Грег Бир - Хорал забвения
И тут же вскинул ее, услышав стук копыт. Было все так же темно. С реки донесся плеск. Заржала лошадь. Ужасно хотелось спать. Непривычная смесь сонливости и тревоги лишала его ощущения реальности, хотя ситуация и без того казалась невероятной. Что же делать? Оставаться в доме, который может в любой момент обрушиться, или выйти?
Майкл встал. Крыша оказалась всего в полудюйме над головой. Он привык долго раздумывать, прежде чем действовать; его поступки всегда были предсказуемы. Пожалуй, в этот раз непредсказуемость способна дать некоторое преимущество…
Майкл принял стойку бегуна на старте. Сейчас он неожиданно выскочит из дома и — давай Бог ноги!
Пригнув голову, Майкл припустил что было духу — как оказалось, навстречу кому-то высокому, жуткому. Он отпрянул назад, упал и закрыл голову руками. Над ним стоял сидх в блестящей серебряной кольчуге, с длинной пикой в руке. Зловеще блеснул наконечник и уперся Майклу в грудь. Помутилось в глазах.
— Вера аис, сефа джан антрос пек, — произнес сидх низким голосом.
Майкл с шумом глотнул воздуху, затравленно озираясь по сторонам. В нескольких ярдах спокойно стоял конь под серебристым седлом и светло-серой попоной от головы до хвоста, но без стремян и поводьев.
— Вас ленга спу?
Наконечник пики сильнее вдавился в грудь, выступила кровь.
Майкл дернулся и вскрикнул.
— Вас ленга?
— Отпустите меня! — завопил Майкл. Он схватился за пику и порезал пальцы — у древка оказались острые края.
— Чужак? — прорычал сидх. — Знаешь ли ты, кто я?
— Нет!
— Я Элионс, Владыка Фитиля Проклятой долины и Земель Пакта. Меня еще зовут Скарбита Антрос — Кара Людская. Как ты сюда попал? Почему живешь в доме из дерева?
— Меня сюда послали.
Страх подавил всякую злость, но обострил восприятие. Даже в темноте Майкл сумел разглядеть Элионса: призрачный лик и длинные кроваво-красные волосы, огромные глаза с вывернутыми веками, сжимающие пику длинные пальцы в наперстках с металлическими когтями, сапоги из того же серебристого материала, что и седло, длинный жемчужно-серый плащ.
— Квос фера антрос, то сума антрос.
— Этот парень под нашей опекой.
Майкл узнал визгливый голос Нэр. Она стояла между Элионсом и хижиной Журавлих, а с другой стороны от сидха появилась Спарт. Кум Майкл не видел. Элионс не оглянулся, но чуть сильнее надавил пикой. Ощутив, как наконечник царапнул кость, Майкл постарался больше не дергаться.
— Что он здесь делает? — спросил Элионс, по-прежнему глядя на Майкла, как охотник, не желающий упускать добычу.
— Я уже сказал тебе, он под нашей опекой, — повторила Нэр.
— Это человек. Вы не обучаете людей.
Спарт и Владыка Фитиля быстро обменялись несколькими фразами на языке сидхов. В глазах Элионса зажглась ненависть, черты лица прорезались глубже, и оно уподобилось маске мумии. Он чуть-чуть приподнял пику.
— Если убью мальчишку, у вас будет меньше забот, верно?
— Возможно, — кивнула Спарт. — Но ведь и мы не останемся в долгу, верно?
— Т’ал антрос, — брезгливо процедил Элионс.
За спиной у него показалась Кум.
— Мы очень старые, — сказала Спарт. — И сидхи Иралла приходят к нам с вопросами. Что, если в наших ответах прозвучит твоя кличка — Конокрад?
Складки на лице Элионса углубились еще сильнее.
— Меня этим не напугаешь, — Он еще чуть-чуть надавил на пику.
— А когда явится жрец Адонны за темелосом? — ухмыльнулась Спарт.
Кум неожиданно опустила руку на плечо Элионса и стала его отталкивать.
— Он наш!
— Так забирайте его, — спокойно проговорил Элионс. Он стряхнул руку Журавлихи, подошел к лошади и скорее скользнул, чем вскочил, в седло. — Но я поеду к арборалам и спрошу о даре леса.
— Они сами его принесли, — заявила Нэр.
— Глупый, неотесанный фрихт, — проворчала Спарт.
— Он наш, — повторила Кум.
Элионс наклонился вперед, и его скакун, казалось, превратился в облако, все очертания утратили четкость. Затем всадник и конь беззвучно исчезли. Майкл лежал на земле, из ранки в груди сочилась кровь, и руки были мокрые, липкие. Журавлихи ушли.
Майкл встал и побрел к своему дому. Чтобы сдержать рыдания, он зажимал рот окровавленными руками. Он не знал, что произошло — обещанное Спарт испытание или настоящее столкновение с Элионсом. В ушах до сих пор звучал голос Владыки Фитиля, густой и страшный, как смертельный яд.
Даже теперь у Майкла слипались глаза. Где-то поблизости послышалось щебетание. «Птицы?»— подумал он и забылся. Потом его схватили за руку.
— Уходите из моего дома, — невнятно пробормотал он.
— Джан антрос. — Над Майклом склонилась Кум. Ее голову освещали рассветные лучи, проникавшие через дверной проем. — Не валяй дурака! Мы же обещали испытание…
Едва ли это снилось, — похоже, в Царстве вообще не бывало сновидений, — но Майклу хотелось верить, что он спит.
— Пожалуйста, уходите, — взмолился он. И остался один в своей конуре.
Утро пришло и ушло, закончился день, и только к вечеру Майкл проснулся, по-прежнему чувствуя себя разбитым. Он потрогал грудь. Кровь свернулась, рана была смазана чем-то белым. Боль притупилась. Порезы на руках зажили.
У двери Майкл обнаружил миску и стал медленно есть, черпая кашу рукой. В голове был сплошной туман, ни одной связной мысли, в каждой мышце — усталость. Очень хотелось снова отключиться, все тело саднило.
Поев, он бессмысленно уставился в земляной пол, пробороздил линию пальцем, потом написал несколько слов, что-то вроде стихотворной строки, ниже еще одну. В конце концов само собой сложилось целое стихотворение:
Царап-царап во тьме ночной
Копыто, коготь иль щетина.
Рождает августовский зной
Из пыли смутную картину.
Пойдешь на облака взглянуть —
Не дремлет молния, учти.
На крыше поджидает жуть,
А если в дом рискнешь зайти…
Привет! Там ждет паук.
Он совершенно не думал о том, что пишет. Как будто сознание утратило связь с реальностью, как будто факты и образы проникали в него слишком медленно, в пути успевали перемешаться. Но одно было ясно — он в опасности. Майкл по-прежнему испытывал страх и не мог взять себя в руки.
Он стоял возле своего дома, засунув руки в карманы брюк, и смотрел, как садится солнце. Из хижины Журавлих вышла Нэр и направилась к нему. Она взяла Майкла за руки, взглянула на ладони, потом распахнула окровавленную рубашку и осмотрела грудь.
— Ну, и как я держался? — спросил Майкл с затаенной обидой.
— Пока спишь, от тебя никакого толку. Сегодня ты должен был сходить на базар, получить карточку.
— Я имею в виду — ночью?
