Виталий Башун - Его высочество господин целитель
Я сознательно перевел разговор на себя, заставив Сена оставить яростное самобичевание и заняться утешением уже моей персоны. Попутно он волей-неволей подбирал аргументы и в защиту своего поведения. Я понимал, что ему нельзя было сейчас углубляться в переживания. Так он может додуматься боги знают до чего, а с развившейся депрессией бороться очень сложно. Через некоторое время он вернется к этой истории, когда несколько сгладится острота переживаний и притупится боль. Тогда он сможет более спокойно и взвешенно все проанализировать и сделать верные выводы. А мы со Свентой и Вителлиной будем рядом и постараемся ему в этом помочь.
– Сен… Мы оба проглядели этот нарыв и не приняли меры. Поэтому я считаю, что виноваты оба. И еще. Не оставляй Вителлину. Ей сейчас очень тяжело, и она нуждается в твоей поддержке. Ей сейчас просто необходимо твое крепкое мужское плечо. Наверняка на нее косо смотрят и шепчутся за спиной. Для женщины такая ситуация может быть просто невыносимой. Представляешь, какой простор для творчества сплетниц сейчас образовался? Шепотки за спиной, хихиканье разновозрастных дур: «Ах, ах! Это та самая, что разбила такую любовь? А еще знаменитость!» Ты должен ее поддержать.
– Но как же ж я могу после всего случившегося?..
– Так у тебя с ней были просто шашни и ничего серьезного?
– Ну как же ты мог подумать! Я ж не могу несерьезно.
– А раз у тебя все серьезно, то ты, мой друг, не можешь не прийти к Вителлине. Иначе получится, что Весана своей выходкой добилась успеха. Она смогла разбить вашу любовь. Ты этого хочешь?
К сожалению, подбирать нужные слова у меня не было времени. Говорил то, что чувствовал. Может быть, неправильно, может быть, не так. Возможно, надо было все сказать несколько иначе. Где-то смягчить, где-то усилить. Может, отчасти я был неправ в своих рассуждениях, но главной своей задачей на данный момент считал не дать Сену заняться самоедством и бессмысленным самокопанием, и, судя по его приободрившемуся виду, мне это частично удалось. Печаль и тоска из его глаз не ушли, но отодвинулись вглубь, на задний план. На первый план выступил мужчина-защитник, у которого появилась ясно видимая цель – не дать сплетникам съесть Вителлину.
– Но что ж делать-то конкретно? Не могу же ж я ходить везде и бить морды всем, кто плохо о ней отзывается?
– И не надо. Тем ты только сильнее раззадоришь болтунов и подольешь масла в огонь. Ходи на концерты как ни в чем не бывало, появляйся с ней в общественных местах, на вечерах, балах… Приглашай в рестораны и на представления… Кстати, кафедра искусствознания факультета алхимии приглашает всех желающих на представление, подготовленное ими совместно с кафедрой миражей. Обязательно сходи.
– Но ведь будут же ж шептаться за спиной, а Лине это будет неприятно.
– Главное, не показывайте виду. У вас с ней должна быть четкая установка – ничто не разобьет вашу любовь. Никакие истерички и шантажистки. Представь, что завтра какая-нибудь умница пригрозит тебе самосожжением, если ты не возьмешь ее замуж. Парень ты видный, так что подобная дурь может прийти в голову не одной красотке. Но только в том случае, если ты проявишь слабость и покажешь шантажистам, что на тебя можно повлиять таким образом.
– Это ты подзагнул. Нашел тоже завидного жениха.
– Подзагнул, конечно. Но доля правды в этом есть. По сути, Весана как раз и попыталась предпринять нечто подобное. Не напрямую. Вероятно, не осознавая, что творит на самом деле, действуя инстинктивно, но тем не менее как хочешь назови, но это была попытка шантажа. Тебя, не меня. Я твоим сердцем не заведую. Однако как бы ты поступил, даже при твоем мирном характере, если бы узнал, что плохо твоим друзьям? И плохо им из-за тебя. А Весана именно так повернула бы дело, не сомневаюсь.
– Я бы… Я бы… Ну…
– Скорее всего, стал бы делать то, что она бы тебе сказала. Расстался бы с Вителлиной, закончил учебу, женился на Весане, – со вздохом пресек я попытки друга ответить. – Так что в хитрости ей не откажешь. И в понимании тебя – тоже.
– Но ведь без любви? Как же? Я же не мог бы ее любить после всего!
– Ну, во-первых, стерпится – слюбится, как говорится. Во-вторых, я многое понял из краткого разговора с ней. Там, в тупике. Может, я все придумал, но мне показалось, что ей твоя любовь по большому счету и не нужна. Главное, что ты – рядом, под ее крылом, и даешь ей возможность жертвовать собой во имя будущего Великого Лекаря, спасающего сотни людей. Потом, когда-нибудь в далеком будущем, она стала бы тебя попрекать своим самопожертвованием… а может, не стала бы. И знаешь, что еще скажу? Очень возможно, со временем ты бы стал с ней счастлив.
Сен уставился на меня как на что-то невиданное. Будто не знал меня все эти годы и вот только сейчас рассмотрел и удивился. Он прокашлялся и, выдержав паузу, сказал:
– На миг мне показалось, что рядом сидит мой дедушка и учит меня, несмышленыша. Откуда в тебе это, Филин?
– Не знаю. Книг много хороших в детстве прочитал. Не все еще понял, но уже многие вспоминаю совсем иначе, чем в те годы. Меня в схоле некоторые называли мудрым Филином, а только теперь я стал понимать, насколько был глуп тогда. Однако, возможно, так надо было? С каждым поколением надо говорить на его языке… Ой, что-то меня на поиски смысла жизни потянуло. Верный признак того, что пора перекусить. Или выпить. Не откажешься вечерком посидеть со мной в кабачке?
– Прости, но… откажусь. Надо с Вителлиной сходить на это… как его… представление алхимиков.
– Ну что ж, желаю приятно провести время.
Мы поспешили на следующую лекцию, а я подвел итоги нашего разговора. Главное, что я не потерял друга.
Если вдуматься, это чистейшей воды эгоизм. Я – не потерял! А он? Приобрел? Неизвестно. Время покажет. Даже и не знаю, как к самому себе относиться.
Дознаватель, видимо, не стал спорить с моей родней и решил, что от него не убудет, если он заявится во дворец герцога самолично. Господина Юргениана провели в кабинет, и, как он ни пытался воспрепятствовать, Свента составила нам компанию.
Весь облик этого типа буквально кричал о связях и протекции – напомаженные волосы, ухоженные руки, надменный взгляд вершителя судеб человеческих, изысканные манеры и легкое презрение ко всем, кто ниже его по рангу или не принадлежит КСОРу.
Не исключено, что этому кадру с подачи его покровителя поручают только такие дела, как мое, где преступники пойманы на месте преступления и изобличены. Осталось все правильно оформить – и можно указать в отчете еще одно завершенное дело, получить премию и благодарность руководства. Правда, умный начальник никогда не будет ставить подобного типа в пример остальным подчиненным.
