Мемуары бабы Яги (СИ) - "Серафима"

Кот повернулся спиной к Яге. Та от смущения глаза ладонями закрыла.

— Верю, верю, Кузенька. — торопливо ответила она.

— То-то же… Вот… Синяк будет… Как я теперь гостям покажусь, синий весь, а? — плаксиво спросил кот. — Я готовился, речь писал для пира праздничного, а теперь, как кот помойный беспризорный выгляжу!

— Тю на тебя! — примирительно махнула рукой Яга. — Ты ж пушистый весь! Вон, шкурка аж лоснится вся, от сметанки. А домовой тебе колбаску твою любимую приготовил, вон, в печи томится, тебя дожидаючись.

— И не уговаривай… — грустно вздохнул кот. — Нет у меня настроения, и колбасы мне вашей не надобно боле. Уйду я от вас, коль не нужен стал… — Кузьма всхлипнул, и отвернулся от Яги.

— Эт чегой-то? Да где ж это видано, чтобы ты, да от колбаски отказывался, на сковородочке шкварчащей? Не заболел ли ты часом друг мой любезный? Надышался в мире новом ядами, отравился нето?

— Кар-раул, цирк уехал кота оставили! — раздался от окна недовольный голос Серафима. — Отравился он! Меньше есть надо! Посади его Яга на диету, на трёхразовое питание — понедельник, среда, пятница. И похудеет, и чаще думать начнёт!

— Видишь? — плаксиво обратился кот к Яге. — Какая тут колбаса, коль жизнь не мила с такими-то друзьями.

Яга перевела удивлённый взгляд с кота на ворона и обратно.

— Чего натворили, ироды? — шёпотом не предвещающим ничего хорошего, спросила Яга.

— Это всё он виноват! — Кот указал лапой на ворона, тот нахохлился и спрятал голову под крыло.

— Кто ответ держать будет? — грозно спросила Яга.

Ворон расправил крылья, гордо выпрямился и поклонился Яге:

— Дозволь слово молвить, хозяюшка. Коль уж мне ответ держать придётся, то пусть хоть без прикрас рассказ будет. — ворон недовольно покосился в сторону рыдающего в углу кота.

И рассказал ворон Яге всё без утайки, и про трапезу кота у болотца, и про палочку волшебную, что жезлом зовётся, и про гаишника спящего, и про крышку со стола свалившуюся с диким грохотом, и про записку с подписью «Ваш кот».

Яга внимательно слушала, потом косынку сняла, да в неё уткнулась, глаза промакивая, плечи её содрогались.

— Ну что, доволен пернатый? Довёл Ягусю до слёз? Уж и промолчать не мог, обязательно наябедничать надо было? — отчитывал Серафима кот. И обняв Ягу за плечи, начал её уговаривать: — Так ничего ж не случилось, живы все. Подумаешь, явился двоим и что? Крепче спать будут.

— Всё, не могу больше! — Яга отняла косынку от глаз и расхохоталась в голос. — Уморили, архаровцы! Это ж надо было, а? Простое дело, так ведь и его чуть не провалили с треском!

— Та-ак… Чуется мне, что колбасы не будет. — проворчал кот, и направился к двери.

— Вот не пойму я, чего вас мир не берёт? Ты, пушистый, сам шкодишь, а потом виноватых ищешь, а ты Серафимушка, слишком уж перемудрил со строгостью. Будет вам, живите в любви и согласии, посмотрите, мир вокруг — прекрасен! — мечтательно вздохнула Яга. — Столько всего нового, чудесного, необычного, а вы друг на друга, да разве ж можно так?

Ворон от стыда голову под крыло спрятал, кот глаза опустил, виновато водя задней лапой по полу.

— Прости, Ягуся… — прошептал кот. — Виноват я. И ты, Серафимушка, прости. Шалю я, а что делать, если шалость так и лезет из меня? А ведь без проделок и жить скучно! Я, всё-таки кот, мне по чину положено шалить, да безобразия нарушать, и сметанку из разных укромных уголков тырить. Вот ведь, казалось бы, и есть не хочу совсем, а натура такая, увижу — стырю однозначно. Простите кота вашего, Кузеньку. — кот просительно посмотрел на Ягу и протянул к ней передние лапки.

Яга протянула к коту обе руки, тот тут же бросился в её объятия, ворон встрепенулся, и взлетел к ней на плечо. Пообнимались дружно и отпустили обиды.

— Ну, хорошие мои, пора! Гости прибывают, к пиру готовиться надо. Ты Кузенька, Нафанечке помоги, проконтролируй там всё, как столы расставили, все ли лакомства доставили. А ты Серафимушка, слетай за живой и мёртвой водой, чую понадобится она нам вскоре. А мне подготовиться нужно к встрече с внученькой. Да того и гляди, к вечеру Кощей пожалует, его встречать-привечать надо будет, да отвлечь сразу чем-нибудь… Дело што-ль ему какое сыскать?

— Так запросто! — приободрился кот. — И думать не надо! Предложи ему к Горынычу в пещеру все свои богатства свезти. И в целости, и под охраной надёжной будут. Пока Кощей гору обследовать будет на наличие доступных подступов и лазеек — времени уйдёт уйма, а потом ещё Горыныча уговаривать придётся, чтобы дозволил схрон соорудить, а это надолго. Сама же знаешь, не любит он охрану нести, ему только и надо, чтобы его не трогали и всё. Лишь бы до начала пира успели договориться.

— И то верно! — подытожил ворон. — Мудреешь, Кузьма!

— Вот и славно! — улыбнулась Яга. — Какие вы у меня затейники, всё придумали! Вот гляжу я на вас и сердце радуется!

— Аглая, а ты в каком обличии внучку-то встречать будешь? — осторожно поинтересовался ворон. — Образ-то аккуратно выбирать надо. В том, что на болоте её встретила являться нельзя — испугается девица.

— Ясно дело. — ответила Яга. — Это для устрашения обмундирование.

— В нынешнем обличии тоже не годится, слишком уж ты молода для бабушки.

Яга разрумянилась от комплимента неожиданного.

— А мне так нравится! — встрял кот. — Коса рыжая, щёки румяные, губы алые, сарафан яркий — краса, хоть сейчас под венец.

— Засмущали совсем старую. — раскраснелась Яга. — Но прав Серафим, негоже так, непривычно это будет Татьяне.

Яга пальцами звонко щёлкнула и предстала пред ними бабулечка миловидная, роста невысокого, пухленькая, волосы рыжие под платочек узорчатый убраны, в юбке цветной до самого пола, белой блузке с рукавами пышными и фартучке с кармашками.

— Так сойдёт? — лукаво прищурилась она и посмотрела на ворона.

— Аглаюшка, то, что нужно! — восхитился ворон. — Настоящая травница.

— А чего, помоложе никак нельзя? — скривился кот. — А рост зачем убавлять, а формы прибавлять?

— Надо так, Кузенька. Всё должно быть так, как у людей заведено. А ты сам часом не забыл? При Татьяне ни слова! И веди себя, как самый обычный кот. Справишься?

— Фыр-фыр-фыр. — недовольно проворчал кот. — Справлюсь, коль уж так просите. Только на руки к ней, аки кошка глупая не полезу, и не умоляй.

Яга ехидно улыбнулась.

Колокольцы снова зазвенели. Кот глянул на досочку, и сообщил:

— О, его Чистейшество пожаловали, теперь фиг смоешь!

— Это ещё кто? — удивился ворон.

— Да Водяной, кто ж ещё! Пойду, встречу. С русалками парой слов перекинусь. — промурлыкал кот мечтательно.

— Кузьма! — окрикнула убегающего кота Яга. — Смотри, без глупостей там, а то женю!

Татьяна проснулась, сладко потянулась и перевернулась на спину. Ей казалось, что она нежится в облаках, так мягко было спать на пуховых перинах, и просыпаться совсем не хотелось. Солнечный лучик игриво щекотал её лицо, пробиваясь сквозь сомкнутые ресницы.

— Встаю, уже встаю. — прошептала она лучу и улыбнулась. — Бабуля! — осенила её радостная мысль. Точно! Она же приехала к своей любимой бабуле, наконец-то!

Татьяна распахнула глаза, спрыгнула с кровати и с удивлением окинула взглядом комнату — ничего не изменилось, всё, как и прежде.

Счастливо рассмеявшись, она помчалась из комнатки вниз по лесенке, по которой так любила бегать в детстве.

— Бабуля! — радостно воскликнула Татьяна, увидев бабушку, что суетилась у печи.

— Ягодка моя ненаглядная! — всхлипнула та и раскинула в объятиях руки. — Проснулась, соня. Солнышко тебя уже будить устало.

— Бабушка, какая же я счастливая! Как я соскучилась! — всхлипнула Таня и прижалась к бабушке. — Ты прости меня, прости, что так долго не приезжала.

— Ну, будет тебе виниться, солнышко моё ясное. Главное, что ты теперь здесь.

Сердце Яги колотилось так сильно, радость заполнила всё её существо, будто и впрямь внучку долгожданную обнимала. Неужто чары домового такой силы оказались, что на двоих сразу подействовали?