Николай Бородин - Хозяин Пророчества
Ушастый тем временем отсмеялся и продолжил свою лекцию:
— В остальном же мое братство прекрасно себя показало. Особенно здесь, в Черных горах, когда на ваших глазах случилась поразительная вещь. Место Силы вскрылось само собой, не так ли? Думаю, здесь вам тоже будет небезынтересно услышать мой краткий комментарий. Лерна, или Светлана, хотя мне нравилось старое имя, — ты мастерски выстроила защиту. Ты использовала даже то, что отличает вас, древних магов, от прочих обитателей этого мира. Вы избегаете даже лишний раз упоминать ее, но именно сила Пустоты — это то, что делает вас такими особенными. Трое ваших товарищей не смогли устоять и пали перед ее зовом, но остальные держат эту силу под контролем. Так вот, вплетя мощь Пустоты в свои печати, ты сделала их неприступными для любого смертного в этом мире. Но в братстве Цепи были эльфы.
Остроухий сделал паузу, разведя руки в стороны и снисходительно улыбнувшись:
— Дальнейшее, думаю, ясно. Хотя должен тебя похвалить, никто из моих соратников не смог прорваться через щиты, это пришлось делать лично мне. А вот остальную работу выполнили уже они. Я просто открыл для них проход, оставил их внутри ждать условленного мига, а сам запечатал все обратно и замел следы. Им нужно было дождаться, когда ты снимешь щиты, после чего выпустить зверя самим, опередив вас, уважаемые союзники. Мир праху моих верных помощников, они знали, на что шли, и отыграли свою часть как по нотам. Кстати, — эльф поднял одну руку к подбородку, упершись локтем в другую, оставленную на уровне живота, — вы можете поинтересоваться, зачем я все это делал, если мне был важен только конечный результат… Исключительно для удобства. Мне было бы крайне некомфортно, да и попросту опасно работать, если бы охотники или звери имели численный перевес. В конце концов, я не бог и не сказочный герой, не обладаю исключительными силами и не умею зажигать настоящие звезды. — Эльф хмыкнул, изогнув край рта. — По крайней мере, не обладаю такими силами на данный момент. К тому времени, когда вы будете слушать эту речь, в моих руках окажется мощь, способная уничтожить или, наоборот, создать половину мира. Но в любом случае рисковать не следует. В открытом бою, как вы все понимаете, я не смог бы одолеть даже одного зверя, не говоря уж о шести! Так что секрет моего будущего успеха сокрыт в подготовке, на которую я потратил несколько веков. Надеюсь, вас приятно удивили мои заклинания. Надеюсь также, что вы всё смотрели внимательно и запоминали, потому что второго такого урока не предвидится. А прогресс — самое важное для чародея, не так ли?
Эльф, опустив руки, поднял взгляд, словно что-то припоминая, и, кивнув своим мыслям, произнес:
— Да, пожалуй, на этом все. Пора заканчивать лекцию. Хотя нет, еще один момент вам бы наверняка хотелось прояснить: что и зачем я сделал с братством Цепи. Все просто, они сыграли свою роль и стали мне не нужны. Но и бросить их на произвол судьбы я тоже не мог — в конце концов, они служили мне верой и правдой, помогли исполнению моих замыслов даже больше, чем вы все вместе взятые. И в ответ на это разве мог я просто исчезнуть, оставив их наедине с вами? Без поддержки зверей и их могучего Мастера? Я не питаю иллюзий на их счет, против совокупных сил лучших чародеев мира они бы не продержались и десяти секунд, и через несколько мгновений ветер разносил бы горячий пепел. Так что я просто отправил их в некое весьма отдаленное место живыми и невредимыми. Может быть, ваши с ними дороги пересекутся, может быть, нет — меня это не слишком волнует. Я закончил свою речь.
Призрак погас и сжался до маленькой сияющей искорки, которая втянулась обратно в кристалл. Слишком многое было увидено, сказано, но еще больше оставалось в тайне. Наступило молчание, которое никто не смог бы назвать затянувшимся. Кроме, пожалуй, Альтемира, который уже давно, почти в самом начале рассказа эльфа, пришел в себя. И не растерял своего неугомонного нрава. Впрочем, сейчас он пощипывал пальцами кончик носа, а значит, размышлял.
«Сейчас нашему магу, да и всем им, придется многое рассказать».
Оцелот не вздрогнул только потому, что был опытным чародеем с многовековой крепостью и выдержкой. Но услышать в своей голове голос паладина… Причем Альтемир, похоже, явно сам не понимал, что делает, и был уверен, что думает про себя.
«Мальчик мой, — коварно вторгся в его мысли Радимир, — я тебя слышу».
Паладин, мгновенно распахнув глаза, выругался и инстинктивно закрылся. Архимаг вздохнул. Если у его воспитанника получилось выйти на уровень мысленной речи, причем случайно… Но пока что он, похоже, не горел желанием продолжать свой опыт. Осознание того, кто он есть на самом деле, дастся нелегко, это уж точно. Что ж, когда он созреет для ответов, пусть обращается. Оцелот будет рад ему помочь.
Альтемир же, встряхнув головой, усилием воли выбросил из нее лишние мысли и вернулся к главному, обратившись к чародеям:
— Похоже, нам стоит очень многое друг другу рассказать. Думаю, я выражу мнение многих, если скажу, что мы ждем объяснений.
Сам-то человек уже давно знал содержание своей Песни Пророчества, но в нем говорила солидарность с другими детьми Пророчества, которые не могли похвастаться тем же. Ширш вскинул глаза, одобрительно подмявкнув. Снор и Кьяр по привычке переглянулись и согласно кивнули, несмотря на то что наугер пока что принадлежал к лагерю хранителей и должен был многое рассказать своему брату. Наран-зун вперился огневеющим взором в аж вздрогнувшего дервиша и, судя по взгляду, тоже горел желанием услышать все и по возможности сразу. Ленса, удобно устроившись в позе лотоса, философски глядела в небо, не обращая внимания на яростные взоры своей сестры. Светлана явно собиралась заставить ее отдуваться вместе с собой хотя бы на том основании, что только ей удалось расшифровать все Пророчество, но саму Ленсу это, похоже, нисколько не волновало.
Сетэль же, хранитель и дитя одновременно, быстро сообразила, в какой сложной ситуации оказалась, и предпочла и дальше придерживаться избранной линии поведения, то есть изображать прекрасную деву на грани обморока. Тому была еще одна причина — Альтемир. Увидеть рядом почти беспомощную девушку, пусть и немножко демона, и не помочь ей было выше сил истинного паладина, поэтому сейчас он сидел рядом, поддерживая демонессу за плечо. Со стороны это смотрелось весьма мило, по поводу чего не преминули пройтись два братца-гнома, с одинаково сладкими улыбками сказав что-то про «голубков». Альтемир немедля вспыхнул как маков цвет и попытался было убрать руку, но Сетэль не собиралась допускать подобного ни в коем случае. Девушка попросту издала слабый стон и привалилась к своему избраннику, положив голову ему на плечо. Убирать руку в таком положении было совершенно бессмысленно, но паладин не собирался просто так сидеть под градом понимающих ухмылок, прорычав:
