Калейдоскоп. Многомирье (СИ) - Мерхина Анна

Стражница выпрямилась и пропала из виду. Едва успев перестроить зрение, Мила заметила, как светящаяся тень пронеслась сбоку. Посланница метнулась вперед, и меч лишь оцарапал ей спину.

Дальнейшее сражение напоминало те, что Мила видела в старых боевиках. Например, в «Матрице». Вот только никто не предупреждал, что реальные враги более меткие и ловкие. Даже когда это не настоящий враг, а противник на тренировке.

Времени осмотреться не было. Все силы уходили на то, чтобы уловить движение Херты и, попытавшись предсказать, откуда придет удар, увернуться. Пару раз Миле удалось попасть по Херте шестом, но это не помогало. Постепенно стражница начала оттеснять ее к стене. Сил почти не осталось, отчаяние и страх захлестнули сознание. «Она ведь не убьет меня?» — вот все, о чем думала Мила. А стена между тем приближалась. Разум окончательно сдался, уступив место волне эмоций. Сделав очередной отскок назад — Херта пыталась ударить по ногам, — Мила упала. Шквал из волнения и страха достиг пика. А затем резко схлынул. Наступило затишье — время спокойного рассудка. Больше посланница не боялась и не сомневалась.

Откатившись в сторону, она вскочила на ноги — в другое время она бы поразилась своей прыти — и помчалась к другому краю площадки. Херта бросилась следом. Мила чувствовала, как противница приближается со спины, но продолжала бежать, готовясь к прыжку. Стражница прыгнула, посланница тоже. Херта приземлилась на твердый пол. Мила оказалась рядом. Перехватив шест двумя руками, она ударила стражницу плашмя по животу. Херта попятилась назад, Мила нанесла еще один удар, а затем еще — по руке. Меч выпал и с глухим лязгом ударился о пол. Стражница лежала рядом. Шест уперся ей в живот, а правую руку Мила придавила ногой. Противницы тяжело дышали, не сводя друг с друга взгляда.

— Вот видишь, — прохрипела Херта, спихивая с себя дзё. — Можешь, когда захочешь.

Мила тут же убрала шест и отошла в сторону.

— Давай закончим на сегодня, хорошо?

— Ни за что.

Стражница рывком поднялась на ноги и оказалась возле посланницы.

— Скажи мне честно: ты почувствовала, как внутри тебя что-то сломалось, как ты ступила на путь зла, или как там принято говорить?

— Нет! — воскликнула Мила и отвернулась. Совесть действительно всколыхнулась лишь на мгновение, когда посланница наступила Херте на руку. Остальное время Мила не испытывала стыда. И вот за это было стыдно.

— Неужели это нормально — отнимать чью-то жизнь?

— Ты совсем глупая? — Херту буквально трясло от негодования. — Во-первых, хватит драматизировать. То, что ты замахнешься на кого-то мечом или пустишь в него град льдинок, еще не значит, что ты его убьешь. Во-вторых, нет, это не нормально.

— Но это необходимо! — крикнула стражница, набрав воздуха для новой речи. — Не можем мы иначе решать серьезные конфликты, не умеем достигать истинно мирных соглашений. Мы раним и убиваем, чтобы не быть ранеными или убитыми. Такие уж мы есть — что озерники, что эмотивисты, что люди. Смирись или эволюционируй…

«Нет».

Мила тряхнула рукой и отложила лист. «О тренировках родителям рассказывать не стоит. Вдруг они не поймут? Я бы еще месяц назад не поняла».

* * *

Странно продолжать письмо, к которому не притрагивалась уже месяц. Но что поделать, если достойный повод нашелся только вчера ночью. Мила щелкнула ручкой и принялась писать:

«Помните, как я сдавала английский в десятом классе? Когда у Маргариты Захаровны сломался аудио-проигрыватель, и она передавала по рядам свой телефон с наушниками, чтобы мы посмотрели видео для первого задания. Так вот, здесь условия сдачи экзаменов еще страннее…»

Вчера Мила проснулась от того, что ее настойчиво трясли за плечи. Или от того, что ей не менее настойчиво кричали в лицо:

— Вставай! Ну, вставай же! Тебе нельзя спать, сегодня важная ночь!

— Прекратите выть, пожалуйста.

— Выть?!

Хватка на плечах мгновенно ослабла, и посланница рухнула в постель.

— Да ну тебя!

Поняв, наконец, что голос принадлежит Элли, Мила открыла глаза и привстала.

— Так-то лучше. Живо собирайся, а то не успеем.

Элеонора включила свет. Теперь Мила отчетливо видела лихорадочный блеск в глазах подруги, а потому сразу вскочила с кровати.

— Что-то случилось? — спросила она, пока натягивала рубашку.

— Для чего дхеосам энергетический обмен и как он проходит? — Элли бросила на Милу пристальный взгляд. — Отвечай быстро.

— Ну, для подпитки их пси-тела. Дхеосы испускают волны энергии и вводят мозг человека в нужное состояние. Мозг человека тоже начинает испускать волны, и, — тут Мила чертыхнулась, поняв, что криво застегнула пуговицы. — И дхеосы поглощают их часть.

Мила хотела спросить, к чему внезапный допрос, но Элли вытолкала ее из комнаты. В коридоре было темно, и пришлось зажечь фонарики в мульти-ручках — так правильно назывались «волшебные палочки». На расспросы Милы ответ был короткий: «Экзамен в экстремальных условиях».

«Экзамен?! — Мила чуть не споткнулась. — Но ведь до него неделя. И меня должны проверять Рирха и магистр Клэптон, а не…»

Элли ворвалась в мысли Милы с вопросом о желтомирских расах.

— …озерники заклинают воду, дриады, как и сильфы, — потоки воздуха, эльфы — жизненную энергию, — бормотала Мила, пока они шли через архив Бирюзового дома, — а змеелики — огонь… Где ты взяла ключ от мастерской?

— У коллеги-оружейника хранится дубликат. А змеелики управляют теплом в принципе, — ответила Элли тоном бескомпромиссного профессора. При этом замок она открывала с видом бессовестного взломщика.

— Теперь скажи, какие родственные узы связывают правителей Волессия и Оморено?

Через мастерскую они промчались, словно на Стрижах. Мила даже не успела рассмотреть металлические грибы, расставленные на столе. Стремительно поднялись по лестнице, молниями пролетели по газону до внутренних стен. Остановились всего один раз — Элли запнулась о развязавшийся шнурок. Даже у ворот она едва замедлилась:

— Мы в ангар, магистр Клэптон поручил выгрузить из флайера записи с полета.

«Какие еще записи?» — недоумевала Мила, проходя мимо зевающих стражников. Спросить Элли она не успела — та умчалась вперед. Рука была вскинута так, словно она разговаривала по коммуникатору. Посланнице пришлось поторопиться.

«Хотя бы вопросами больше не мучает», — Мила вздохнула. Раньше именно она среди друзей была главной любительницей вопросов обо всем на свете. Артем даже дарил ей самодельный значок с полосатой лентой — «орден любопытной Варвары первой категории». Но сейчас Артем в другом мире, а вместо придуманного титула у нее должность в настоящем Ордене. И иногда Миле очень хотелось поменять все обратно. Особенно сейчас, когда Элли вела себя не как иномирка, а как настоящая инопланетянка.

— Когда основали Орден?

Вскинув голову, Мила поймала пристальный взгляд Паулуса. Впрочем, ловить было не сложно — зеленые глаза исследователя смотрели прямо в ее голубые. Будто Паулус пытался залезть Миле в мозг.

— О, привет. А что ты делаешь… тут? — посланница только теперь поняла, что они добрались до ангара возле пятой тренировочной площадки. В отличие от четырех других, эта стояла в стороне, едва не подпирая внешние стены.

Паулус повторил вопрос. В глубине ангара раздался топот шагов.

— Семьдесят один год назад. А куда ушла Элли?

Шаркнуло, словно кто-то споткнулся. Зато стало понятно, куда пропала исследовательница.

Паулус развернулся и зашагал в том же направлении. Мила последовала за ним. Лицо исследователя было таким же серьезным, как и у коллеги. Разве что глаза блестели не так ярко. И все равно Миле чудилось в их глубине нечто нездоровое. На оклики ни Паулус, ни Элли не реагировали. Сердце заколотилось так, словно посланница мчалась на пределе сил.

Элеонора нашлась возле небольшого самолета — флайера, как их называли в Ордене. Изящный аппарат с округлыми боками и тонкими крыльями заинтересовал Милу давно. В тот день она увидела его скользящим к посадочной площадке словно по шустрой водной горке. Флайер находился в личном пользовании магистра Клэптона. Однако сейчас в нем по-хозяйски сидела Элли. Ее компьютер был подключен к панели управления. Судя по мигающему огоньку, Сид общалась с бортовой системой. Догадка выпрыгнула из череды мыслей, но озвучить ее Мила не успела. Элли и Паулус переглянулись и хитро улыбнулись. Секунду спустя экзамен превратился перекрестный допрос: