Constance_Ice - Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.
В тот же миг глубины зеркала прояснились, и Гарри увидел в нём огромную комнату, ничем не напоминавшую ту, в которой он находился. Полумрак её едва озарял свет одной большой свечи. У Гарри возникло ощущение, что он смотрит в экран телевизора.
Высокие потолки и стрельчатые готические окна. За столом тёмного дерева с ножками в виде лап какого-то чудовища сидел, подперев рукой голову, незнакомый бледный мальчик лет семи. Он ожесточенно грыз кончик пера, зажатого в другой руке, перед ним лежала раскрытая чистая тетрадь в кожаной обложке. С подоконника на тетрадь смотрел любопытными круглыми глазами пёстрый котёнок. Шмыгнув носом, мальчик вывел на белом листке корявым детским почерком:
«МОЙ ДНЕВНИК. Я – сирота. Моя мать умерла. Мой отец бросил меня».
Котёнок, привлеченный движением пера, спрыгнул с подоконника на стол. Мальчик вновь погрыз кончик пера, зачеркнул слова «бросил меня» и написал вместо этого «не захотел меня признать. Я – бастард». Помедлив немного, он пропустил строку и написал большими буквами – перо заскрипело от усилия, с которым его втыкали в бумагу:
Я никому не нужен.
Я их всех ненавижу.
И я им докажу.
Пока мальчик, закусив губу, оценивал, что у него вышло, разыгравшийся котёнок решил попробовать на вкус интересные чёрные козявки, появившиеся вдруг на белой бумаге, и прыгнул. Лапы его проехались по столешнице, хвост сбил чернильницу, и оставшуюся часть страницы залила большая чёрная клякса. Гримаса ярости исказила лицо ребенка, и он с гневным воплем отшвырнул от себя зверька. Затем обхватил голову руками и уставился на тетрадь. Четвероногое стихийное бедствие, жалобно мяукая, полезло по его ноге на колени. Судорожным движением хозяин схватил маленькое пушистое тельце, прижал к себе и виновато потёрся носом об ушастую кошачью мордочку. Затем котёнок, радостно мурлыча, устроился на коленях, а мальчик, снова поминутно кусая перо, начал рисовать замысловатую виньетку вокруг трёх последних фраз.
Сцена в зеркале сменилась, а Гарри все никак не мог взять в толк, что же это за «программу» он «включил». Ни лицо мальчика, ни мрачный антураж древнего замка – по неуловимым признакам Гарри чувствовал, что замок не может быть Хогвартсом, ни средневековым, ни современным – не казались ему знакомыми. Какое всё это имеет отношение к Гарри? Или это – сцены из будущего? Гарри всмотрелся повнимательнее. Тот же мальчик, только постарше, теперь ему было лет десять, сидел на каменном полу огромной библиотеки, прислонившись спиной к этажерке с книгами, и читал древний пожелтевший фолиант. Обложка гласила: «Кровавые обряды средневековья. Жертвоприношения, гадания, инициации».
Хм, от названия явно попахивало чёрной магией. Это становилось интересным – Гарри впился глазами в зеркало.
Скрипнула дверь, и мальчик резко захлопнул книгу. В библиотеку вошла древняя старуха со сморщенным сумасшедшим лицом и редкими седыми волосами, одетая в тёмно-лиловое платье с чёрными кружевами. Пристально глядя на мальчика, она пожевала губами, потом достала из-за спины письмо с гербовой печатью:
- Читаешь опять? Шёл бы лучше, поел чего. Сова вон прилетела. Это тебе - приглашение в школу волшебства Хогвартс. Всё учат, учат, совсем с ума посходили. Вон Харольд, дядя твой, тоже все разбирал заклятья эти ваши тёмные, пока сам себя в сколопендру не обратил вместо жены. Так и помер многоножкой, никто не смог противозаклятья найти. И ты туда же - вон как поселился средь этих книг, все глаза себе сломал, небось...
Во взгляде мальчика, вяло забравшего конверт, промелькнуло какое-то чувство, но лицо его, против ожидания Гарри, хорошо помнившего аналогичный день в своей жизни, не выразило никакой радости. Все же было непонятно, что это за время. С какого момента появился обычай посылать будущим ученикам Хогвартских сов? Гарри не знал. Маленький незнакомец тем временем откинул со лба длинную прядь волос, и от этого неуловимого, но характерного жеста Гарри осенило – это был Снейп. Ему показывали детство профессора зельеварения. Профессор, оказывается, происходил из семьи чёрных магов. И тоже был сиротой. Только жил он не в чулане под лестницей, а в огромной комнате, напоминавшей склеп (если бывают склепы с кроватями под балдахином), и читал не тайком утащенные у Дадли книжки или газеты, забытые дядей Верноном, а имел собственную библиотеку. И эта жуткая старуха, видимо, опекунша, хотя бы не мешала ему читать и не заставляла мыть посуду и красить скамейки, хотя в остальном вид её не внушал ни любви, ни доверия. Значит, Тёмный Лорд совсем не заботился о своем отпрыске, и потому Снейп всех возненавидел. Наверное, подумал, Гарри, детей он ненавидит особенно, потому что у большинства из них было нормальное детство и нормальные родители. Может, и он, Гарри, стал бы таким же, если бы вырос в склепе рядом с полоумной ведьмой?
Зеркало тем временем «отражало» до боли знакомый обеденный зал современного Хогвартса – четыре факультетских стола, тарелки с едой и пасмурное небо потолка. А затем появились и знакомые лица. В сплетённом клубке из трёх тел казалось невозможным разобрать, кто есть кто, но Гарри был уверен, что узнал в одном из дерущихся юного Сириуса Блэка. Правда, самого молодого Сириуса он видел на фотографии со свадьбы папы и мамы, а этому подростку было на вид лет четырнадцать - пятнадцать. Клубок распался, одно из тел осталось лежать на полу, двое проворно отскочили.
– Ты по ошибке заехал в нос мне вместо этого грязнули! - возмущенно бросил Сириус. - Он поплатится за это! – и ткнул волшебной палочкой во встающего высокого подростка с тощей шеей, торчащей из воротника, и произнес: «Буфаманус»! Отчего тот вновь плюхнулся на пол, его попытка также воспользоваться палочкой потерпела неудачу, поскольку пальцы его рук вдруг вдвое удлинились, и между ними выросли зелёные перепонки. Хохоча, его противники удалились. Гарри, одновременно и огорчившись и обрадовавшись, что спутник Сириуса не оказался его отцом (двое на одного – это как-то не совсем честно), увидел, как Снейп ухитрился-таки удержать в своей жабьей лапе палочку и запустил в спину уходящим заклинание: «Франжересервикс»!
Но заклинание не достигло цели: оба противника, хохоча, разбежались в разные стороны.
Всю эту сцену наблюдал человек в серой потрёпанной мантии, стоявший рядом с преподавательским столом. Его украшенное шрамами лицо, коричневое, как грецкий орех, сохраняло непроницаемое выражение. Оно показалось Гарри также смутно знакомым, но он не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах видел его. Густые чёрные волосы покрывали его крупную, шишковатую голову, маленькие чёрные же глазки смотрели угрюмо из-под густых бровей. Поднявшийся Снейп тоже смотрел на этого человека.
