Юлия Латынина - Повесть о государыне Касии
Государь Инан задумчиво поглядел на разбросанные по столу листки.
– Да, – сказал он, – я вряд ли напишу такую книжку, от которой будут танцевать камни. Но я думаю, что сумею сочинить нечто безусловно-достойное, не сейчас, конечно, а лет через десять разысканий.
Идасси возмутился.
– Это что же, женщина будет править, а ты будешь писать умные книжки? Ты император или баба в штанах?
Государь вскрикнул:
– Да как ты смеешь!
– Тише! Сюда идут!
И действительно, далеко, в привратных покоях, зазвенел серебряный колокольчик, послышались шаги. Дверь государевой спальни распахнулась, и на ее пороге предстал чиновник дворцовой почты с круглым лицом и голубыми глазами, тот самый, которого Идасси видел, пока лежал в кустах.
Чиновник поклонился, вынул из-за пазухи свиток и сказал:
– Господин Идасси! Вам письмо от государыни.
И, показав письмо, протянул Идасси маленькую корчажку с благоуханной водой, которой полагалось омывать руки перед тем, как прикасаться к письму царствующей особы.
Идасси омыл руки и взял свиток. По правилам ему полагалось бы встать на одно колено, поцеловать письмо и только потом развернуть, но Идасси молча стоял, не разворачивая записку.
– Что же ты ждешь? Иди, – сказал Идасси чиновнику.
Тот откланялся и был таков.
Рыжеволосый варвар развернул записку и пробежал ее глазами.
– Дай мне! – сказал император. Идасси подал записку: «Вас ждут в первую ночную стражу в павильоне Облачных Вод».
– Не ходи туда, – сказал государь, и темные брови сдвинулись на его тонком печальном лице.
Идасси промолчал.
– Я запрещаю тебе туда идти.
Глаза Идасси сверкнули, и он проговорил:
– Ничего хорошего не бывает с государством, которым правит женщина! Я пойду туда, и я убью ее!
Инан вскрикнул:
– Нет! Она моя мать! Глупый варвар, ты говоришь вещи, за которые разрезают живот и рубят голову!
– Ничего плохого в том, что мне отрубят голову за убийство я не вижу, а вот что на троне сидит баба, это куда как плохо!
– Замолчи!
Идасси просидел у государя до самой темноты, пока не вошел чиновник пятого ранга и не объявил, что государю пора спать.
– Останься со мной, – попросил Инан, – мне страшно спать одному.
– Конечно, государь, – сказал Идасси.
Идасси лежал на своей шкуре тихо, пока не услышал, что государь прилежно спит. Тогда маленький варвар поднялся, тихо подхватил башмаки и куртку, осторожно раскрыл дверь – и был таков.
За дворцовой стеной били третью ночную стражу.
Идасси тихо прокрался к павильону Облачных Вод. Все было, как и в прошлый раз, – на освещенной веранде второго этажа звенели голоса и смех, – государыня Касия тешилась остроумными шутками и шарадами. Идасси влез на старый раскидистый бук, чьи ветви нависали над верандой и над дорогой, прилепился, как кошка, к одному из суков, и стал ждать.
К четвертой ночной страже гости стали расходиться: по мраморной дорожке, прямо под Идасси, прошел казначей Шинайя и два его помощника, прошел Даттам с главным придворным врачом, тоже из шакуников, – оба они спорили о печени и селезенке, – удивительные люди, тоже находят о чем говорить после вечера у государыни, – и, наконец, последним прошел Руш. Он прошел так близко от дерева, что Идасси, свесившись, мог бы схватить его и свернуть его глупую голову.
Прошло немного времени, и свет в большой зале погас. Только на втором этаже, за узеньким цветным стеклом, теплился ночник, да в кухне, внизу, перекликались служанки. Идасси соскользнул с дерева и прошел к павильону. Он не стал входить в дом, а уцепился за тонкий резной столб, необыкновенно удобный для лазания, и в мгновение ока взлетел на второй этаж.
Галерея второго этажа была пуста, только маленькие золотые боги таращились со стен на Идасси. Один конец галереи переходил в винтовую лестницу на первый этаж, другой кончался резной, закрытой занавесками дверью. Идасси прошел к двери и взялся за ручку. Дверь была заперта.
– Кто там? – спросил тревожно женский голос, не принадлежавший, однако, государыне.
– Идасси, – ответил маленький варвар.
Кто-то как бы всплеснул руками, за стеной зашуршала занавеска… Идасси размахнулся и ударил в дверь сапогом. Дворцовые двери не были рассчитаны на сапоги – Идасси вошел внутрь.
Служанка, в гардеробной, испуганно вспискнула. Идасси отпихнул ее, раздвинул занавески, отделявшие гардеробную от спальни государыни, и вошел внутрь.
Государыня стояла в своей спальне в легкой белой кофточке и нижней синей юбке, отделанной бахромой. Юбка кончалась чуть выше лодыжек, и Идасси увидел ножки государыни – маленькие, изящные ножки, которые когда-то свели с ума покойного императора, в тончайших белого цвета носочках с узором из переплетенных трав.
– Как вы посмели! – вскричала государыня Касия, оборачиваясь.
– Вы сами приказали мне прийти!
– Я ждала вас три часа назад!
– Что мне было делать тут три часа назад? – возразил Идасси. – Когда женщина приглашает мужчину в свой дом на ночь, она приглашает его играть не в шарады, а в совсем другую игру.
– Мальчишка, – сказала государыня, – тебе нет восемнадцати, что ты понимаешь в других играх?
– Сейчас покажу, – ответил Идасси, расстегивая шелковую куртку.
И бог знает, что бы он расстегнул еще, – а только в этот миг до слуха его донесся легкий шорох. Идасси мгновенно обернулся и отдернул занавес в углу комнаты, которым на ночь занавешивали статую бога Бужвы. В закутке, за статуей, сидел тот самый чиновник, которого прочили на место в потайных покоях, и был этот чиновник без башмаков и верхнего кафтана.
Идасси расхохотался.
– Шарея, прогоните этого нахала! – вскричала государыня.
Идасси развернулся и всадил чиновнику кулаком под подбородок так ловко, что бедняжка чуть-чуть не откусил себе кончик языка. Чиновник было поднял руку, защищаясь, но Идасси одной рукой схватил его за локоть, а затем поднял ногу и изо всей силы ударил чиновника под ложечку. Чиновник согнулся, отлетел к стене, и непременно бы упал, если б не зацепился рукавом за ветвистый светильник, вделанный в оконную раму. Послышался треск рвущейся ткани, пламя светильника заколебалось, – но, когда рукав чиновника окончательно порвался, он уже немного пришел в себя и, держась за светильник, замотал головой.
– Идасси! Ни с места! – вскричала государыня, видя, что варвар опять собирается бить своего соперника.
Идасси оглянулся. Он с трудом соображал, что делает. Душа его дрожала от бешенства, как в бою, когда человек перекидывается в медведя или трехглавого волка. В глаза ему бросился белый нож с костяной ручкой, – этим ножом государыня надрывала негодные указы. Идасси схватил нож ручкой вперед, раскрутил и кинул. Чиновник хрипнул, выпустил светильник и сполз на пол.
