Робин Хобб - Странствия Шута
— В моей жизни случались разные странности, — сказал я ей. Осторожно, Фитц. Я знал, что ступаю на нетвердую почву, и должен быть готов изменить свою историю в любой момент. Я повернулся к Ланту и Персиверансу, слегка улыбнувшись и надеясь, что они поймут мое предупреждение.
— И вот мое совпадение, — воскликнула с улыбкой королева Малта, когда дверь с противоположной стороны комнаты открылась.
Спарк, волосы которой были уложены в аккуратные локоны, вошла в залу. Щеки ее порозовели, и элегантное черное кружевное платье леди Тайм шло ей гораздо больше, нежели своей ужасной старой хозяйке. А позади нее шел не Шут, и не Грей, а Янтарь, та Янтарь, какой я никогда ее не мог себе даже представить. Плащ-бабочка изящно спадал с ее узких плеч. Короткие волосы Шута были взъерошены в кудри, а немного краски придавало яркости бледным губам и щекам. Я знал, что сверкающие серьги были из стекла, но блеск их был столь же убедителен, как и накрашенный рот и подведенные черным глаза Шута. Мой друг детства исчез, и не осталось абсолютно ничего от шута короля Шрюда. Я смотрел него и вновь ощущал удар предательства. Как он мог быть до такой степени этим человеком, которого я не знал вовсе? Неопределенность, которую я чувствовал, причиняла боль. Мне казалось, что я обманут и отвергнут.
Но у меня не было времени, чтобы предаваться чувствам. Игра началась, и я должен поймать свою роль. Кончики пальцев руки в перчатке лежали на плече Спарк, когда они прошли в комнату.
— О, моя леди, они здесь! — воскликнула Спарк, когда увидела нас. — Принц Фитц Чивэл, лорд Лант и даже Персиверанс. И, похоже, они не пострадали.
От этой новости пальцы Янтарь взметнулись к окрашенному рту Шута совершенно женским жестом удивления и облегчения. Он нашел очертания моей фигуры и воскликнул голосом Янтарь:
— О, Фитц! Лант и Персиверанс! Вы в безопасности. Я так рада, что вы не пострадали! О, королева Малта, спасибо, спасибо, что нашли их и спасли. Я навсегда в долгу перед вами.
— И в самом деле, — тихо сказала Малта. Забыла ли Янтарь, что она имеет дело с женщиной, рожденной в Бингтауне, с той, для которой ведение каждого дела было либо удачной покупкой, либо договором или сделкой? Тогда Малта добавила: — Как и я, и многие жителей Бингтауна остаются в долгу перед тобой. Потому что я верю, что долг может быть таким же взаимным, как и обещание.
Все же в Ланте было многое от Чейда, он сумел сохранить спокойствие и не выглядеть удивленным. Персиверанс напрягся, тяжело закашлявшись и используя это в качестве предлога, чтобы отвернуться. Я отчаянно хотел узнать, какую историю Шут уже рассказал Малте. Я сказал, что мы посланники из Шести Герцогств и спустились с гор. Противоречили ли мы друг другу, и если да, был ли у нас способ убедительно это исправить?
Король Рейн выглядел озадаченным, не пытаясь скрыть смущение. Малта кинула на него многозначительный взгляд, и я понял, что она собирается одна со всем разобраться.
— Пожалуйста, подойдите к столу. Давайте отведаем нашего угощения, а потом посмотрим, что можно сделать, чтобы помочь вам на вашем пути.
Рейн усадил свою королеву и занял стул во главе стола. Мы расселись по одну сторону стола. Слуга очень человеческой наружности пришел, чтобы сопроводить Спарк и Персиверанса в столовую для обслуги. Спарк пошла, как будто ее это полностью устраивало, но Пер бросил на меня несколько взволнованных взглядов, прежде чем я кивком разрешил ему уйти. Король Рейн улыбнулся нам, когда дверь за ними закрылась, и воскликнул:
— Я голоден! Надеюсь, вы не посчитаете странным, если мы устроим небольшую церемонию, — он посмотрел на Янтарь и улыбнулся. — Даже спустя столько лет сидеть как король и королева немного странно для нас, — взглянув на Ланта и на меня, он добавил: — После многих лет вымогательства денег Сатрапом у Бингтауна, мы, которых воспитали как торговцев, все еще удивляемся, когда кто-то думает, что у нас здесь монархия. Это не так. Однако это удобный способ представить нас остальному миру, уверен, вы оба это понимаете.
Мои мысли метались. Кетриккен однажды что-то сказала об этом. Подобно тому, как она была обучена, чтобы стать Жертвенной для своего народа, но посторонние видели ее принцессой Горного Королевства, так и Малта и Рейн, известные как король и королева Дождевых Чащоб, на самом деле скорее возглавляли переговоры от имени совета торговцев, нежели были настоящими монархами. Я вежливо кивнул, и Лант улыбнулся. Король положил себе блюдо, которое он затем передал королеве. Когда блюдо перемещалось по столу, каждый из нас брал себе часть и передавал дальше. Яство следовало за яством, и, хотя эти блюда были лучшего качества, чем то, что нам предложили ранее, они все же не превосходили то, что я видел на обычном столе Баккипа. Лант вырос в моих глазах, когда я увидел, как он ухаживает за Янтарь, предлагая ей блюда и накладывая еду на ее тарелку.
Рейн, улыбаясь, обвел нас взглядом:
— Давайте просто поедим, прежде чем разговаривать, хорошо?
— Конечно! — согласилась Янтарь за всех нас. — Как известно, переговоры и прием пищи не лучшие спутники.
— Так вы пришли торговаться? — Рейн улыбнулся. — А я думал, принц Фитц Чивэл и его спутники являются посланниками из Шести Герцогств.
— Посланники в поисках конкретной сделки. Но давайте не будем больше говорить об этом, а только есть и пить, как старые и новые друзья. — Янтарь прошлась кончиками пальцев по столу, нашла и подняла бокал с золотистым вином. — За встречу друзей! — предложила она, и все выпили. Опустив бокал, она добавила: — Я так надеялась увидеть Фрона, пока я здесь. С ним же все хорошо, верно?
Малта перестала жевать свою порцию мяса. Янтарь невинно улыбнулась, но я видел, что вопрос попал точно в цель, и спросил себя, почему она задала его. Через некоторое время Рейн тихо ответил:
— Здоровье Фрона по-прежнему деликатная тема. Возможно, он присоединится к нам ненадолго после трапезы, если почувствует, что в состоянии встретить гостей.
— Мне жаль это слышать, — мягко ответила Янтарь. — Последнюю весть о нем я получила много лет назад. Тогда я думала, что он начал поправляться.
— Много лет назад, — тихо повторила Малта. Иногда, когда зазвенит колокол, другой завибрирует в понимании. Родитель во мне эхом отразил скрытую боль в ее голосе, и мне захотелось толкнуть Янтарь под столом, останавливая. Что-то неправильное было с ребенком. Я бы никогда не начал так переговоры, и я не понимал, куда ведет Янтарь.
Рейн заговорил кислым голосом:
— Я удивлен, что ты вообще получала какие-либо вести о Фроне.
