Ольга Связина - В погоне за мечтой
Глава 8
Выспавшись и отдохнув, Машенька обрела былую живость и, кажется, вполне вписалась в окружающую обстановку. С утра меня уже ждал кувшин с горячей водой для умывания, так что на две секунды я почувствовала себя снова во дворце, и немудреный завтрак из хлеба с холодным мясом, напомнивший, что мы ничего не ели со вчерашнего дня.
Кто никогда не спал в корсете… Тот счастливый человек! Такое ощущение, будто всю ночь дробила, таскала камни и собственноручно мостила центральную старгородскую площадь. Тело ныло каждой косточкой, каждой мышцей. Сейчас бы на больничный… но некогда – на прием к новой ведьме уже потянулись жидкой вереницей первые клиенты с жалобами, в точности повторяющими придворный репертуар: «хочу, но не могу», «могу, но не хочу» и «меня никто не любит»! Каждому требовалось утешение и ободряющее слово надежды – все, мол, будет хорошо!
Порывшись в бабкиных запасах, я безошибочно (благодаря характерным соцветиям) опознала только два пакета с травками, какие сама часто использовала в прошлой жизни, еще во дворце. Остальные же безжалостно выбросила – быть может, это какие-то безумно полезные и даже дорогие сборы редких растений, но, не зная точно, для чего они предназначены, лучше не рисковать. У меня нет права на ошибку!
– Что это? – удивился батька Тимофей (или Тимоха Отчаянный, как прозвала его народная молва), когда я чуть ли не за руку подтащила его к «своему» углу, где прутиком в скопившейся за века пыли нацарапала список.
– Это то, что нужно для лазарета! – безапелляционным тоном заявила я. – Как мне людей лечить, если здесь даже самого необходимого нет?
– Бабка сама справлялась, – попытался увильнуть от ответа атаман.
– Летом я, быть может, и собрала бы собственный гербарий. Но некоторые травки нужны уже сейчас! А кастрюльки бабушкины твои «девочки» растащили – каши вон варят. В перегонном аппарате суп состряпали!
– С кашей я разберусь, – повел мохнатой бровью разбойник. И неожиданно гаркнул на весь подвал: – А ну, кто тут умеет читать, поди сюда!
– Я сама умею…
– А-а-а! – обрадовался батька. – Прочти тогда, что здесь нацарапано!
Я послушно зачитала список вслух. На каждом пункте атаман загибал один палец на руке.
– Хватит! – скомандовал он, когда свои пальцы закончились. – Больше не запомню. Обойдешься пока и этим!
– Только травки берите в третьей с краю лавке! Там немного дороже, зато сеном не так безбожно разбавляют, – напутствовала я. Не знаю, принял ли разбойник эти слова к сведению, но обнадеживающе кивнул.
Постепенно, день за днем, мы с Машенькой обустроили наш угол так, что любо-дорого: отгородились от общего зала драной занавесью, создав видимость домашнего уюта, из камней сложили подобие маленького очага. Система вентиляции в подвале работала таким образом, что дым от открытого огня столбом поднимался вверх, и можно было не бояться угореть. Первым делом после закрепления занавески я избавилась от ненавистного корсета – он только сковывал движения да зверски впивался в тело при каждом наклоне. Платье свободно сошлось на истончавшей талии – но прежней радости это мне не доставило. Максимум – облегчение, что не надо ничего подгонять и подшивать.
Мобилизовав остатки умственных усилий и весь ресурс девичьей памяти, я более-менее успешно пользовала разбойников (наиболее популярным диагнозом был похмельный синдром), безумно тоскуя по дневному свету. После долгих уговоров батька Тимофей все-таки позволил нам выходить на улицу – но только порознь и в сопровождении доверенных охранников. Возвращаться после этих кратких вылазок в вонючий подвал – все равно что добровольно опускаться в разверстую могилу. Так я себя и чувствовала – полуживым зомби-шатуном.
Чтобы не впасть в апатию и не смириться с жизнью в плену, я ни на секунду не оставляла мыслей о побеге, рискуя превратить это в навязчивую идею. Хитрый трюк с особым набором трав, который травница Тамара непременно должна была узнать и понять, что это я подаю о себе весточку, не удался: не вчера родившийся атаман отоваривался в нескольких лавках, из каждой принося по одному пакетику. Так что теперь все мои надежды были связаны с этими короткими прогулками: а ну как нас для виду покатали по лесу в карете, а город на самом деле – вон за той горкой? Или по-за той…
Каждый раз меня удивлял один вопрос: там, под землей, день и ночь горели костры, чадили факелы… А тут, наверху, не было видно ни одной, самой тоненькой, поднимающейся из-под снега струйки дыма. Насколько же далеко могут уходить эти вентиляционные шахты? Порой мне приходила в голову «гениальная» мысль каким-нибудь образом подняться под самый потолок, втиснуться в вентиляционный колодец и пробраться по нему – кто знает! – может быть, прямо до самого Старгорода. Понятно, как банде удается уже два года удерживаться в лесу: чуть облава или антитеррористическая операция – ушли под землю и затаились, как мышки.
Радиус исследований ограничивался тем расстоянием, на которое девушка в одном платье может зимой отойти от теплого подземелья. Я почти привыкла к неудобным дощечкам на подошвах, к пронизывающему зимнему ветру – и даже не удивлялась, как не подхватила воспаления легких: бушующая в грудной клетке ярость, помноженная на волю к свободе, казалось, были способны не только обогреть холодный лес вокруг меня, но и растопить вековые полярные льды. Отобранную шубу ни одна из «заблудившихся девочек» носить так и не смогла: стоило кому-нибудь надеть или хотя бы накинуть ее на плечи, как он тут же начинал спотыкаться на ровном месте и в конце концов падал. Пошел слух, что шуба заколдованная, так что теперь она без дела висела на вбитом между каменными кирпичами деревянном клине как «охотничий трофей».
В одну из таких коротких вылазок – до посинения и обратно, – я обнаружила куст боярышника, усыпанный полупрозрачными морожеными ягодами, и решила набрать немного в карман для Машеньки – ей сейчас особенно витамины нужны.
– Замерзнешь, ведьмочка, – пробасил сопровождающий разбойник и заботливо накинул мне на плечи свой тулуп. Я тут же по колени утонула в снегу. Приближалась весна (а может, и шла полным ходом: под землей мы не то что часов – дней не наблюдали), и ноздреватый, рыхлый снег не выдерживал человека даже в деревянных «ластах». Единственная уступка, на которую пошел атаман – драная шаль, которой худо-бедно можно было обмотать шею и плечи. Под теплым тулупом я быстро согрелась:
– Спасибо… Ой!
Длинный шип боярышника коварно воткнулся в палец. Густая красная капля медленно набухла и драгоценным камнем упала на снег. В сердце зашевелилась острая колючка тревоги – за короля. Не верится, что своим ведовским шарлатанством при дворе я насолила кому-то до смерти. Скорее всего, некто решил устранить со своего пути препятствие – ведь моя официальная должность включает в себя функции магического телохранителя, заслоняющего монарха от дурного завистливого глаза. Ну, во всяком случае, пугала для суеверных врагов. И, судя по всему, пугала хорошего – еще так спалилась с этой отравленной едой… Дураку ясно, что это колдовство – не просто же так, из-за плохого настроения, придворная чародейка охаяла рагу! А теперь сижу в лесу, где не то что защитить – какой из меня защитник, по совести говоря! – даже предупредить об опасности никого не могу. Вся надежда, что Инквизитор сложит два и два и догадается, что мы с Машенькой не подались в бега, а пропали не по своей воле.
