"Нейтрал" (СИ) - Семенов Игорь
— Никогда не говори у нас слов 'эльфы' или 'эльдар', - произнесла Анариэль. — Если не хочешь, чтобы твои слова сочли оскорблением. Мы называем себя квенти, люди — квентами и квентками. Только так!
— Но почему?
— Потому что эльдар, или высшие эльфы, — это те, кто уничтожил наш мир. 'Проклятые', как зовем их мы. Или ты веришь, что 'Война кольца' — это борьба добра со злом? — насмешливо произнесла Анариэль…
— Я не знаю… — уже устала удивляться Маша.
— Ладно. Если мне разрешат, то потом расскажу тебе правду про события того времени, — произнесла Анариэль. — Но сейчас меня интересует другое. Откуда в твоем мире знают язык Проклятых и информацию про 'Войну Кольца'? И постарайся вспомнить все до малейших подробностей! Завтра спрашивать это у тебя буду не я, а кое-кто поважнее!
— Госбезопасность? — сразу резко побледнев и словно даже осунувшись, произнесла Маша. — Но за что?
— Не за что, а почему… Мы не можем игнорировать информацию о Проклятых. И, между прочим, я тоже полковник КГБ СССР, Анариэль Зеленодольская…
И тут Маша побледнела еще больше — хотя, казалось бы, уже и некуда было. И хоть ей и до сих пор с трудом верилось в реальность происходящего, но почему-то в услышанное на счет госбезопасности она поверила. И оттого девушке стало откровенно жутко… Мигом вспомнились как рассказы школьных учителей по истории и литературе про сталинские репрессии и гонения на диссидентов, так и многочисленные прочитанные фантастические книжки. Правда, там-то как раз бывало — во многих из них попадание в подобные организации заканчивалось получением должности помощника генерального секретаря, царя или правителя какого еще государства. Но, здраво рассуждая, вероятность такого минимальна. В отличие от самых разных плохих вариантов…
— Да ты не боись! — присев рядом с девушкой, с улыбкой произнесла Анариэль. — Мы не кусаемся! Сразу четвертуем после расстрела. Но тебе это не грозит… отправим на опыты!
— Спасибо, утешила, — чуть улыбнувшись, хмыкнула девушка.
— А если серьезно, ты у нас не первая и не последняя 'попаданка', - продолжила Анариэль. — И поначалу и впрямь от них избавлялись — кого к стенке, кого в спецтюрьму. Но потом пришли к выводу, что многие из вас могут принести пользу стране. Несколько раз такие ценные специалисты попадали… Но и с другими, если не отморозки какие, зачастую удается общий язык найти. Впрочем… тебе повезло, что вывалилась у нас, а не где-нибудь в англо-французском секторе.
— А что было бы там?
— Лучше тебе этого не знать, — ответила квентка.
— Как я вообще тут оказалась?
— Как и все, — пожала плечами Анариэль. — Кси-удар… Резкая смена полярности кси-поля при переходе приводит к психическим расстройствам разной степени тяжести и продолжительности. Обычно проходит через пару-тройку месяцев, но в большинстве случаев остаются лишь обрывки воспоминаний…
— Но я все помню! — удивленно произнесла девушка.
— Есть такое древнее заклинание — 'Просветление', - произнесла квентка. — Оно восстанавливает разум…
— Но почему тогда только я? — удивилась девушка. — Если у вас много 'попаданцев'…
— Затраты энергии, — поморщилась Анариэль. — Пара таких заклинаний подряд — и я просто сдохну… К тому же, это наше, квентийское заклинание… И применение его для людей гораздо сложнее и не дает гарантии успеха. Ведь мы — это, прежде всего, наш разум. После 'Просветления' ты уже не совсем человек, Маш. Ты полуквенти…
— Но как такое возможно?
— А вот так… Происходит изменение процессов регуляции, что впоследствии сказывается на всем организме. Меняется гормональный фон и состав крови, становится практически абсолютной память, улучшится регенерация, изменится режим работы некоторых органов, увеличится продолжительность жизни… Как правило, резко усиливается кси-потенциал.
— Но… как же генетика?
— Мы близкородственные виды, — усмехнулась квентка. — Оба произошли от высших приматов, хотя и несколько разным эволюционным путем. Так что ничего особенного. Гномы так и вовсе являются всего лишь отдельной расой человека разумного, но при том спокойно до двухсот лет живут… Впрочем, потом про это расскажу.
И тут Маша вдруг удивленно поняла, что помнит и впрямь все, причем буквально с возраста трех-четырех лет! Все вплоть до мелких подробностей — достаточно было только подумать о чем-то, как в голове мигом всплывали даже, казалось бы, давным-давно забытые воспоминания. Вот она еще совсем маленькая, гуляет по парку с мамой и папой… Последняя их совместная прогулка — поскольку уже на следующий день папа с мамой поссорились и стали жить отдельно. Кто был виноват в случившемся — Маша так и не узнал, впоследствии каждый из ее родителей обвинял во всем другого. А вот появившийся вскоре у них в доме 'дядя Слава'… Которой требовал от Маши называть себя папой, но у нее язык не поворачивался назвать так чужого дядю. И это его очень злило. Вот настоящий папа, встречающий ее у школы и покупающий мороженное… А вот ее когда-то лучшая подруга Катя, которую она постоянно жалела за то, что та из 'неблагополучной' семьи, папаша спился еще пару лет назад, мамаша тоже закладывала за воротник… Но вот Катюха веселая, смеющаяся — в какие-то веки мама купила ей новой платье! Красивенькое, в цветочек. А через две недели ее мамашу арестовали за кражу — и платье оказалось тоже ворованным. В числе прочего… А Катьку забрали дядька с теткой из деревни откуда-то из-под Балашова — и больше они не виделись никогда. А вот дядя Коля катает ее на своем 'Жигуленке', а на следующий день он погибнет в ДТП с мусоровозом…
А еще вдруг подумалось о том, что будет теперь, после ее пропажи… Если никто больше не видел ничего произошедшего, то вскоре ее начнут искать родители. Сначала мамка, потом и папа — как выяснится, что у него ее тоже нет. Потом пойдут писать заявление в полицию писать, но там будут говорить о том, что все поиски начинаются только через три дня или что-нибудь в стиле, 'да загуляла с парнем, может быть, девочка, сама придет, вы не волнуйтесь'. Потом десять дней будут искать ее и, в конце концов, заведут розыскное дело — и на том успокоятся… Еще через какой-то срок объявят без вести пропавшей, а затем, может быть, и погибшей. И ведь даже не пошлешь весточки родителям, что жива и, кажется, даже здорова. А если и видели — что тогда? Почему-то Маша ничуть не сомневалось, что ФСБ мгновенно все засекретит, а о судьбах пропавших накатают какую-нибудь правдоподобную отписку. И от всего этого на душе вдруг стало так тоскливо, что девушка не выдержала и разревелась…
— Не плачь, Маш, — тихонько обняв девушку, произнесла квентка. — Все будет хорошо… Вот увидишь!
— Не будет уже ничего хорошо… — тихо прошептала девчонка. — Мама, папа, родные, друзья… Они все там, и даже не знают, что со мной все в порядке. И я тут… одна совсем…
— Ну тут я тебе ничем не помогу. Мы не умеем пробивать проход между реальностями… Никто в нашем мире не умеет. Никто не сможет вернуть тебя домой. Но… По обычаям квенти ты теперь моя сестра. А потому если тебе что надо будет, я постараюсь помочь…
— Сестра? — удивленно подняла голову Маша.
— У нашего народа есть свои особые обычаи, — вздохнула Анариэль. — Например, касающиеся 'Просветления'. Хоть я и не знаю, будет ли такое родство для тебя иметь значение…
Порой Анариэль ловила себя на мысли, что однажды может получиться так, что она будет жалеть о том, что порой позволяет себе руководствоваться в работе не одним строгим расчетом, а и чувствами и даже вот такими вот традициями и поступает не очень-то логично. Кто ей, если по существу, эта девчонка? Какая-то попаданка из параллельного мира, про которую можно было бы забыть сразу после проведения 'Просветления'? Со всем остальным пусть разбирались бы врачи из больницы, им не впервой работать с попаданцами в самом разном состоянии, и коллеги из 'двадцатки'. И это уж не говоря о том, что Анариэль от своего лица поручилась за эту девчонку перед руководством КГБ, обещав, что та не принесет никакого вреда.
