Надежда Кузьмина - Тимиредис. Летящая против ветра
Пока размышляла, перевернула ее на живот и за рукава стянула куртку. Блин! Хоть отжимай! Кстати, а выкручивать-то ее можно? Или потеряет форму и надо сушить осторожно, на вешалке? Отложила в сторону — позже разберусь. Потом стянула сапоги и носки. Ступни холодные, как лед. Длинные и узкие. Вот Тин говорила, что пальцы не должны быть врастопырку, наверное, надо как у этой, — один к одному, аккуратненькие, ноготки, как лепестки жасмина. И ни одной мозоли!
Нательная рубаха оказалась шелковой. Ну, я так подумала, уж больно нежной и гладкой на ощупь она была. Опять потянула за рукава. Посмотрела на узкую спину, светлевшую в полумраке. И быстро напялила на голову девице мою шерстяную тунику. Кое-как выкрутила руки, просунув их в широкие проймы. Одернула. Потом разотру ей под туникой спину — а то на рыбу похожа. Мокрая и холодная.
Прервав процесс переодевания, подкинула дров. И приставила к камню рядом с костром свою металлическую флягу — пусть греется. Отжав шелковую рубашку и кое-как накинув на выступающий из стены валун для просушки, вернулась к своему трофею. Теперь надо сменить штаны, вытереть голову, растереть ноги, надеть чулки, перекатить к костру поближе и укутать в плащ. Как нагреется вода, напоить микстурой от простуды и горячим. А дальше — как повезет.
Вообще, если честно, спасать я никого не рвалась. Единственным добрым человеком, которого я видела в жизни, была Тин. Остальные… ну, да лучше и не вспоминать. Но сейчас было чувство, что Тин одобрила бы то, что я делаю. И потом, моя мама когда-то тоже чуть не утонула…
Но интересно, почему она оказалась в реке? Наверное, из-за какого-нибудь гада мужика. Может, он ее соблазнил и бросил, а она пошла топиться? Ага, вместе с лошадью… А тогда что? Тогда соблазнил, бросил, а когда она стала молить о любви, заманил к реке и попробовал утопить! Как ни крути — все равно ее жалко.
Под шерстяными штанами оказались шелковые же портки свободного кроя длиной почти до колен. Мм-м… Как-то я по-другому представляла панталоны, о которых рассказывала Тин. Или они разные бывают? Ладно, берусь по бокам и тащу мокрый изыск моды долой. Мои штаны должны подойти — белый зад выглядит почти плоским, и бедра узкие. Хихикнула — в Зеленой Благодени на эту красотку никто б и не польстился, у нас уважают пышные формы.
Натянула на голые ступни мои чулки. Так удобнее, чем потом их подпихивать под штанины.
Тело по-прежнему лежало на животе. Почему-то так казалось удобнее. А может, я боялась, что она снова распахнет бездонные глаза и увидит, как я стаскиваю с нее одежду. Мало ли что подумает? Я ж сейчас как мальчишка одета. А так лежит себе и лежит. Вполне сподручно. Подхихикивая, согнула ногу в колене, продевая в штанину. Кстати, вот и растирание будет — шерсть-то колется! Продела вторую, дотянула порты до бедер и потащила выше, на талию. Штаны почему-то не налезали. Вроде, по ширине проблем быть не должно — проходит. А что тогда? Сунула руку под живот, чтобы понять — может, завязки за какой выступ на земле зацепились? — и застыла. Штаны и впрямь зацепились. Только не на земле. Моя рука наткнулась на холодное и мокрое внизу живота моего трофея.
Оцепенела — это как же? Я же спасала девушку! Лицо без волос, длинные локоны, нежные черты… Выдернув руку из-под живота, рывком перекатила тело на спину. Вот тролль криволапый! Сморщенное, маленькое, но сомнений нет — леди оказалась лордом. Поддернув штаны до талии, неласково сунула ему под голову сухую тунику. И прикрыла плащом.
От обиды хотелось плакать. Знала бы, что мужик, — нипочем в воду не полезла! Вот дура! Вытащила, приволокла, раздела догола и всего еще и ощупала! Хуже дохлой лягушки! Противно до тошноты! Встряхнула правой рукой, чувствуя себя грязной. Выругалась и потопала наружу — пока не вымою, не успокоюсь. Только вот в такую заметь до реки не дойду, но надо ладонь хоть снегом обтереть. Гадость!
Обратно вернулась злая, как линяющая гадюка. Для себя решила: раз уж Лариша так пошутила, помогу ему, чем смогу. Но в голове крутились последствия — одежда испохаблена, теперь придется со щелоком стирать, иначе нипочем носить не стану. А еще непонятно, как ночевать. Снаружи ощутимо похолодало — я без плаща или простужусь, или просто к утру околею. А не заснуть не получится — хватит того, что прошлую ночь провела на ногах и не спала.
Значит, сейчас развешу, как смогу, одежду этого урода. Пусть сохнет. Чтоб мои вещи вернул! Сама перекушу поплотнее. Глотну горячего. Потом его напою. Устроюсь с другой стороны костра — вместо плаща можно использовать подол нового платья. Жалко до слез — а что делать?
Парень — и в каком затмении я его, с таким решительным подбородком, приняла за девицу? — пришел в себя ненадолго, когда я заставила его открыть рот, чтобы сначала влить глоток микстуры от простуды, а потом горячей тайры, которую заварила прямо во фляге. Закашлялся. Попытался выплюнуть то, что я дала. Я в ответ зажала ему нос, заставив проглотить.
Потом села невдалеке, так, чтобы костерок грел бок, и стала грызть полоску вяленого мяса. Дурацкая ситуация. Понесло меня… Единственно, даже если этот тип придет в себя, мне ничего не грозит. Он один, а на мне портки с заговором от Тин. Сунув свой мешок под голову, укрылась юбкой и попробовала уснуть. Не жарко. Ну и пусть! Это я у Тин разбаловалась. А до того и не на таком холоде спала.
Когда снова открыла глаза, было почти темно. Костер прогорел до углей. Брр! Колотун-то какой! Неужели вслед за бураном с Северного моря хлынула волна ледяного воздуха? Рано же в этом году зима пришла. Подумав, сунула руку в мешок, достала оттуда вязаную шапку с меховой оторочкой и натянула на голову поверх платка. Встала. Потянулась. Первым делом костер, потом — все остальное. Хорошо хоть дрова за ночь подсохли.
Как только язычки заплясали вокруг толстого бревна, посмотрела туда, где вечером положила его. Лежит. А глаза открыты, смотрит на меня. Чего это он? Не поняла, приветствий, что ли, ждет? Не дождется.
Потянулась к теплой фляге у костра.
— Где я?
Голос хриплый и совсем не женский. Мм-м. Ну и мне нечего пищать.
— В пещере, — прокаркала в ответ.
— Как я сюда попал? И дай попить, я тоже хочу.
— Я вчера поймал тебя в реке, помнишь?
Ответом мне стал наморщенный лоб. А какого цвета у него глаза? При свете костра не разберешь, видно только, что темные. И ресницы, как у девицы. Лордик, одно слово. Был бы лордом, выплыл бы сам. Или вообще бы в реку не свалился.
— Вспомнил. А ты кто?
Протянув флягу, сообщила:
— Тим. А ты кто?
Он сделал несколько крупных глотков и положил флягу рядом с собой, и не подумав вернуть. А вопрос проигнорировал, будто не услышал.