Екатерина Богданова - Ведьмины приключения, или Как Сита охотилась на директора
Руслан подскочил и обнял за талию, удерживая от падения. Я схватилась за его плечи, стараясь поймать равновесие на одной ноге.
Руслан Любомирович замер, неотрывно глядя в мои глаза.
— У тебя волшебные глаза, — прошептал директорский братец и начал наклоняться ко мне.
Чего это он? Совсем крыша поехала, что ли?
— Это вы чего сейчас делать собираетесь? — спросила настороженно, отклоняясь назад по мере приближения лица Лизкиного папаши.
— А это он хочет попробовать твой источник закрыть, — прорычал от двери Роман моего романтического триллера.
Послышался грохот и кошмарный скрежет.
Осторожно выглянула из-за плеча обнимавшего меня Руслана и узрела мечту больного на всю голову абстракциониста. Металлический совок, торчащий из бетонной стены! Это как его угораздило? Совок же погнуться должен был, а не воткнуться. Роман Любомирович подошел, держа в руке веник, бесцеремонно отобрал меня у брата, а ему вручил инвентарь.
— Ты тут приберись пока, а я пойду источник закрывать, — зло прошипел директор и, подхватив меня на руки, гордо потопал к выходу.
— Не больно-то и хотелось, — пробурчал нам вслед Руслан.
— Оно и видно, — не оборачиваясь, ответил Ромочка.
Взглянула на Руслана и уткнулась в директорское плечо, чтобы не заржать в голос.
Ромочкин братик стоял, упершись одной ногой в стену и покраснев от натуги, пытался выдернуть совок.
Меня принесли в отведенную мне ранее спальню, бережно уложили на кровать и, пожелав спокойной ночи, направились к двери.
— Э-э-э, а источник закрывать? Вы же сказали, что сейчас закроем.
— Нет, — коротко ответил директор, остановившись у двери, но не обернувшись.
— А как же? Вы же сами сказали! — возмутилась обманутая я.
Роман все-таки обернулся и, устало глядя на меня, выдал:
— Я не буду закрывать твой источник. Мы нашли другой способ сделать это.
— Не понимаю, зачем такие сложности? Вы что, боитесь, что не справитесь с ритуалом? — спросила, устраиваясь поудобнее.
У Романа моей жизни почему-то глаз дернулся, а потом он стремительно подошел ко мне, наклонился, уперевшись кулаками в подушку по бокам от моей головы, и прошипел:
— Чтобы закрыть твой источник, я должен переспать с тобой. Хочешь проверить: справлюсь я или нет?
Я вжалась в подушку и выпучила глаза на злющего директора.
Он выпрямился и уже более спокойно продолжил:
— Есть другой способ решить эту проблему. Тебе нужно влюбиться в кого-то другого, а там уже сама решишь, что и как закрывать.
Теперь у меня глаз задергался и щека тоже. Это что получается, я все это время настойчиво требовала от директора сего заведения интима? Ну ничего ж себе! Так, а он, значит, от этого дела руками и ногами отмахивается? Нет, я, конечно, не собираюсь спать с мужиком только ради какого-то там источника, но он же сейчас мне прямым текстом заявил, что я должна найти другого претендента на свое сердце и тело! Стало как-то противно и очень обидно. Чем это я ему не угодила?
Я резко села на кровати, в голове зашумело, поднялся ветер… в комнате с закрытыми окнами. А ну и фиг с ним! Не мой дом.
— Это значит, как самому исправлять то, что натворил, так фи, а как другому студентку спихнуть, так пожалуйста? — Кажется, к концу фразы я уже кричала, а с окон посрывало шторы. — Я тебе не какая-то там девка! Сутенер тоже мне нашелся! Да больно ты мне нужен!
Роман выставил руки вперед и, медленно подходя ко мне, таким ласковым и нежным голоском начал увещевать разбушевавшуюся ведьму:
— Ситочка, успокойся, я ведь тебя ни к чему не принуждаю. Ты очень привлекательная девушка, но я твой директор, и традиционный способ закрытия источника будет неэтичным.
На словах про этику директора снесло к стене, а я встала на кровати и даже боли в ноге не почувствовала.
— Как открывать источник, так вот они мы, пожалуйста. «Ситочка, подпиши бумажечки, я тебя никуда не отпущу, будешь учиться», — просюсюкала, припоминая, как этот коз… директор рогатый уламывал меня бумажки свои заполнять. Ведь специально лыбился и под ручку хватал, чтобы растаяла и все подписала.
— Сита, прекрати! — возмутился Ромочка, отлепляясь от стены.
Пошел дождь, и прямо перед директором в пол ударила небольшая молния. Стекла в окнах зазвенели, но не разбились.
Роман Любомирович самым подлым образом бросился на меня, придавил к мокрой кровати своим телом и прошипел прямо на ухо:
— Успокойся или… в общем, лучше успокойся.
— Ага, сейчас! Только вот покалечу кого-нибудь!
И уставилась на нависающего надо мной мужчину моей мечты, дождь льет как из ведра, он весь мокрый, по лицу струйки воды сбегают и на меня капают, и волосы тоже мокрые. И это все на мне лежит! Кажется, у меня окончательно крышу сорвало, потому что ветер такой начался, что кровать затряслась, а я смотрю на злого, но такого эротичного директора и не могу остановить все это безобразие.
— Прекрати, — произнес одними губами.
Я посмотрела на эти губы и застонала. Достонать до конца мне не дали, запечатав рот поцелуем.
Вот это был поцелуй! У меня даже волосы на голове застонали бы, если б могли. Голова кружилась так, что казалось, будто кровать вертится на одном месте и воздуха катастрофически не хватало. А Роман все впивался и впивался в мои губы, да с такой настойчивостью и страстностью, что и мне самой стало мало этой ласки.
А потом все резко закончилось, он стремительно отстранился и, строго глядя на меня, проговорил менторским тоном:
— Если ты сейчас же не успокоишься, то мы провалимся на первый этаж. Может кто-то пострадать.
И я только сейчас поняла, что это не у меня голова кружится, а кровать вращается вокруг своей оси. Но вот как я могу успокоиться, когда на мне лежит мужчина моей мечты, а у меня восемнадцать лет воздержания за спиной и никакого опыта в усмирении своих желаний! До директора, похоже, начало доходить, что я уже не от злости бушую, и он перекатился на спину, освобождая меня от тяжести своего тела. Только мне не легче стало, а наоборот. Пустота там, где только что был он, давила в разы сильнее.
— Ну что за жизнь? Вечный облом, — простонала, тяжело дыша. — Ни любви тебе, ни романтики. Побуянить и то не дают!
Вращение распоясавшейся мебели прекратилось. И лежать стало очень некомфортно, кровать-то вся мокрая. Когда прекратился дождь, я даже не заметила, но и того, что тут налило, было достаточно, чтобы сделать комнату непригодной для жизни. Да и ветер с молниями не способствовали созданию уюта. Все, что можно было уронить, валялось на полу, бьющееся разбилось, ломающееся сломалось. А ковер не загорелся только благодаря дождику, но подпалины от молний присутствовали.
