Иван Казаков - Нед (трилогия)
— Господин полковник! Полк рекрутов выгружен на причал и готовится к переходу в казармы ожидания! В наличии тысяча двести тридцать три человека! Больных и раненых нет!
— Благодарю, лейтенант.
Полковник внимательно осмотрел молчащий строй, и усмехнувшись, громко сказал:
— Рекруты! Завтра вы примете присягу армии и королю. Завтра вы станете одними из тех, кто принесёт славу Замару! Наш король надеется на нас, и мы его не посрамим! Не правда ли, рекруты? Не слышу вас! Громче!
— Не посрамим… — тускло заревели несчастные рекруты, переминающиеся с ноги на ногу, и единственно о чём думающие — не о том, как не посрамить — а о гораздо более приземлённых, так сказать, делах. Тухлая вода действовала как хорошее слабительное, и многие парни держались за животы, пытаясь не насрамить в штаны и на причал.
Наконец, речь полковника, любующегося собой и красующегося перед подчинёнными, закончилась, он повелительно махнул белыми кожаными перчатками, зажатыми в руке и лейтенант с сержантами снова завопили, подгоняя человеческое стадо в его загон.
* * *
Сенерад в нетерпении почти подпрыгивал на месте, глядя, как матросы на пристани привязывают судёнышко к здоровенным деревянным столбам. Трап прогремел по борту, и помогая себе щегольской палкой, лекарь быстро забрался на причал. Потом оглянулся назад и махнул двум стражникам в выцветшей форме:
— Давайте, поторапливаемся! Время дорого! Вечером нас ждут в агаре!
Те переглянулись, вздохнув, как люди, смирившиеся с нелёгкой судьбой, полезли через борт. Меньше всего им хотелось шастать по захолустным деревенькам на краю света. А то что это край света, можно было видеть не сходя с корабля — убогие домишки на косогоре, вытоптанная земля, покрытая коровьими лепёхами, глупые лица жителей деревни, встречающих корабль.
Ну как же — не всякий день появляется корабль стражи! Должно случиться что-то совсем уж из ряда вон выходящее, чтобы здесь появилась стража. Впрочем — разве оно и не случилось?
— Откуда вы узнали? — удивлённо спросил Бранк, встретив стражников и лекаря на подъёме в горку.
— Что узнали? — неприятно удивился Сенерад, и его сердце заколотилось так, будто хотело вылететь из груди.
— Ну, про Неда? Вы же за ним приехали?
— За ним — вытаращив глаза ответил лекарь — а ты откуда знаешь, что за ним?
— Вот что — вмешался один из стражников, мужчина лет сорока пяти, видавший виды, и не собиравшийся стоять на солнцепёке дольше, чем это требовали уставы службы — ведите нас туда, где живёт этот самый Нед, там и поговорим.
Бранк кивнул головой и повёл всю компанию к себе домой. Лекарь шёл последним. Он был очень озадачен встречей и запрещал себе строить выводы, хотя в глубине души и понимал — случилось что-то непоправимое, и связано это с Недом. Единственное, что он приговаривал про себя: «Хоть бы был жив! Хоть бы успеть!»
Большая горница была пуста, хотя из кухни, из-за угла выглядывали любопытные глаза челяди Бранка. Он сделал знак рукой, и скоро на столе стоял кувшин холодного молока, прямо из погреба, душистые свежие лепёшки и соль в потрескавшейся от времени тёмной глиняной солонке. Стражники с наслаждением сняли свои шлемы, с грохотом опустив их на скамью, уселись рядом на широкую доску скамейки, и налили молока, на время забыв о цели приезда. Впрочем — совсем забыть им не дали.
— Так откуда вы узнали о Неде? — снова начал Бранк, глядя на отдувающегося лекаря, пристраивающегося рядом с солдатами.
— Да что узнали-то? — сплюнув прямо на пол горькую слюну, спросил лекарь. У него першило в горле, и Серенад с прискорбием отметил, что скорее всего простыл на палубе судёнышка.
— Ну что Нед убил десять человек?
— Че-го он сделал?! — Сенерад даже привстал с места, а стражник поперхнулся, закашлялся, и облился молоком до самых штанов. Выругался, и взяв со стола тряпку, стал оттирать кольчугу.
— Рассказывай с начала — сказал стражник — всё в подробностях. Вижу — вы тут весело живёте в тихой деревеньке.
— Была тихая — буркнул Бранк, пока этот ублюдок… В общем — началось с того, что вдруг заболел мой раб. Он — Бранк показал на Сенерада — якобы его вылечил. Кстати — верни мои серебряники! Загибается Антур. Вон там, в комнате лежит. Кровавый понос — будто его кто-то ест изнутри. Я вообще хочу подать на тебя в суд! Мошенник!
— Ближе к делу! — буркнул стражник — потом по судам друг друга затаскаете. Что там про убийство?
— Ну, так вот — вроде он его вылечил. Только вот на следующий день случилось ещё странное происшествие. Трое парней и девка ушли на охоту в холмы, и вернулись безумными. Ну — совершенно! Идут, а изо рта текут слюни. Им скажут что-то сделать — есть, пить — они едят и пьют. А не скажешь — с голоду сдохнут.
— Живы? — перебил Сенерад.
— Живы — скривился Бранк — только теперь они ещё хуже стали! Кричат, беснуются, головой бьются. Девка сорвала с себя всю одежду и голой выбежала на улицу — еле поймали. Кусалась, визжала…
— Допрашивать их пытались? Спрашивали, как всё вышло? — осведомился другой стражник, доливая кружку молоком.
— А что толку допрашивать? Они же безумны! — хмыкнул Бранк. Когда всё это случилось, приходил к нам отец девчонки. Он тут староста…был.
— Был? — быстро переспросил лекарь.
— Был. Убил его Нед — кивнул головой мужчина — ну так дайте досказать по порядку, а? Что вы всё время перебиваете?
— Господин лекарь — помолчите. — кивнул головой стражник — а нам, уважаемый, положено задавать вопросы! Вы тут неплохо развлекаетесь, штабелями людей кладёте! Скоро королю эдак не с кого налоги будет брать! Мы ещё выясним, что тут у вас творится, и кто должен за это ответить!
Бранк слегка стушевался, и уже на полтона пониже, слегка заискивающим голосом, продолжил:
— Ну так вот, я и рассказываю — пришёл ко мне староста, и говорит: «У тебя в последнее время ничего нет происходило? Никто не болел?» Ну я и рассказал про раба. Он поспрашивал его — тогда ещё раб был в порядке, вроде как здоров…
— Видишь — здоров! Слышали, господа?! А он мне тут пытается вешать претензии! Сам небось отравил его, а теперь и несёт бред! — не выдержал Сенерад. И жестом показал — молчу, молчу!
— Поговорил он с рабом, потом при мне опросил челядь. Девчонка одна, рабыня, показала, что Нед, когда стало плохо Антуру, чего-то бубнил и делал какие-то движения. Будто кидал что-то. Староста ушёл, а перед уходом сказал, что его дочь в бреду кричала: «Нед! Нед!» Вот он и пришёл узнать — чего тут Нед.
— Узнал? — невозмутимо спросил стражник, впившись глазами в грубое лицо Бранка.
