akchisko_san1 - Рики Макарони и Старая Гвардия
— А что именно Пит ему сказал? – поинтересовался Рики.
— Что ему редко доводилось наблюдать такой результат. Филч, должно быть, мастер высокой категории. Но наш завхоз комплименты не уважает, и ответил на это, что в возрасте Пита лучше поменьше мусорить и побольше помалкивать. Но твоего брата это не смутило, наверное, ты предупредил. Вообще, ему здесь нравится. Питеру очень интересно колдовство, а профессор Флитвик был так любезен…
— Профессор Флитвик всегда очень любезен, – сказал Рики, напоминая себе таким образом, что ничего в мире не изменилось.
Неожиданно всплывшая мысль вызвала улыбку, которую он не сумел сдержать.
— Артур, должно быть, счастлив? – спросил он. – Мелани все же сжульничала.
— Да, твой брат рассказал об этом Эди, а он дал делу ход. Чайнсби просто вне себя, – подтвердил Лео, покачивая головой так, что сразу становилось ясно – он не ожидал настолько сильной реакции со стороны Виктора. – Желает переиграть все прошлогодние матчи. Филипс его, как ни странно поддерживает.
— Ничего странного нет в том, что нормальных парней интересует квиддич, – пробормотал Рики себе под нос.
— Хатингтон уже проинформировала его, что не очень умно заниматься этим теперь, когда никто даже не помнит, с чего организовывались эти матчи. Он в дым поссорился и с ней, и с МакКинли.
— И все ужасно страдают, — пробубнил Рики.
— Похоже на то.
— А миссис Дуглас? Чем она занимается? – поинтересовался Рики.
— Общается с внучкой. Вроде бы Мирра Жанн ей нравится. По–моему, эта леди очень властная и, не очень она хочет водиться с учителями. Сразу видно, она здесь со всеми знакома, и по–моему, сразу становится очевидно, что она – самая настоящая ведьма старой закалки.
— Один только я такой болван, что этого не понял, – проворчал Рики.
— Извини, не знал, что эта тема тебе неприятна.
Рики поморщился: он не привык, чтобы на перепады его настроения так чутко реагировали.
— Эта миссис Дуглас очень строга и высокомерна, я имел в виду. И она, и твой брат могут передвигаться по «Хогвартсу», но не покидать его территории, а жить останутся в больничном крыле. Кстати, всем участникам ночных событий запрещено взаимодействовать, – добавил Лео.
Рики вскинулся. Нечто подобное он слышал от мадам Помфри, но не думал, что меры настолько серьезны.
— Запрещено? – переспросил он.
— Артур Уизли считает, это обычная министерская паранойя. Кто‑то очень беспокоится, что вы можете договориться между собой, какие именно давать показания. Между прочим, даже профессора Лавгуд к тебе не пустят.
— Не совсем понимаю, – воинственно произнес Рики.
— Придется мне выразиться яснее, – вздохнул Лео. – Министр не доверяет руководству школы. То есть, конечно, доверяет, но… Он в курсе, что гриффиндорская мафия, то есть те маги, которых ты обычно туда относишь, всячески содействуют твоей безопасности, и считает такой подход необъективным. Надо сказать, насколько я его знаю, он, скорее всего, подозревает, что Дамблдор примет меры, подготовит тебя. И все учителя, которые директора в массе своей любят и уважают, станут помогать ему и способны научить тебя намеренно исказить факты.
— Лишь бы не отказываться от своей иллюзии «второго шанса», – проворчал Рики. – Да, теперь я понимаю ход мысли министра.
Рики ждал с минуты на минуту, что войдет фельдшер и объявит, что посещение окончено. Однако этого не происходило, чему он, признаться, был очень рад. Мадам Помфри попросила Лео выйти, только когда в больничном крыле появились два высоких незнакомых аврора. Одного из них она проводила в соседнюю палату.
От допроса у Рики осталось смутное и тягостное впечатление. Средних лет аврор крайне въедливо подошел к своим обязанностям, раскладывая едва ли не на атомы подробности, которые самому Рики отнюдь не казались важными. Когда он ушел, юноша почувствовал себя совершенно без сил.
При этом его не покидало ощущение, что сам он упускает какую‑то донельзя важную подробность. Рики задумался, припоминая все, что говорил, и результат не замедлил сказаться; действительно, от его внимания ускользнула довольно значительная деталь. Он перестал слышать в себе голос Темного лорда.
На этой трагической ноте его настигал мадам Помфри, которая не придумала ничего лучше, как принести ему обед.
— Спасибо, я не хочу, – произнес он, и любому человеку стало бы совершенно ясно, что сама мысль о еде его шокирует. Любому, но только не школьному фельдшеру; когда‑то в больничном крыле Рики довелось услышать, как одна особа спросила, все ли представители самой гуманной профессии в мире такие уж толстокожие. Теперь он без колебаний дал бы утвердительный ответ.
— Вот еще, – мадам Помфри не обратила на его возражения ни малейшего внимания. – Ты отказался от завтрака!..
Это, с ее точки зрения, было страшное преступление – куда там воспоминаниям о лорде Волдеморте. Чтобы отделаться от нее, юноша соврал, что непременно попробует заставить себя пообедать.
На самом деле его охватила такая паника, что поместить что‑либо внутрь себя стало совершенно немыслимо. Рики целиком сосредоточился на том, чтобы, как прошлой ночью, отделить от себя темную сущность. Это представлялось ему гораздо лучшим вариантом, чем позволить Волдеморту соединиться с собой; в этом случае, Рики был убежден, тот будет проявляться через него. Результат нетрудно было предсказать. Самым ярким воспоминанием о том, как Лорд захватил контроль над его сознанием, был эпизод в ««Хогвартс» — Экспрессе» первого сентября, когда он обезумел от ярости и молотил кулаками по стенам туалета. Еще бы, для раздутой гордыни немыслимо было поведение Мелани, посмевшей выставить столь величественную и могущественную персону из вагона старост! Но Волдеморт вряд ли ограничился бы тем, чтоб сделать из него психопата; он жаждал большего.
Очень долго у него ничего не выходило. Волдеморт не проявлялся ни когда он обращался к нему, ни когда напрягал мозги. Наконец, когда Рики всерьез стал рассматривать вопрос, не побиться ли головой о стену, Лорд неожиданным гневным всплеском дал знать о себе. Его, как выяснилось, возмутило, как смеет субъект, не имеющий никаких прав на его тело, так кощунственно обращаться с бесценной оболочкой самого сильного колдуна всех времен.
С этого момента Рики вынужден был терпеть ненавистную компанию. Волдеморт был отвратительным собеседником. Он беспрестанно угрожал, а то вдруг принимался сам себя превозносить и обещать страшную кару всем, кто когда‑либо с ним не соглашался. Единственное, к чему Рики прислушался – планы Лорда относительно того, какими способами тот намерен от него избавиться. Юноша не очень‑то хотел обращаться за помощью к гриффиндорской мафии, и тем не менее здравый смысл подсказывал, что ее представители скорее смогут обеспечить ему безопасность от всех вызнанных им каверз зловредной сущности. Рики честно предупредил Лорда, что расскажет о его планах Дамблдору. Лорд, со своей стороны, рассердился ужасно и принялся обзываться.
