Терри Брукс - Волшебник у власти. Шкатулка Хитросплетений. Колдовское зелье
— Я этого не сделаю! — заорал он.
— А я и не прошу! — ответил волшебник.
Абернети с отвращением всплеснул руками:
— Не смеши меня! Конечно, просишь!
Он воинственно обернулся. И советник Тьюс показался ему вдруг совсем старым и дряхлым.
— Нет, Абернети, не прошу. Да и как я могу? Это ведь я превратил тебя в пса. Да, непреднамеренно, но это не оправдание. Я превратил тебя из человека в собаку, а потом не смог вернуть тебе прежний облик. И с тех пор всю жизнь переживаю свою неудачу, свою ошибку. Переживаю каждый божий день. А теперь меня загнали в ситуацию, когда от меня ждут, чтобы я во второй раз обратил тебя в пса. Я вынужден снова пережить самый худший момент в своей жизни, зная, что, как ты помнишь, я по-прежнему не могу превратить тебя в человека. — В глазах старика стояли слезы. Резко смахнув их, он добавил: — И полагаю, не стоит говорить тебе, что я даже думать об этом не могу!
«Оба мы не можем», — мрачно подумал Абернети. Он посмотрел на себя, на подлинного себя, восстановленного себя, и подумал на мгновение, каково ему будет снова стать собакой. Он представил себе лохматое неловкое смешное существо, каким был в течение многих лет. Представил себя в чужом теле, отчаянно борющимся за сохранение чувства собственного достоинства, прилагающим каждый день огромные усилия, чтобы убедить окружающих, что он такой же человек, как и они. Как можно ждать от него подобной жертвы? И это — плата за возвращение в Заземелье? Но он понимал, что это нечто большее. Плата за жизнь. Если бы не вмешательство таинственной магии, он был бы уже мертв. Ведьма прикончила бы его. Их обоих. И советник Тьюс, безусловно, прав, как ни больно это признавать. Его превращение из собаки в человека имело определенную цель, а единственная цель, имеющая логическое обоснование, это именно та, о которой волшебник вычитал в книге.
Так что он может остаться или уйти. Выбор за ним. Советник не станет пытаться убедить его в любом случае. Чародей и так живет со своими собственными демонами в душе. Так что решать ему, Абернети. Если он откажется от превращения, то навсегда останется здесь. В этом есть и плохое, и хорошее, надо полагать. Конечно, Его Величество Бен Холидей тоже обречен — он не получит от них никакой помощи. С другой стороны, если позволить Тьюсу осуществить трансформацию, то тогда он, вероятно, успеет вернуться вовремя, чтобы помочь королю. Но так ли это? Имеет ли значение его возвращение в Заземелье, или все пойдет своим чередом вне зависимости от того, вернется он или нет? Знать бы наверняка. Одно дело, если своим возвращением он поможет спасти короля с семьей от Райделла и Ночной Мглы. И совсем другое, если его возвращение не сыграет никакой роли.
Абернети оглянулся на дом. Миссис Аллен глядела на них из окна, с довольным видом потягивая чай. Должно быть, думала о вознаграждении, которое получит вечером. Элизабет видно не было. За домом, там, где дорога приближалась ко двору, сквозь листву светило солнце.
Абернети вернулся к советнику и остановился прямо перед ним, пристально глядя в морщинистое лицо старца.
— Я правда не думаю, что могу на это пойти, — спокойно произнес он.
Волшебник кивнул, морщинок на его лице стало еще больше.
— Не могу тебя за это винить.
Абернети вытянул руки, посмотрел на них и покачал головой.
— Ты помнишь, каким образом превратил меня в лохматого пса? — Советник, не поднимая головы, кивнул. — А ведь прошло столько лет. Разве не здорово? — Абернети оглядел себя. Он совсем недавно снова стал человеком, но как-то враз освоился со своим обликом. — Я себе таким нравлюсь, — прошептал писец.
В дверях появилась Элизабет.
— Завтрак готов! — крикнула она.
Друзья не шелохнулись. Затем советник помахал девушке рукой.
— Сейчас будем! — крикнул он в ответ и посмотрел на Абернети. — Мне действительно очень жаль.
Писец мрачно усмехнулся:
— Конечно, тебе жаль.
— Я бы отдал все на свете, лишь бы избежать необходимости говорить тебе это. Все на свете, чтобы вопрос решался по-другому. — Тьюс закусил губу.
— А если все совсем не так, как ты говоришь, — размышлял вслух Абернети, — то я все равно останусь здесь, только уже не в человеческом облике, а в собачьем. — Советник Тьюс кивнул, на сей раз глядя в глаза писца. — Но все так. Ты в этом совершенно уверен. Настолько уверен, насколько можно, верно?
Чародей снова молча кивнул.
— И я должен принять решение прямо сейчас, так? — нехотя проговорил Абернети. — Если мы хотим принести пользу Его Величеству и Мистае, то должны вернуться как можно быстрее. На раздумья времени нет.
— Да, боюсь, что нет.
— Тогда почему ты со мной не споришь?
— Спорить с тобой?!
— Спорь, убеждай меня! Выбери вариант и спорь. Убеждай и в том, и в другом, если хочешь, только дай мне любой повод поспорить. Чтобы я слышал еще чей-то голос, кроме своего собственного!
— Я же тебе уже объяснил…
— Кончай объяснять! — рявкнул смертельно побелевший Абернети. — Перестань быть рациональным! Быть пассивным! Прекрати просто сидеть и ждать, пока я сам приму решение!
— Но ведь это ты должен решать, Абернети. Не я. Ты. И ты это знаешь.
— Ничего я не знаю! Вообще ничего не знаю! Мне осточертело не понимать того, что происходит с моей жизнью! Все, что я хочу, это иметь возможность вернуться к прежнему, но мне не дают такой возможности! От меня опять требуют устроить представление, как тогда, когда мы появились на этом как-его-там фестивале, только на сей раз аудитория у нас невидимая! С какой стати я должен на это соглашаться? Уж лучше просто сесть и ничего не делать вообще!
— Ничего не делать — это все равно что делать что-то! — Советник начал потихоньку горячиться. — Это все равно выбор!
Абернети сердито стиснул пальцы:
— Значит, с чего начали, тем и заканчиваем, верно? Все равно нужно делать какой-то выбор, хотя на самом деле никакого выбора нет?
— Ты несешь околесицу!
— Я всего лишь пытаюсь найти смысл!
Советник Тьюс вздохнул:
— Почему бы нам не позавтракать, может, потом…
— А, да забудь ты об этом! Я возвращаюсь!
— …все покажется несколько проще. — Волшебник замолчал и резко выдохнул: — Что ты сказал?
Абернети судорожно пытался совладать с голосом:
— Я сказал, что возвращаюсь! Я хочу, чтобы ты заколдовал меня снова! — Он скривился, увидев лицо друга, и вдруг успокоился. — Не так уж трудно было принять решение, советник. Когда все это закончится, я хочу жить в мире с самим собой. Если от меня требуется снова стать псом, я согласен. Я могу принять это, зная, что сделал все от меня зависящее, чтобы помочь Его Величеству. Но если я останусь человеком, а потом узнаю, что, превратившись в собаку, мог спасти ему жизнь… ну, ты понимаешь… — Он прокашлялся. — Кроме того, я дал клятву. — На какой-то миг писец стал живым воплощением мировой скорби. — Я — Придворный Писец Заземелья, давший клятву служить его правителю. Я должен выполнять свою клятву любым способом. Возможно, сейчас мне очень хотелось бы, чтобы все было по-другому, но я не в силах ничего изменить.
