мне не откажет: Минванаби всегда были ему верными союзниками. А ты, братец, сейчас нужнее здесь, чем на войне с варварами.
Инкомо, не спускавший глаз с Тасайо, по достоинству оценил молниеносную реакцию молодого воина, который в доли секунды просчитал силу братского кулака и сознательно позволил ему достичь цели. Тасайо равно преуспел и в искусстве угождать, и в искусстве убивать.
Превозмогая боль в суставах, первый советник с холодной отчужденностью размышлял, сколь долго будет его господин терпеть подле себя человека, по всем статьям его превосходящего, но совершенно незаменимого в борьбе за возрождение попранного имени Минванаби. Рано или поздно Десио поймет, что рядом с двоюродным братом выглядит полным ничтожеством; его начнет снедать зависть, он захочет показать, кто здесь настоящий властелин. Оставалось только надеяться, что прозрение наступит не раньше того часа, когда ведьма из Акомы и ее малолетний отпрыск будут сброшены в яму и раздавлены столбами жертвенных ворот. Однако противника нельзя недооценивать. Джингу проявил излишнюю самонадеянность и поплатился жизнью, а Мара только укрепила свои позиции.
По всей видимости, о том же думал и молодой воин. Когда послание Имперскому Стратегу было написано и запечатано, Десио принялся отдавать слугам распоряжения насчет обеда, а Тасайо как бы между делом обратился к первому советнику:
— Что слышно по поводу возможного союза Мары с господином Ксакатекасом? Перед тем как меня отозвали из варварских владений, один из его офицеров рассказывал, что хозяин ищет к ней подходы.
Здесь Тасайо немного просчитался. Между офицерами враждующих домов не могло быть и намека на приятельские отношения; отсюда Инкомо заключил, что эти сведения добыты обманным путем. Первый советник не то прочистил горло, не то подавил смешок, но охотно поделился своими соображениями:
— Властитель Ксакатекаса всем внушает… если не страх, то глубокое почтение. Впрочем, его позиции в Совете сейчас незавидны. — Обнажив в улыбке ровные зубы, советник пояснил:
— Наш высокочтимый Имперский Стратег был недоволен, когда Ксакатекас не пожелал связать свои интересы с завоеваниями в варварском мире. Это вызвало различного рода политические комбинации, а когда страсти улеглись, оказалось, что Ксакатекас возглавляет всего-навсего один гарнизон на ничтожно малой заморской территории. В настоящее время силы Чипино Ксакатекаса удерживают горный перевал в Цубаре. Судя по свежим донесениям, в пустыне сейчас неспокойно, так что правитель не знает отдыха; смею предположить, ему сейчас не до поиска союзников.
Слуги поспешили начать приготовления к обеду, а Десио от нечего делать встрял в разговор. Властным жестом потребовав внимания к своей персоне, он заявил:
— Представь себе, Тасайо, я в свое время рекомендовал отцу поразмыслить именно в этом направлении.
Первый советник прекрасно помнил: участие Десио заключалось в том, что он сидел, изнывая от скуки, пока Инкомо и Джингу искали способ избавиться от Ксакатекаса.
— Ну что ж, — подытожил Тасайо, — если Ксакатекас охраняет наши заморские рубежи, можно уделить все внимание госпоже Маре.
Десио снисходительно склонил голову и откинулся на горку подушек. Полуприкрыв глаза и наслаждаясь своей ролью, он изрек:
— Мы выработали вполне разумный план. Возлагаю на тебя его исполнение, кузен.
Тасайо поклонился властителю, будто эти слова вовсе не прозвучали для него пощечиной, и как ни в чем не бывало вышел из кабинета легкой и горделивой поступью. Инкомо с сожалением подумал, что теперь настал черед заняться более прозаическими делами.
— Мой повелитель, если позволишь, я позову сюда хадонру: он должен обсудить с тобой предстоящую продажу зерна.
Все помыслы Десио уже были направлены на близкую трапезу, но холодная деловитость двоюродного брата пробудила в нем чувство ответственности. Он безропотно кивнул и набрался терпения, чтобы дождаться прихода Мургали.
Глава 5. ПРИОБЩЕНИЕ
Легкий ветерок шевелил листву. Запах цветов и свежеподстриженных кустарников наполнил покои Мары. Пока не сгустился сумрак, в комнате хватало одного светильника, да и тот горел не в полную силу. Изменчивые язычки пламени отражались в драгоценных камнях, выхватывая из темноты полированные яшмовые столешницы, златотканые узоры, эмалевые вазы. Но властительницу не трогали эти сказочные картины. Она думала о другом.
Служанка с благоухающим гребнем колдовала над непокорными волосами госпожи, облаченной в зеленое шелковое платье с узором из птиц шетра по вороту и рукавам. В приглушенном свете кожа Мары приобретала теплый, золотистый оттенок. Будь властительница более тщеславна, она бы не преминула подчеркнуть эту особенность. Однако ее юные годы прошли в монастыре богини Лашимы, где не было места женским ухищрениям. Мара нередко ловила на себе восторженные взгляды мужчин, но расценивала красоту, данную ей природой, как дополнительное оружие в своем арсенале — не более и не менее.
С непозволительной для знатной женщины прямотой она расспрашивала сидевшего напротив варвара о нравах и обычаях его народа. Кевина ничуть не смущало такое пренебрежение к светским условностям: он отвечал без стеснения и по существу. Мара заключила, что эти иноземцы неотесанны, если не сказать
— грубы. Иногда ему трудно было подобрать нужное слово для описания неведомых цурани событий и явлений, но он оказался способным учеником, и с каждым днем его речь становилась все богаче. Сейчас он пытался развеселить Мару анекдотом про холостяка, которого приятели прозвали «в каждой бочке затычка»; оставалось только объяснить, что здесь смешного.
На Кевине не было ни рубахи, ни туники. Слуги так и не смогли подобрать в кладовых одежду нужного размера. В конце концов было решено, что он обойдется набедренной повязкой. Скудость этого одеяния с лихвой восполняли драгоценные шелковые ткани и обсидиановые бусины. Однако Мару не тронули старания незадачливых костюмеров. Еще вчера развязные повадки этого раба казались ей забавными, но сегодня они вызывали только неприязнь. Властительница была настроена слушать дельные и точные ответы, а не сомнительные прибаутки.
