Елена Звездная - Хозяйка «Логова»
— За неисполнение оных муж платит золотом, — порадовал Ясмин и ушел к себе.
— Хм, что же это получается, у моего супруга пять лет неустойки?
Некоторое время я взвешивала все «за» и «против», а затем пришла к выводу: раз уж тариец сделал мой брак с Талликом настоящим, почему бы и мне не войти в права супруги по-настоящему. С этой мыслью я вышла в храм, нашла чистый лист, металлическое перо с чернилами и вернулась в комнату, подбивать, так сказать, все причитающееся. Кажется, центральное отопление с котлом и водопровод под напором обойдутся мне гораздо дешевле.
Глава 6
К сожалению, я не успела подсчитать все. В третьем часу ночи двери храма сотряслись от десятка мощных ударов. Я спрятала свиток, отстегнула от пояса кинжал, пару-тройку игл и крадучись вышла в зал под напевные мольбы, долетающие из комнатушки Ясмина. «Великий Адо, прошу, — истово молил благочестивый, — не губи понапрасну…» Удивительное дело, он же сам вдовиец, а поклоняется иноземному покровителю воинов, богу войны. Хотя чего я удивляюсь? Наше божество в отличие от тарийского — слизняк слизняком. Может только пить, есть и сотрясать воздух сказаниями о прошлых своих подвигах. Его так и зовут — Кудесник прошлого, слагатель легенд Кудес.
В двери храма постучали решительнее, служитель храма залепетал настойчивее, я крикнула:
— Кто там?
Вначале послышался мат, а затем знакомый рык со свойственной оборотню эхообразной вибрацией, и все успокоилось. В наступившей тишине я услышала вопросительное:
— Тор-р-ра, это ты?! — Рычащий Асд был крайне рад меня услышать.
— Я.
— То-р-р-рика, выходи, ты мне нужна. Нет, ты нам нужна… очень.
— Нам? Очень? — переспросила я, уже отодвигая засов и снимая щеколду. Двери открыть не успела, они распахнулись сами, и огромные мохнатые объятия прижали меня к твердой и не менее мохнатой груди.
— Какое счастье… — выдохнул двуликий и перевоплотился в человека.
— Что случилось?
— Ничего такого, — он чмокнул меня в лоб и по распущенным волосам погладил.
— Асд?
— Стыдно рассказывать. — Оборотень коротко отдал приказ своим собратьям забрать мои вещи из комнаты, успокоить служителя храма и привести Мартину из стойла. Затем посмотрел на меня и отвернулся.
— Настолько стыдно, что всей толпой явились сюда?
— Здесь только часть, половина осталась близ «Логова», — и взгляд такой виноватый, что я предположила самое страшное.
— Убили кого-то?
— Напугали, — подсказал один из оставшихся рядом двуликих.
— Северный, заткнись, — оскалился Асд, но затем сник, подтверждая: — Напугали.
— Тимку, Торопа, моих помощниц?
— Если бы… — поморщился оборотень и не торопясь объяснять. Я вопросительно посмотрела на ранее высказавшегося, и тот повторно сдал предводителя:
— Алиссию, певунью.
— Как? Когда успели?
— Нечаянно, — послышалось от Асда, но я на него внимания уже не обратила. Повторила вопрос Северному.
— После обеда вы на нее указали как на пассию Гилта, помните? Так вот, наш вожак решил ее впечатлить.
О, как выразился! Вожак! Значит, мой вопль о том, что медам Тюри — змея, стерва да еще замужняя, слышали все нелюди в «Логове», и только Асд кратковременно оглох. Бестолочь!
— И что, Алиссия от страха второй час подряд вопит?
— Пищит, и не второй, а четвертый, — ответил Северный, потирая ухо.
Я хмуро посмотрела на нарушителя запретов, взяла его под локоток и со словами «Можно тебя на секундочку?» отвела в сторонку. Недалеко, но достаточно, чтобы без стеснения высказать все. Уперла руки в боки, открыла рот, но даже слова произнести не смогла.
— Не смотри с укором, — оборвал меня Асд. — Да, глупо получилось, и пищит она не первый час, но слышим ее только мы. Нелюди, в смысле. Остальные спят.
— Очень рада, — процедила я сквозь зубы. — Одно смущает, певунья свой голос может потерять.
— Потеряет — я буду только рад, — фыркнул двуликий. — Она без малого три часа гоняла своих горничных, твоих помощниц и меня. — Последнее вырвалось зло и на выдохе, учитывая, что он тут же отвернулся, кое-кому хвостатому опять стало стыдно.
— А отсюда подробнее, пожалуйста.
— Ну я…
— Хотел произвести впечатление, это и так понятно. Непонятно, как ты ее до писка довел? На глаза, что ли, в своем втором обличье показался?
А в ответ невинное:
— Показался. Ей вид из окна не нравился, я решил его подправить. — Замолк, смотрит. И я смотрю, прикусив губу, чтобы не накинуться на увальня хвостатого с вопросами и проклятиями. — Так вот… — Он с досадой потер макушку, а затем, сметая все подробности, выдал: — Пока я за триптихом бегал в храм, снимал его с алтаря и до «Логова» тащил, к Алиссии пришел ее мужик.
Еще одна пауза, еще один тяжелый вздох, и оборотень нехотя продолжил:
— Я, сказать по правде, сразу ничего не понял. Сидел за окном и тихо ржал, пока он умолял ее не петь. — То есть тварь такая даже после муштры на сеновале решила устроить концерт! — И надо сказать, Эванас этот — святой. Она его и в хвост и в гриву, а он только: «Дорогая моя, ненаглядная, не напрягай связки, побереги горло».
И снова пауза. Тут уж я не выдержала тишины, спросила:
— Напрягла связки?
— Еще как! В ванную зашла, дверь закрыла и громко так с надрывом «А-а-а-а!». Я думал, умирает, думал, ее там за капризы убивают. Я был в этом уверен… — Асд кулаком стукнул себя в грудь и тряхнул головой, отгоняя хмурые мысли. — В общем, нет у тебя в комнате ни окна, ни двери в ванную. — И чтоб я не сильно расстраивалась, порадовал: — Зато над кроватью триптих стоит, красивый, из храма Иллирии.
К этому моменту мне плащ принесли, лошадь привели и свиток копий вручили.
— В путь, — скомандовал Асд, открывая ворота храма.
И пока сопровождавшие его воины, сменив обличье, разлетались и разбегались, я задала важный вопрос:
— А… э… что с медам Тюри? Ты когда в волчьем обличье в ванную вломился, что сделал… сказал?
— Снял с нее дверь, сказал, что за такой концерт не грех и убить, но раз она своим существованием радует мужа, то пусть живет. Пока говорил, она молчала, а когда вышел, начался писк.
— И что, зайти уже в человечьем обличье и успокоить несчастную не додумался никто?
— Додумался, — буркнул хвостатый, — но писк до костей пробирает так, что пришлось на сотню шагов отступить.
— Другими словами, сидит тихо пищащая Алиссия все там же в ванной, обдаваемая холодным дыханием зимы из выбитого окна.
Оборотень вначале нахмурился, а затем согласно кивнул:
— Да, все верно. И камин я тоже нечаянно потушил.
