Катерина Полянская - И полцарства в придачу
С тихим всхлипом Лизка сползла на пол. Удерживать рвущийся наружу смех больше не было сил. На кровати хохотал в голос колдун. Во дворе тем же занимались хозяйка дома и, как выяснилось, ее помощник, а заодно и ученик.
Всеслава побагровела. Один уничтожающий взгляд достался выползающему из-под мольберта парню. Но, видно, на фоне выходки колдуна его проступок заметно померк.
— Прибью! — прошипела девушка и с рыком взбешенного мамонта ломанулась в дом.
— Честное колдовское, он был чистым! — попытался утешить ее нахал, прикрываясь подушкой.
Не помогло. Славка утешаться не пожелала категорически, так что колдуну пришлось заплатить за свою выходку сполна. Он был безжалостно исцарапан и вроде бы даже покусан, после чего чувство самосохранения наконец-то возобладало над припадком неудержимого смеха, и мужчина попытался спастись бегством. Получалось плохо.
Когда эта парочка с жуткой руганью и обоюдным хохотом пронеслась перед окном в третий раз, Лизка махнула на них рукой и принялась натягивать щедро возвращенное Миритой сиреневое платье.
— И что мне с тобой делать, горе луковое? — со вздохом вопросила ведунья наконец принявшего вертикальное положение помощника.
— Наставница… кажется, я это… влюбился.
Потом был завтрак, во время которого между колдуном и художницей установился шаткий мир, а Мирита представила гостям опекаемое ею недоразумение. Рыжеволосый веснушчатый парень с длинными, как у журавля, ногами звучно звался Теодом. Только имя это ему ну совершенно не шло, и ведунья предпочитала звать его Одик. Что и окружающим советовала.
Пока ели, Одик то и дело бросал на Славку влюбленные взгляды и краснел, аки маков цвет. Девушка тоже поглядывала на него украдкой и тоже краснела, только по другой причине. От злости. Но каким-то чудом умудрялась сдерживаться. Пока. Сторонние же наблюдатели только успевали прятать улыбки.
Потом Мирита провела обещанный урок.
Ничего сверхъестественного от Лизаветы не требовалось. С семейным даром царевне повезло. Учить хитрые схемы и вникать в тонкости плетения заклинаний не надо, якшаться со злобными духами и прочими неприятными существами — тоже. Достаточно всего лишь стараться держать эмоции под контролем, тогда и со способностями проблем не будет.
К обеду с этим было покончено, и ведунья с чистой душой смогла заявить, что свою часть уговора она успешно выполнила. Теперь дело за колдуном. А тот, как всякий уважающий себя адепт тьмы, изъявил желание идти на погост исключительно ночью. Так что после трапезы совершенно неожиданно образовалось несколько часов свободного времени.
И каждый решил провести его с максимальной пользой. Рус и Мирита — за родственными разговорами, феерики — за рисованием (Лизка только удивлялась про себя, как они умудрились столько всего протащить в параллельный мир), колдун — за чтением устрашающих размеров талмуда в черной обложке, с красующимся на ней черепом с сияющими глазницами. Лизанда же решила компенсировать ночной недосып часиком ленивой дремы.
— Просыпайся, соня, — нетерпеливо тормошила царевну чья-то рука.
С трудом разлепив глаза, Лизка нос к носу столкнулась с донельзя возбужденной подругой.
— Что опять? — недовольно пробурчала разбуженная. — Одик нарушил таинство рисования, ты зверски расправилась с помощником ведуньи, и теперь надо донести до нее сию печальную весть?
— Совершенно не смешно, — насупилась Славка. — Этот… этот… это недоразумение!.. Он почему-то решил, что влюбился в меня. И что теперь делать, ума не приложу.
Лизка кое-как уселась, подложив под спину подушку, и принялась тереть глаза.
— Да зачем что-то делать? — спросила удивленно. — Утром мы уедем — и все, прощай, Одик. Сможешь забыть, как нелепый сон.
На самом деле парень царевне даже понравился чем-то. Весь солнечный, с доверчивым взглядом и какой-то несуразный. И вправду, сущее недоразумение. За ним было забавно наблюдать. И вообще приятно находиться рядом. Сразу хотелось улыбаться и дурачиться. От такого не ждешь подвоха.
Но девушки вроде Всеславы в таких не влюбляются.
— Так ты меня за этим разбудила? — с долей разочарования протянула Лизанда.
— Вот еще, — фыркнула блондинка и независимо сложила руки на груди. — Нет, конечно. Собирайся, пойдем мой дар будить.
Тут Лизка устоять не смогла и немедленно вскочила с насиженного места. Наконец-то представилась возможность собственными глазами увидеть, какая она, магия феериков!
Отправились на уже знакомую девушкам полянку. Как пояснил Жайдан, в случае с Лизандой это было необходимо ведунье, которая черпает силы, соприкасаясь с природой. Способности же заресских царей ни в какой подпитке извне не нуждаются. А вот феерикам нужен свежий воздух и много свободного пространства.
Пристроившаяся на пеньке Лизка даже немного позавидовала. По-доброму конечно же. Как бы ей самой хотелось иметь брата, который бы ее любил и заботился, как Жан о Славке! Подсознание тут же услужливо напомнило, что с желаниями следует быть осторожной. Не исключено, что в семействе, которого она не знает, этот самый брат у Лизы есть. Или сестра. Только родственными чувствами ни с одной из сторон там не пахнет.
От понимания этого печального факта настроение несколько ухудшилось, поэтому, опасаясь расклеиться окончательно, царевна спешно переключила внимание на происходящее перед глазами.
На поляне творилось нечто необычное. Всеслава, как вчера сама Лизавета, сидела на траве, подставив ласковым солнечным лучам довольную мордашку. Жайдан расхаживал вокруг сестры, раз за разом грациозно взмахивая руками. Будто невидимой кистью наносил короткие мазки на чистый холст. Взгляд у феерика был взбудораженным.
Вслед за тонкими пальцами в воздухе разливалась разноцветная дымка: фиолетовый, сиреневый, голубой, оранжевый… Как фейерверк, пришла Лизке на ум ассоциация, только держится дольше. Буйство красок клубилось, цвета загадочно переплетались, образуя яркий ореол вокруг художницы. Счастливая улыбка не сходила с губ инициируемой.
— Красота-а… — умиленно проскрипело снизу.
— Ага, — подтвердила Лизка и расплылась в улыбке от уха до уха. И только через минуту сообразила, что понятия не имеет, с кем только что говорила. Ищущий взгляд заметался по сторонам… — Ой!.. Это еще что за явление?!
— Не что, а кто, — наставительно поднял указательный палец махонький старичок. — Я — Леший. Ишь, молодежь пошла, не успела в другом мире обжиться — а туда же, оскорбляет!
Лизке сделалось совестно, о чем тут же не преминул доложить всему свету яркий румянец на щеках.
