Оковы чести - Басов Николай Владленович
Эти земли, с редкими мелкими речками, с густыми чащами невысоких, колючих кустов и с невероятными пространствами, заросшими высокой и жёсткой травой, населяли тёмнокожие люди. Как правило, сильные, высокие, на редкость красивые. Их длинные ноги умели бегом проделывать за день путь до пятидесяти миль, и это считалось не слишком большим достижением, а нормой, даже для молодых девушек. Воины проделывали путь в полтора раза больше, а подростки без оружия запросто пробегали чуть не под сотню миль, правда, потом им приходилось изрядно отдыхать.
Прознав про такие возможности местных чернокожих людей, Трол попробовал потренироваться в беге во время одной из затянувшихся стоянок, вызванной истощённостью птиц. Но не сумел побить рекорд ни этих воинов, ни тем более юношей. Он лишь перешёл рубеж девушек, чем вызвал сдержанные насмешки с их стороны. Но девушки всегда насмешничают над молодыми людьми, если у них нет страха перед объектом своих шуток, тут уж ничего не поделаешь.
Перерыв этот использовал и Ибраил. Он дочитал до конца трактат о наиболее примечательных королевствах Южного континента и уверенно нарисовал карту, используя обработанную до белизны кожу какого-то зверя, купленную у одной местной бабки. Кожа была бархатистой и такой гладкой, что не всякий восточный шёлк мог с ней сравниться. Лишь в самом конце этой стоянки Трол узнал технику такой мастерской выделки кожи. Ему всё объяснил Роват, который, как оказалось, немало знал про Южный континент.
— Те старухи, которые уже не могут работать по дому, накупают такой вот кожи и начинают её жевать дюйм за дюймом. Иногда на здоровый кусок кожи уходит три-четыре месяца. Но они жуют его до тех пор, пока кожа не становится белее пергамента и более гладкой, чем наш северный папирус.
— А как же их зубы? — удивился Крохан.
— Ну, если они стачивают свои зубы или теряют их по какой-то причине, они идут к местному шаману, и тот выделывает им из кости такие накладки на дёсны… Ведь главное не столько зубы, сколько слюна и аккуратное ощущение, доступное языку жующей женщины, — пояснил Роват. — А этого сам понимаешь, лишиться мудрено.
На карте, составленной Ибраилом, было немало всяких деталей. И пустыня, которую они пролетели и оазисы, в которых побывали, и даже некоторое их количество, про которые маг вызнал в своих прошлых путешествиях в Магриб. Особенно чётко была отмечена полоса лесостепей с полудюжиной речек, которые, вытекая из странных болот на юге, в конце концов, не доходя до моря, исчезали в песках. Но главное, был нанесён, и довольно подробно, берег Юго-Западного океана с рекой Гавай почти по всей её протяжённости.
— Вот тут, в среднем течении, Трол, — объяснял маг, — и следует искать нумидов.
— А сам-то ты что? — спросил его Кола, который заподозрил во всей этой истории с картой нехороший смысл. — Решил тут остаться? Или чувствуешь себя… как перед смертью?
— Не знаю, — честно ответил, в конце концов устав от этих расспросов, Ибраил. — Должно быть, какое-то предчувствие… Нужно сделать так, чтобы вы обратную дорогу нашли.
— Мы бы её и так нашли, — отозвался Роват. — А с предчувствиями — ты брось. Кто будет вызывание творить с этими Оковами Чести?
Потом они снова полетели на юг. Находясь почти в середине Южного континента, они не особенно боялись, что собьются с пути, потому что пресловутая река Гавай лежала перед ними преградой, которую невозможно было миновать… И всё-таки наступил день, когда они чуть было не промахнулись.
Потому что в этих землях растительность стала уже настолько разнообразной и высокой, а лес внизу, под крыльями фламинго поднимался таким плотным ковром, что ветви самых высоких деревьев чуть было не скрыли от взглядов сверху эту реку. Вернее, путешественники отмахали миль двадцать дальше на юг, прежде чем Ибраил вдруг задёргался и принялся орать что-то со своей птицы. Трол в этот момент отвлёкся и не очень обратил на вопли мага внимание, но Роват и Кола, которые меньше зевали по сторонам, сбросили скорость и подлетели к Ибраилу, пытаясь разобрать, в чём дело.
А дело было в том, что маг почувствовал эту водную артерию, что на фоне довольно влажных джунглей было не очень просто, но сначала засомневался, а вот теперь был уверен, что она находится сзади. Пришлось поворачивать. Когда наступил вечер, выбрали небольшую площадку на берегу реки для ночёвки, но выбор оказался неудачным, потому что эта песчаная коса, намытая течением Гавай, оказалась излюбленным местом водопоя чуть не всего местного зверья. То, что Ибраил не сразу почувствовал это, а Трол его не поправил, указывало, насколько они всё-таки, даже со всеми передышками в оазисах, устали. Делать нечего, воевать с обозлёнными животными не хотелось, пришлось уговаривать птиц подняться в темноте и с большим трудом отыскивать новую, почти лишённую деревьев поляну на вершине какого-то холма.
На этом холме они решили передохнуть ещё денёк, и уже вечером этого дня Ибраил признался, что теперь не очень представляет, где они оказались.
— Понимаете, мы, кажется, находимся строго в середине Гавай, — заговорил он, поблёскивая от волнения глазами. — Но нигде поблизости я не ощущаю не то что людей, но даже каких-нибудь следов их присутствия. Например, заброшенных городов, курганов или изваяний местных божков… Вообще ничего, словно всё вокруг состоит из лесов, рек и зверья.
— То есть ты не знаешь, вверх по течению нам следует подниматься или спускаться вниз, к устью? — уточнил Кола.
Получив подтверждение, он предложил спускаться к морю. Аргументировал так:
— Сами посмотрите, здесь такие леса, что люди едва могут в них существовать. Следовательно, цивилизация находится у океана. Если бы они жили в болоте, из которого эта Гавай вытекает, мы бы вообще ничего про это племя не узнали.
— Не обязательно, — возразил Роват. — Может, их почувствовали какие-нибудь дистантно-читающие маги. Такие были в давние времена, они-то и составили карты земель, где никогда никто не бывал… Ну, я имею в виду, из грамотных людей, способных составить хоть какие-нибудь карты.
— Да, — согласился Ибраил, — такие бывали.
— Но болото и джунгли? — настаивал Кола. — Нам-то в джунглях не сладко, а уж дикари какие-нибудь с каменными ножами… Нет, двигать нужно к морю, на запад.
Пока длился этот спор, Трол сидел и успокаивал своё сознание. Добившись лишь самого приблизительного равновесия, он попытался выделить из своего тела эфирную его составляющую, чтобы сверху определить, где находится разыскиваемое ими племя. Справиться со своей тонкой сущностью он не сумел, но зато почувствовал что-то, отдалённо похожее на запах костровой гари, идущее с востока, из верховьев реки.
Когда по прошествии полуночи он отказался от того, чтобы всё-таки совершить путешествие в тонком воплощении, и вернулся в своё нормальное состояние, он был уверен, что лететь нужно на восток. О чём не замедлил известить всех остальных. Кола опять попытался спорить, но уже не так рьяно. В силу Трола он верил, пожалуй, даже побольше других.
Поутру подняли птиц в воздух и снова полетели над бескрайними джунглями, которые были настолько плотными, что опять-таки временами скрывали реку. Она становилась мельче и уже, деревья теперь перекрывали её уже без труда. Спустя сотню миль Трол вообще возблагодарил Кросса, потому что, случись им пролететь над рекой в этом месте, они почти наверняка её не заметили бы.
Потом джунгли вдруг стали ниже. В них уже не попадались такие высоченные, тёмнолиственные деревья, как ниже по течению Гавай, и легче стало находить место для ночёвки. Правда, лёгкость эта оказалась относительной… Как-то, выбрав отличное, по общему мнению, место, они среди ночи вскочили, потому что на них началось настоящее нашествие сухопутных пиявок, которых заметили не сразу. И от которых пришлось очищать птиц ещё много дней, разыскивая их среди жёстких фиолетово-синих перьев фламинго.
На пятый день путешествия вдоль реки, когда уже то слева, то справа возникали небольшие болотца или, может быть, рукава речной старицы, Ибраил вдруг выпрямился и что-то заорал во весь голос. Трол направил свою Дору ближе к нему и переспросил:
