Варя Медная - Принцесса в академии. Суженый
Замыкал процессию караван пажей. Золотоволосые мальчики в бархатных куртках, плащах и шортах буфами несли церемониальные подушечки, ларцы, подносы и сундуки с дарами от своих господ.
Мадам Лилит поднялась на помост, исчезнув из нашего поля зрения. То же сделали и остальные. С потолка посыпался песок, в щелях над головой замелькали ноги.
На дорожку вышел глашатай и зычно гаркнул в молчаливую толпу:
— Тишина!
Какой-то малыш выплюнул бесконечный леденец и разревелся, орхипеты испуганно сменили цвет на светло-коричневый. Жмутс выпучил глаза, так что выскочил монокль, и зашипел на сотрудников, которым не посчастливилось оказаться поблизости. Эльфы бросились исправлять ситуацию, но все, что они могли, это растерянно мять лепестки и распылять подкормку.
Удовлетворившись результатом, глашатай повернулся к стоящим на помосте и поклонился. Над площадью разнесся чистый хорошо поставленный голосок мадам Лилит.
— Жители и гости столицы, сегодня мы имеем честь принимать послов от дружественных держав, которые приехали засвидетельствовать почтение новому правителю Затерянного королевства. Этот день запомнится, как…
— Наинуднейший, если каждый из них заготовил официальную речь. — По ковровой дорожке уверенно шагал Марсий, безо всякой свиты.
Наверху зашевелились послы. Мы находились достаточно близко, чтобы расслышать сдавленные шепотки:
— Фосмутительно!
— Мальшишка…
Я представила лицо мадам Лилит: недовольное, оттого что ее речь прервали, и в то же время полное скрытого торжества, ведь король снова продемонстрировал неуважение, не только к подданным, но и к важным гостям, тем самым подогрев недовольство.
Пренебрег Марсий и еще одной традицией — не надел праздничный мундир. Его костюм был оскорбительно прост и в то же время эффектен: король ограничился черным камзолом, слегка тронутым позументом. О голенище сапога хлопала шпага. Перчатки он не надел, и кисти рук поблескивали на солнце, перемигиваясь с тонким обручем короны, которую изготовили специально по его заказу. Я вспомнила предыдущую, стекавшую с его пальцев сусальным золотом в памятное утро после вечеринки в Шаказавре, и признала, что вкус у Марсия лучше, чем у его отца.
Рядом шевельнулась Уинни. Едва ли сознавая, что делает, гоблинша придвинулась к решетке, не сводя глаз с юного короля. Я ее понимала: подтянутый, стремительный и непредсказуемый, Марсий был похож на спрятанный в рукаве стилет и до невозможного хорош.
Он остановился и медленно повернулся, оглядывая притихшую площадь:
— Праздники ведь нужны для того, чтобы веселиться, верно?
— Верно! — крикнули из толпы после паузы.
Народ заволновался, задние ряды начали напирать на передние, чтобы получше рассмотреть короля.
Марсий продолжил путь, купаясь во всеобщем внимании.
Ступени заскрипели, над головой простучали окованные сапоги, крякнул трон.
— Посмотри, — шепнул Озриэль и потянул меня за рукав.
Я проследила, куда он указывал. В толпе тут и там мелькали неприметные человечки в низко надвинутых капюшонах, предлагая что-то гостям праздника. Те сперва удивлялись и недоверчиво крутили коробочки, потом слушали краткие пояснения и со всевозрастающим любопытством разглядывали презенты, откидывали крышки, изучали содержимое.
— Мадам Лилит раздает гляделки!
— Ага.
Я нашла удобную щель в полу, через которую могла хорошо видеть ее лицо и край одежды Марсия. Глаза заговорщицы тоже бегали по толпе, угол рта дергался. Она с трудом оторвала взгляд от распространителей, откашлялась и поприветствовала короля. Тянула время.
— Ваше Величество, первым с речью хотел бы выступить Его Сиятельство граф Фавн, из королевства Молодильных груш.
— Будем считать, что мы его услышали. А подарок положите вот туда. Остальных это тоже касается. Ну, побыстрее.
Послы неуверенно помешкали и подчинились. Пажи засуетились, втаскивая добро на помост. Рядом покачала головой мадам Гортензия, Магнус неодобрительно зацокал.
Мадоний Лунный начал наигрывать журчащий мотив, как нельзя более соответствующий поднявшейся суете.
Высокопоставленные гости морщились, обменивались многозначительными взглядами и перешептывались сквозь зубы. Поступок Марсия расценили как оскорбление, но вынуждены были проглотить. Горка подарков слева от трона быстро росла.
Мадам Лилит собралась снова заговорить, но тут на дорожку вышел прифранченный тощий господин, остановился перед помостом и отвесил глубокий поклон.
— Ваше Величество! Позвольте выразить восторг от праздника в целом, вашей персоны в частности, и еще раз поблагодарить за оказанную честь, а заодно преподнести и свой скромный дар.
— Это еще кто? — удивился Марсий. Мадам Лилит шепнула ему на ухо, и чело короля разгладилось. — Ах да, наш садовник.
Лицо Жмутса стало цвета засохшей овсянки.
— Стараниями господина Жмутса площадь сегодня преобразилась, — мягко заметил Глюттон Медоречивый.
Король милостиво кивнул.
— Что ж, все эти цветы и впрямь… — неопределенный жест, — вы на славу потрудились.
От Марсия это был комплимент, но Жмутс все еще не оправился после «садовника». Улыбка, и без того кривая из-за монокля, превратилась в оскал. Он пересилил себя и щелкнул пальцами. На дорожку выскочили два эльфа с большущей корзиной орхипетов. Тычинки красиво колыхались и трепетали, хотя ветра не было. Однако приятное впечатление от цветов портили безвкусные ленты и бумажные украшения. Когда корзину проносили мимо, нас окатило приторным запахом ванили.
— Вот, Ваше Величество, примите в дар. Сорт выведен специально к сегодняшнему дню, я посвятил его вам и назвал… — Жмутс выдержал паузу, дождавшись идеальной тишины, и эффектно взмахнул рукой, — «марсипеты».
— Вот ведь подхалим! — процедила сквозь зубы мадам Гортензия.
Эльфы с корзиной сунулись было на помост, но стражники скрестили перед их носом алебарды.
— Пропустите, — разрешил король.
— Новый сорт не так прост, как кажется на первый взгляд, — забормотал вдогонку Жмутс. — Основу легко угадает любой опытный цветочник, однако изюминка заключается в…
— Да-да. — Марсий знаком велел страже увести Жмутса с дорожки, а презент отправился к остальной куче подарков. — Мы сообщим вам о своем решении относительно назначения, — милостиво добавил он напоследок.
Жмутс покосился на мадам Лилит, и та едва приметно кивнула. И тут до меня дошло: эти двое сговорились! И именно ей он обязан благосклонностью короля. Я еще по этикету ухаживаний помню, что Марсий не отличает тюльпаны от репейника. Наверняка, первый советник рассчитывает использовать скользкого Жмутса в своих целях, когда сядет на трон.
