Дж. Кинг - Карнавал страха
– Не слишком приятное зрелище.
Лейтенант Рензен кивнул, поправляя саблю на поясе, а потом сделал шаг за начальником, вытирая вспотевший лоб холодной дрожащей рукой.
Три палатки были сметены толпой, одна упала на землю. Мрачные горящие глаза артистов наблюдали за жандармами, которых Кукольник вел к самому центру городка. Лейтенант Рензен пытался не замечать уродов, всех этих трехногих мужчин, бородатых женщин, безруких акробатов, детей с козьими головами…
– Вот они, – провозгласил Кукольник, указывая на небольшую группу в центре расступившихся артистов.
Слепая женщина, мальчик-леопард и фокусник в дешевом плаще держали на земле мясника Доминика.
Рензен, вынимая саблю, крикнул:
– Ну-ка пустите его, уроды!
– Подождите, – гневно ответила слепая, выступая вперед перед жандармами. – Этот человек убийца.
– Чепуха, – отозвался лейтенант, складывая руки на груди, – это Доминик – мясник.
– Конечно, мясник, – отозвался фокусник, стараясь удержать Доминика на земле. – Он совершил тут, на Карнавале, три убийства. У нас есть доказательства, чтобы обвинить его.
– Какие доказательства? Посмотрим, – потребовал лейтенант Рензен.
– Он убил шпагоглотателя Борго в моем вагончике, – начала слепая женщина, – и оставил на стенах множество кровавых отпечатков ладони. На них не было указательного пальца. Жандарм выплеснул на них ведро воды, но они все еще видны.
– Есть следы, совпадающие со следами этого человека.
– Но они могут быть, например, и моими, – отозвался лейтенант, наклоняясь и показывая свою подошву.
– И мы можем показать вам целое кладбище в лесу, неподалеку от Карнавала. Он убил сотни из нас, и никто никогда не замечал, потому что мы считали, что артисты просто уезжают, – продолжила Мария.
– Откуда известно, что это все совершили не вы сами? – со смехом спросил лейтенант.
– Мы покажем вам и следы, и кладбище…
– Они пришли ко мне, – неожиданно вмешался Кукольник. – Пришли сегодня утром и сообщили эту новость. Я поверил им, лейтенант, и лорд Одью тоже поверил. Думаю, вы сделаете то же самое.
Глаза Рензена сузились, пока он оглядывал лица артистов.
– Это серьезные обвинения. Вам придется отправиться с нами в Л'Мораи и все доказать. Я назначу слушание Совета, чтобы судить его.
Черты лица слепой окаменели.
– Когда нам надо ехать?
– Сегодня.
Глава 5
Гермос лежал на полу в палатке ведьмы, глядя на гипнотическое кружение света и тени у себя над головой. Ноги упирались в один конец вагончика, а голова – в другой. Вокруг него толпилось множество людей, и все рассматривали его полуживое тело.
Первый раз им удалось посмотреть на великана сверху вниз.
Сама ведьма возилась с какими-то растворами и порошками, и шелковые рукава ее рубашки порхали над великаном.
– Дайте-ка ему немного воздуха! – воскликнула она наконец, отодвигая рукой столпившихся артистов. – Назад, ребята. Ему нечем дышать.
Она вылила ему на грудь какую-то вязкую темную жижу и начала растирать ее костлявыми руками. Те, кто не отошел раньше, тут же отпрянули. Гермос задрожал, ноздри у него затрепетали, а в носу щекотало от отвращения. Он подозрительно посмотрел на ведьму, чьи цепкие руки, разрывая окровавленную ткань, подбирались к ране на животе.
– Не беспокойся, Гермос. Запах сейчас пройдет, этот бальзам поднимает дух, – сказала она, показывая кривые зубы.
– Так я и знал, что до этого дойдет, – раздался хриплый голос из толпы в дверях палатки.
Артисты расступились, удивленно глядя на женщину в дверях. Там стояла слепая жонглерша Мария, а рядом с ней – Моркасл. Несмотря на невидящие глаза, похожие на вареные яйца, Мария отлично поняла, что происходит. Она шагнула к великану, расталкивая артистов, нос безошибочно привел ее к Гермосу, и она тут же опустилась рядом с ним на колени.
– Что это такое? – спросила она.
– Бальзам, – с трудом отозвался Гермос. – Он поднимает дух.
Мария покачала головой и улыбнулась:
– Бальзам?
Она наклонилась вперед и принялась соскребать пахучую мазь с груди великана и бросать ее на пол. Таинственным шепотом она пробормотала:
– Могущественный Кин-са! Если бы у нас был настоящий целитель!
– Я и есть настоящая целительница, – обиделась ведьма.
Мария потрогала повязку на животе великана и, почувствовав, что та вся пропитана бальзамом, сказала:
– Придется снова перевязывать. Она вытерла перепачканные руки о юбку и стала разматывать бинт.
Моркасл встал рядом с ней на колени.
– Подожди. У меня есть кое-что, что действительно поможет ему.
Он поднял компресс с раны и пробормотал:
– Хм. Глубокая рана. – Достал из кармана металлическую фляжку и налил в колпачок коричневой жидкости. – Держись, приятель, и постарайся не прикусить язык. Будет больно.
Гермос со всей силы сжал кулаки, и Моркасл вылил колпачок в рану, но великан все-таки не выдержал и страшно закричал. Подождав несколько минут, волшебник осторожно начал перебинтовывать рану, а потом бросил на Марию серьезный взгляд и сказал:
– Боюсь, он никуда не сможет поехать. Мария опустила руки на плечи Гермосу.
– Он прав, Гермос. Но ты не беспокойся. Мы обвиним этого мясника.
– Куда вы едете? – спросил великан, удивленно поднимая брови.
– Арку поймал убийцу, – ответил Моркасл радостно. – Знаешь, Арку – мальчик-леопард. Мы едем в Л'Мораи, чтобы выступить против Доминика в суде. Не беспокойся, мы его больше не упустим.
Мария улыбнулась и погладила великана по плечу.
– Ты отдыхай, и лучше бы тебе перейти из палатки этой целительницы в свою собственную.
Моркасл встал на ноги, помог слепой подняться, и они двинулись к двери. Перед тем как выйти на улицу, Мария повернулась:
– Пожелай нам удачи, Гермос.
– Желаю, – ответил он. Они не видели его лица за широкими рукавами ведьмы.
– И я желаю тебе удачи, – отозвалась Мария, но не успела она договорить, как Моркасл покрепче ухватил ее за руку, чтобы она не споткнулась на деревянных ступеньках, и вытолкнул в холодный ночной воздух. От неожиданности Мария даже налетела на него и удивленно спросила:
– Почему ты так торопишься? Он не слышал, что…
– Мария, нас хотят видеть, – перебил ее Моркасл, голос его был строгим и значительным. Глядя на незнакомца, он поглаживал усы.
Человек был одет в хороший шерстяной серый плащ с белым подбоем, плиссированную рубашку, черные панталоны, серые носки и черные ботинки. Молодость выдавали большие яркие глаза и пухлый юношеский рот, над которым нависал орлиный нос. Выставив вперед холеную руку, он взял Марию за пальцы, а потом опустился на одно колено, взмахнул шляпой и поцеловал ей руку.
