Стивен Эриксон - Охотники за Костями
"Ах, какая страсть в его голосе… но нет. Погоди, будь сильным, покажи этому Гетолу свою силу". — Величие. Да, Глашатай, я всегда знал это.
— И время пришло, Тене Баральта.
— Неужели?
— Ты чувствуешь наш дар? Ослабление боли?
— Да.
— Хорошо. Этот дар твой, будут и иные.
— Иные?
— Твой глаз, Тене Баральта, заслужил не только туманную нечеткость. Не так ли? Острота зрения должна равняться остроте ума. Это кажется справедливым, естественным, правильным.
— Да!
— Такова будет награда, Тене Баральта.
— Если я сделаю… что?
— Потом. Детали будут не сегодня. Перед новой беседой испытай свою совесть, Тене Баральта. Подготовь планы. Ты возвращаешься в Малазанскую Империю, не так ли? Отлично. Знай, что тебя ожидает Императрица. Тебя, как никого иного в армии. Готовься.
— О, я буду готов, Гетол.
— Мне придется уйти, дабы не обнаружить себя. Слишком много шпионов притаилось в армии. Осторожнее. Никто не…
— Я верю своим Алым Клинкам.
— Если необходимо, можешь использовать их. До встречи, Тене Баральта.
Снова тишина, мрак снаружи и внутри, неизменный и ничего не меняющий. "О да, рожденный для величия. Они увидят. Когда я поговорю с Императрицей. Они увидят".
* * *Лежавшая в гамаке (днище верхнего, плетеная сетка и грязный матрац, находилось на расстоянии руки) Лостара Ииль старалась дышать тихо и ровно. Она могла расслышать даже биение своего сердца, даже шум крови в ушах.
Солдат с койки внизу хмыкнул и негромко произнес: — Он начал разговаривать сам с собой. Плохо дело.
На протяжении примерно пятидесяти ударов сердца за стенкой каюты Тене Баральты бормотал голос. Сейчас он, вроде бы, смолк.
"С самим собой? Вряд ли. Это, черт меня дери, была беседа!" При этой мысли она закрыла глаза, желая заснуть, забыв о мерзком кошмаре, в который превращается командир: маслянистый блеск глаз, мышцы, ставшие жиром на угловатом костяке, уродливое лицо, обмякшее и перекошенное везде, где его не держат грубые рубцы. Бледная кожа, пучки слипшихся от давнишнего пота волос.
"Основа его души выгорела. Теперь там лишь злоба, пестрый сплав низких, недостойных побуждений.
А я теперь снова капитан под его командой. Чего он хочет от меня? На что надеется?"
Тене Баральта прекратил разговор. Ей тоже пора заснуть — если только рассудок сможет избавиться от бешеного течения мыслей.
"Ох, Котиллион, ты знал. Ты знал, что так будет. Однако оставил мне выбор. Выбор стал проклятием.
Котиллион, ты всегда играл нечестно".
* * *Западное побережье Котальского моря изрезано фиордами, высокими черными утесами и огромными валунами. Поднимающиеся сразу над полосой прибоя скалы пестрят можжевельником с иглами такого темно-зеленого оттенка, что кажется черным. Большие вороны с красными хвостами кружат, хрипло и грубо кричат — словно хохочут — пикируя на зловещего вида корабли, которые приближаются к малазанскому флоту. Вороны опускаются к самой воде, чтобы снова лениво подняться на тяжелых крыльях.
Корабль Таворы сейчас рядом с флагманом Нока; адмирал только что перебрался на борт Адъюнкта, чтобы встретить Напасть.
Кенеб восхищенно следил за надвигающимися судами. Каждое представляло собой два больших дромона, соединенных арками, чтобы создать циклопических размеров катамаран. Ветер утих, и корабли Напасти выставили по два ряда весел (с внутренней стороны каждого корпуса они были укорочены).
Кулак насчитал тридцать одно гигантское судно. Они шли широким клином, оставляя между собой значительную дистанцию. Носовые балки были украшены волчьими головами, за ними виднелись баллисты; по бортам висели ряды прямоугольных бронзовых щитов, отражавших тусклое солнце.
Когда передовой корабль приблизился, гребцы подняли и втянули весла.
Один из офицеров Нока произнес: — Посмотрите на пространство между корпусами. Под водой тоже есть поперечные балки, и на них укреплены тараны.
— Было бы поистине неумно, — отозвался Нок, — напрашиваться на бой с этой Напастью.
— Но кто-то уже напросился, — указала Адъюнкт. — На обшивке передового судна повреждения от магического огня. Адмирал, ваши соображения о возможной численности команды на бортах?
— Полагаю, до двух сотен морской пехоты — или как она у них зовется — на каждом дромоне. Четыреста матросов, включая тех, что на веслах. Или там сидят рабы?
Они заметили, что между корпусов флагманского катамарана спускают боевой челн, солдаты в доспехах прыгают в него и берутся за весла. Затем к ним присоединились еще трое. Двое из них носили железные шлемы с длинными нащечными пластинами и кольчужными воротниками. Серые плащи, кожаные рукавицы. Третий — высокий, худой, лысый мужчина — носил длинную, тяжелую рясу из темно-серой шерсти. Кожа у них была светлая; остальные намеки на их происхождение скрыты доспехами.
— Слишком много кольчуг для одного челна, — буркнул какой-то офицер. — Перевернется — и дно моря украсят двадцать кучек ржавчины.
Челн прошел над подводным тараном и полетел словно на крыльях — так быстро и слаженно вздымались весла. Через несколько мгновений тихий приказ заставил весла исчезнуть — кроме одного, у матроса на корме. Он развернул его, заставляя челн причалить к борту малазанского флагмана.
По команде Нока моряки бросились на помощь прибывшим.
Первым на борт ступил широкоплечий здоровяк в черном плаще. Под толстой шерстью тускло блестела смазанная, также черная кольчуга. На эфесе длинного меча виднелось украшение в виде волчьей головы. Представитель Напасти помедлил, осматриваясь, и пошел к Адъюнкту. В это время показались другие. Среди них был человек в рясе; он крикнул что-то тому, кого Кенеб счел начальником. Тот замер и повернул голову. Голос из — под глухого шлема заставил Кенеба вздрогнуть: он был явно женским.
"Чертова великанша — даже наша тяжелая пехота дрогнет при встрече с такой…"
Она тоже сказала что-то. Лысый мужчина ответил одним словом; женщина в доспехах поклонилась и отошла в сторону.
Мужчина в рясе ступил вперед, глядя в глаза Адъюнкту. — Мезлане, привет вам, — произнес он.
"Он знает малазанский. Да, это поможет договориться".
— Привет и вам, Напасть, — ответила Тавора. — Я Адъюнкт Тавора Паран, а это Адмирал Нок…
— О да, ваши имена известны нам, сиры. — Говоривший низко поклонился Ноку, который явно удивился, но ответил тем же.
— Вы хорошо знаете наш язык, — отметила Тавора.
— Извините, Адъюнкт. Я Дестриант Ран'Турвиан. — Он показал на стоявшую рядом великаншу. — Это Смертный Меч Кругхева. — Затем он шагнул вбок и поклонился солдату, стоявшему в двух шагах сзади: — А это Надежный Щит Танакалиан. — Дестриант перешел на родной язык; по его слову Смертный Меч и Надежный Щит сняли шлемы.
