Завеса Звездной пыли и Жестокости - Форд Анали

Минуты рядом с Сиреном растянулись в часы. Вынесли новые блюда. Музыканты мелькали по периметру комнаты. По бокалам разливалось вино. Холодные белые стены согрелись жаром снующих по залу гостей и неразборчивыми разговорами.

Еще чуть-чуть, и я бы затерялась в них, поддалась бы той же праздности, что и остальные фейри вокруг меня, но тут разум пронзило нечто, абсолютно противоположное праздности. Сначала меня окатила незримая волна, потом показалось едва заметное шевеление где-то за открытыми сводами главного зала. Если бы я сделала хоть еще один глоток вина, то, может, и не заметила бы, но я внимательно следила за тем, чтобы не переступить черту и не напиться по-настоящему.

Никому из остальных фейри это, похоже, не удалось, даже сидевшему сбоку от меня Сирену, чье кресло пододвинулось еще ближе, и под столом с моей щиколоткой соприкасался уже не только подол платья. Большую часть прошедшего часа он терся своим коленом о мое. Хоть разум и продолжал снова и снова напоминать мне, что его прикосновение должно вызывать отвращение, я не могла заставить себя к нему прислушаться.

Как бы сильно я ни убеждала себя в том, что не пьяна, я не могла отстраниться от Сирена до тех пор, пока тревога не настигла снова. Когда это произошло во второй раз, снаружи во тьме что-то сверкнуло, но слишком близко к земле, чтобы казаться обыкновенной падающей звездой.

Из любопытства я привстала с места, намереваясь рассмотреть, что происходит за пределами мраморных стен, а Сирен тут же подался вперед, сократив оставшееся между нами расстояние. Дотянувшись до меня, король Звездного двора расположил руки чуть ниже моей спины. С его губ доносился аромат крепкого вина.

– И куда же ты собралась? Вечер в самом разгаре.

Мой взгляд все еще был устремлен вперед: я еще сильнее нахмурила лоб в поисках того мимолетного нечто, которое заметила в темноте.

Уже собиралась сдаться и сесть обратно, когда ощутила тревогу.

Тело пробила дрожь, причем достаточно сильная. Другие фейри тоже стали подниматься со своих мест, их головы обратились к тому же кусочку темноты, в который вглядывалась я.

Рука Сирена напряглась, крепко сжав ткань на моем платье, а в следующее мгновение он, как и остальные, вскочил на ноги.

– Будьте наготове! – крикнул Сирен. Он выдернул из-под меня тяжелый трон, как будто тот ничего не весил, а затем взмахом руки притянул меня к себе за спину.

Он взмахнул рукой, и я почувствовала, как начинаю трезветь. Остальные фейри последовали его примеру. Безмятежное веселье в зале стихло так же быстро, как и началось.

Магия промывала вены, очищала голову и ускоряла движения.

Я не успела спросить, что он делает, потому что почувствовала, как фейри вокруг нас приготовились и встали в защиту. Мгновение спустя последовала третья и последняя энергетическая волна, которая напоминала столкновение миров, заставшее меня однажды, и застолье в главном зале прервалось приходом непрошенных гостей.

Перед нами, прямо за дверями главного зала, образовался пролом, зависнув в узком промежутке между небом и землей. Он был виден всего мгновение: его расплывчатые контуры растворились в небытии довольно быстро, и на месте пролома появились пять фигур.

Как только они ступили на элизийскую землю, четыре темных силуэта из пяти ринулись вперед, из подзвездного мрака на свет.

Первым был фейри с черными, как непроглядная ночь, волосами и золотистой, словно мед, кожей. Второй был темнокожим, а его волосы и пальцы усеивали золотые кольца, сочетавшиеся с его янтарными глазами. Третий – невероятно красивый, с рыжеватыми локонами и полными губами – будто парил, а не бежал по коридору из драгоценных камней.

Четвертым, конечно же, был фейри, черты которого были размыты из-за наполнявшей его слепой ярости.

Последняя фигура осталась позади, острыми углами вырисовываясь на темном фоне, но не оставалось никаких сомнений в том, что она из себя представляла.

Уэйлан вернулся. И на этот раз он пришел не один, нарушив свое обещание.

Он привел с собой принцев Аварата, готовых к битве. Их глаза блестели светом отчаяния и злобы, а мечи сверкали под сиянием звезд, но, похоже, незваные гости забыли кое-что важное: мечи, как бы хорошо они ими ни владели, ничто по сравнению с настоящей магией.

Стоявшие наготове звездные фейри не позволили принцам и трех шагов пройти, как вырвали оружие из их рук. Калдамир сдался последним, его запястье вытянулось под странным углом, пока он, наконец, не был вынужден расстаться со своим клинком, который словно вытянули плетьми лазурного света.

Как только они остались безоружными, воздух сотряс еще один вибрационный поток, и за спинами ворвавшихся столпились стражники. Я впервые увидела стражу в Элизии, призванную мановением вытянутых рук Сирена и появившуюся из его волшебного портала.

Принцев схватили незамедлительно. Мои серебристые одежды всколыхнулись вокруг лодыжек от того, что Сирен резко оттянул меня себе за спину. Принцы Аварата попытались отбиться от своих захватчиков, но новые всполохи голубого, синего и бледно-голубого света кандалами обвились вокруг их запястий и голеней.

Лицо Калдамира исказилось в оскале, когда он понял, что они потерпели поражение:

– Отпустите нас! Мы принцы Аварата и не потерпим такого обращения!

Сирен пробирался сквозь толпу, и я заметила, что звездные фейри освобождали путь, по которому он мог беспрепятственно пройти. Встав вдали от меня и сородичей, он буквально лучился звездным светом. Он выпрямил широкие плечи и навис исполином над всеми присутствующими.

В нем не было страха.

Не было робости.

Лишь презрение, которым сочилось каждое слово в его ответе:

– Принцы? Как мило. Но этим двором правят короли.

Глава пятнадцатая

Делфина

Оковы на них смотрелись отлично. На Тетисе, Армине, Никсе.

И, конечно же, на Калдамире.

Четверо принцев Аварата стояли передо мной, перед всем Звездным двором, который, как они клялись, давно канул в лету.

Я всем сердцем надеялась, что объяснением всему произошедшему было вино. Правда ли, что принцы не более чем галлюцинация, воплощенная охмелевшим разумом? Подобная неуверенность в реальности была продиктована, скорее, не чувством страха и даже не ненавистью.

Но злоба разливалась горячим оловом по легким из-за того, что я увидела его, и уже стало неважно: наяву или во сне.

Когда я смотрела на Калдамира, то испытывала только злость, настолько сильную, что, едва взглянув на него, отвела глаза, как будто не могла по-настоящему на него смотреть. Не было желания видеть то, что приходилось видеть раньше. Например, ярость, которая превосходила мою собственную, или, что еще хуже, разочарование принца Горного двора от того, что я выжила.

Но смотреть на остальных – Никса, Армина и Тетиса – было ничуть не легче. Не ярость и не разочарование искажали их лица в моих воспоминаниях.

Стыдно признать, но в момент, когда я посмотрела на их лица, во мне загорелась крошечная искорка желания. Но чего я желала? Ударить каждого из них по ошеломленному лицу или же запечатлеть поцелуй на губах? Не знаю.

Однако хотя бы это я могла свалить на вино, как бы мало его ни текло по венам после того, как Сирен нейтрализовал его воздействие.

Остальные короли Элизии выступили вперед, а принцев обступило еще больше стражников, усиливавших контроль. Пока мерцающие магические путы держали руки Никса вместе, он беспокойно вертелся, пытаясь посмотреть за спину, как будто хотел проверить состояние своих ногтей. Голова Армина поникла, взгляд принца Песчаного двора был прикован к полу прямо перед ним, словно он стыдился того, что над правителями Аварата одержали победу. Тетис стоял, перенеся вес на одну ногу, его прижатый к щеке язык виднелся из приоткрытых губ. На лице темнокожего сердцееда мелькнуло раздражение, когда стражники отдернули его за плечи, что не пришлось ему по вкусу, но он промолчал. Казалось, для него вся эта ситуация была лишь небольшим неудобством.