Раймонд Фейст - Хозяйка Империи
На подушках, в безжизненной позе полулежала женщина; в ее широко раскрытых глазах застыло выражение удивления. Ее наряд бесспорно принадлежал знатной даме, но это была не Мара.
Над дорогой, ставшей местом побоища, прозвучало проклятие Тапека.
Он ничего не достиг, лишь уничтожил какую-то прислужницу, облаченную в одежды Мары. Его одурачили! Он, маг Ассамблеи, введенный в заблуждение присутствием Кейока и кучки солдат и офицеров, был убежден, что настиг властительницу. А на самом деле она может праздновать победу над ним, — как видно, Мара заранее все просчитала, сделав ставку на его горячий нрав. Идя на смерть, солдаты прекрасно сознавали, что она перехитрила Всемогущего из Ассамблеи, и этот старик тоже знал. Кейок с самого начала разыгрывал представление и, можно не сомневаться, в полной мере позабавился, прежде чем умер.
Тапек окинул рощу злобным взглядом. Если не считать жалкой горстки испуганных рабов, его магическое оружие истребило все живое. Убиты все те, кто занимал в эскорте Акомы достаточно высокое положение, чтобы знать, хотя бы приблизительно, где сейчас обретается их хозяйка, а допрашивать или пытать свихнувшихся рабов совершенно бессмысленно.
Довольно скоро Тапек обнаружил, что ругательства не приносят желаемого облегчения. Однако и смиренно стерпеть триумф Мары он тоже не мог. Вскинув вверх руку, маг сотворил у себя над головой разноцветный сверкающий вихрь. Как ребенок, играющий с волчком, он заставлял свою смертоносную игрушку крутиться все быстрее и быстрее, а затем легким взмахом кисти метнул грозную радугу в сторону рощи, и она ударила по деревьям и подлеску. Ее движение сопровождалось треском и мерцающим сиянием, которое взорвалось невиданным светом ослепительной синевы. Гудящий воздух наполнился смрадом расплавленного металла. О том, что здесь произошло, уже никто не мог бы догадаться. Там, где находились рабы, теперь не было ничего: ни костей, ни теней — лишь пустое пространство, порожденное могучим колдовским искусством.
Сияние потускнело, затем исчезло. Тапек, взмокший от пота, стоял, тяжело дыша, и обозревал поле своей деятельности. Взгляд мага скользил по сторонам. Прямо у его ног зиял дырой кратер. На его дне обнажилась, став доступной взору, твердая порода, а над ней — на многие ярды по всем направлениям — не осталось ничего, что могло бы ползать или летать. Обнаружились те из слуг Акомы, которые сумели убежать дальше других. Их больше не скрывал кустарник, и они лежали, скорчившись, настигнутые второй атакой магических сил. Их лица и кожа почернели и покрылись пузырями; на обожженных руках не было пальцев. Некоторые еще дергались, умирая в мучительной медленной агонии, которая лишила их даже возможности кричать.
— Великолепно, — прозвучал голос из воздуха. Тапек вздрогнул и, обернувшись, увидел Акани, только что прибывшего из Города Магов. Для защиты от колдовских сил он использовал специальную прозрачную броню, которая сверкала и искрилась, подобно мыльному пузырю, в лучах полуденного солнца.
Слишком уставший даже для того, чтобы совершить приветственный поклон, Тапек как-то обмяк. У него не осталось никаких сил, однако надежда на скорое подкрепление явно взбодрила его.
— Хорошо. Ты нужен. Я совсем выдохся. Найди…
Акани перебил его с неприятной резкостью:
— Я не собираюсь выполнять ни одного из твоих приказаний. Меня послали за тобой. От Кероло поступило сообщение, что ты действуешь необдуманно. — Холодным взглядом Акани осматривал опустошенную местность, подмечая подробности. — По-моему, это еще мягко сказано. Тебя обвели вокруг пальца как последнего простака, Тапек. Если какой-нибудь ребенок из-за насмешек теряет рассудок, так от него ничего другого и не ждут, но чтобы такое случилось с магом из Ассамблеи, прошедшим все ступени обучения!.. Твоя невоздержанность бросает тень на всех нас.
Лицо у Тапека потемнело.
— Не стоит надо мной смеяться, Акани. Мара весьма расчетливо подготовила свою ловушку, чтобы сбить нас со следа!
В ответ он услышал презрительное замечание:
— В этом нет необходимости. Ты сам подыгрываешь ей с исключительным рвением и весьма последовательно.
— Что? Я ей не союзник! — Тапек двинулся вперед неверной походкой, немало раздосадованный тем, что столь опрометчиво израсходовал все свои силы, ничего не оставив про запас.
Акани сбросил свою защитную оболочку, что следовало понимать и как утонченное оскорбление: таким образом он подчеркнул, что его заносчивый собрат по искусству магии сейчас способен только кипеть от злости без всякого вреда для окружающих. Разглядывая тела слуг Мары, которые корчились в последних конвульсиях, Акани сказал:
— Ты понимаешь, что если переодетая госпожа исчезла из паланкина, то ты умудрился не оставить в живых никого, кто мог бы хоть что-то рассказать.
Тапек огрызнулся:
— Тогда употреби свою силу, чтобы найти эту беглую Слугу Империи! Я полностью исчерпал свою энергию.
— Вернее, растратил впустую. Продолжать твои поиски я не собираюсь, — заявил Акани. — Ассамблея послала меня за тобой. Ты не имел полномочий на самостоятельное решение вопроса, который находится в процессе обсуждения; это позорное нарушение нашего устава, а положение у нас намного серьезнее, чем ты думаешь. Тебя предупреждали, что в этом деле требуется особая осмотрительность, однако ты позволил чувствам взять верх над разумом. Ты уничтожил сподвижников Благодетельной, которые, можно считать, были уже у нас в руках. От них мы могли бы получить важные сведения и установить, насколько глубоким и далеко идущим был ее заговор против нас.
Тапек нахмурился:
— Заговор? Против Ассамблеи? Ты хочешь сказать, что она замахнулась на нечто большее, чем простое неповиновение?
Акани вздохнул. Его молодое лицо выглядело усталым. Еще в те годы, когда он занимался изучением законов, в нем укоренилась привычка рассматривать любой вопрос со всех сторон.
— Мы сами подтолкнули ее к этому, — признал он. — Но так или иначе, очень возможно, что в намерения госпожи Мары входит расторгнуть наш договор с чо-джайнами.
— Не может быть! Она не посмеет! — вырвалось у Тапека, хотя воспоминание о возмутительном вызове, брошенном ему Кейоком, противоречило такому предположению. Для этой трижды проклятой интриганки не существовало ничего запретного. Ничего.
— Имперские властители никак не ожидали, что она уцелеет в столкновении с могущественными Минванаби, не говоря уже о том, что изведет под корень всю их династию, — холодно уточнил Акани. — Что же касается нашего сословия, то мы уже давно привыкли пользоваться в борьбе теми преимуществами, которые сопряжены с магическим даром каждого из нас и с особым положением Ассамблеи в обществе. Мы уже забыли, как защищаться от вооруженного нападения, и наше самодовольство грозит опасностью.
