Светлана Багдерина - Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены
1 – Потому что неосторожно спрятаться им было больше негде, поляна с сабельником и кровохлебкой не в счет.
-конец сноски-
И октябришну как прорвало.
Почти в полный голос она затарахтела с пулеметной частотой, так, что едва можно было разобрать немудреные слова:
– Щекотуха-локотуха, щекоти-локоти, у боярина Атаса бока шевели! Щекотуха-локотуха,
щекоти-локоти, у боярина Юркого бока шевели! Щекотуха-локотуха, щекоти-локоти, у
боярина Щура бока шевели! Щекотуха-локотуха, щекоти-локоти, у боярина Атаса бока шевели! Щекотуха-локотуха, щекоти-локоти, у боярина Юркого бока шевели!..
Снизу, сперва робко и неуверенно, потом все более конеподобно и истерично, донеслось оглушительное в ватной тишине блудного места ржание.
Переходящее в пронзительный визг – звук, который Серафима ни при каких обстоятельствах не ожидала услышать от тройки звероподобных вояк, и от которого мурашки забегали по коже1 как жители растревоженного пьяного муравейника.
Туман вокруг них сгустился: протяни руку – упрется, закружил, как торнадо в кружке кефира, обдал потусторонним холодом и заставил волосы зашевелиться.
Находка прижалась к стволу еще крепче, так, что в зебристой коре, наверное, отпечатались ее руки, грудь и щека – никакому блудне вовек не отодрать, и царевна, не долго раздумывая, последовала ее примеру. Что сейчас слышал и чувствовал бедный Саёк – оставалось только догадываться.
Внезапно разом все стихло.
Кефир разбавили водой.
Серафима напряженно, так, что в ушах звенело, вслушивалась в тишину под собой – вглядываться все равно с такой высоты было пока бесполезно.
Ничего.
Ни голосов, ни шагов.
Неужели блудни забрали их всех?!
Щаз. Размечталась.
Но как бы проверить?
И если умруны остались, то почему они никуда не уходят?
И что делать дальше?
Но выдвинуть идеи на этот предмет ей не пришлось.
С соседнего дерева – метрах в двух от них, там, где, по ее прикидкам, должен был прятаться поваренок – раздался какой-то шум, звуки ударов, похожие на пинки, и шмяк маленького щуплого тела, падающего сверху на другое тело, большое и вооруженное.
– АЙ!!!..
– Саёк!!!..
Серафима сиганула, очертя голову, вниз, не успев приземлиться, кромсая ножом направо и налево, но она знала, что чтобы избавиться от умруна, его нужно было пропустить через мясорубку.
А тут их было пятнадцать.
Пятнадцать – не тридцать, но и с таким количеством практически неуязвимого противника предприятие ее с самого начала носило печать поражения, и она, в
общем-то, не удивилась, когда трое здоровенных угрюмых гвардейцев повалили ее на землю и скрутили за спиной руки.
Рядом уже лежал Саёк.
Только Находки не хватает, криво усмехнулась Серафима, и не успела поднять глаза к месту ее укрытия – она тут как тут.
Свалилась сверху на них, визжит, кричит, царапается…
Через несколько секунд умруны бросили ее рядом.
Ну, теперь все в сборе.
Что у нас в программе дальше?
Воссоединение с другой бедой? Прямая дорога к Костею?
Пусть они и не рассчитывают, что я вернусь туда когда-нибудь!
Им придется меня убить, чтобы привезти туда.
Но, к немалому недоумению царевны, никто и не собирался ее никуда возвращать, везти, тащить, или совершать какие-либо иные действия, направленные на перемещение во времени и в пространстве, если на то пошло. Умруны просто стояли и молчали, глядя в никуда.
И чего стоим, кого ждем?
– Первый, – вывернув шею, чтобы опавшая листва не лезла в рот, строго обратилась она к гвардейцам.
Один из них – тот, который ближе – повернул голову в ее сторону.
– Слушаю, матушка.
Если бы царевна уже не лежала, она, скорее всего, упала бы.
– Ч-ч-ч… Ч-ч-ч…Кто?.. Как?.. Как ты сказал?..
– Слушаю, матушка, – послушно повторил умрун.
– Матушка?! Почему – матушка? – непонимающе заморгала Серафима, стараясь быстро сообразить, где тут скрыт подвох и что это все для них значит.
– Последний приказ сержанта Юркого был: «хватайте прислугу и царицу, мать вашу»,
– бесстрастно объяснил гвардеец. – Значит, вы – наша матушка. Командир не может обманывать.
Остальные умруны согласно закивали:
– Вы – наша мать.
Серафима медленно обвела глазами все полтора десятка суровых лиц, и мысленно сделала поправку: «Мать-героиня. Ваша.»
И тут ей пришла в голову кое-какая идея, проверить на практике которую очень даже стоило.
– Значит, я – ваша мать? – ласково улыбаясь, уточнила она1.
-начало сноски-
1 – Серафима очень надеялась, что в их случае это только фигура речи и больное воображение.
2 – По крайней мере, она надеялась, что ее гримаса могла обмануть хотя бы умруна и хотя бы в тумане.
-конец сноски-
– Так точно, матушка.
– Тогда развяжите меня немедленно, деточки, – голосом царевны можно было украшать торты и добавлять детям в какао.
– Никак нет, матушка, – смущенно покачали головами гвардейцы Костея.
Ах, чтоб вас, дуботолы!..
– Но почему, карапузики? – вопросила царевна таким же елейным голоском, каким, наверное, коза из сказки пела: «ваша мать пришла, молочка принесла».
– Приказ командира отменить не может никто. Даже родная матушка, – с сожалением, но твердо отчеканил Первый и опять бесстрастно уставился перед собой.
Ах, так… ах, так… Ах, вот вы как…
Ну, тогда я… Тогда я… Я тогда…
А чего я тогда?
А если…
Сердце царевны, снова почуявшей путь к спасению, радостно пропустило удар и заскакало, как кузнечик на допинге.
– Где ваш сержант? – не терпящим пререкания тоном задала она вопрос Первому.
– Сержант Юркий пропал в этом лесу, – бесцветно отозвался умрун.
– А где штандарт-полковник Атас?
– Штандарт-полковник Атас пропал в этом лесу, – повторилась печальная история.
– Кто сейчас вами командует?
– Командиров сейчас нет. Все пропали в этом лесу.
– Вы знаете, кто я? – если бы у нее не были связаны руки, она бы их уперла в
бока, и, скорее всего, это выглядело бы значительно эффектнее, но в ее положении выбирать не приходилось, и поэтому она просто нахмурилась и скроила страшную мину.
– Так точно. Наша матушка.
– А еще?
– Невеста царя Костея.
– Царь Костей может отдавать вам приказы?
– Так точно.
– Сейчас его здесь нет. Но здесь я – его невеста. И поэтому командование бедой я принимаю на себя! Ма-а-а-алчать!!! Равняйсь! Смиррр-на! Равнение на меня!
