Джеффри Лорд - Кровавые луны Альбы
— Ах ты, грязный пес! — Предводитель нападавших, коротышка с широченными плечами и спутанной гривой рыжих волос, замахнулся на Блейда. — Клянусь Тунором, ты за это поплатишься!
— В самом деле? — Неуловимое движение, золотистый блеск бронзы, и лезвие Айскалпа замерло у глотки бородача. Рука, державшая кинжал, застыла. — Вот так-то лучше! Ты забыл старинную мудрость, приятель: хромой может ездить, безрукий — пасти скот, глухой — сражаться… и даже слепец полезен для жертвоприношения. Никому не нужен только мертвый!
Тут же краем глаза Блейд уловил движение справа. Топор, казалось, среагировал быстрее его сознания. Замах… Удар! И свист рассекаемого воздуха сменялся хрустом костей, бульканием крови и предсмертным хрипом. Долговязый матрос с обезьяньей физиономией повалился наземь. Иссохший песок мгновенно окрасился багровым.
Блейд аккуратно извлек оружие из раны, подчеркнуто небрежно вытер лезвие о рубаху первого из нападавших. Остолбеневший мореход даже не заметил этого. Он не сводил взгляда со своего приятеля, которого у него на глазах чудовищным ударом рассекли от шеи до пояса.
— А теперь послушайте меня, — голос Блейда был подчеркнуто холоден и невыразителен. В четырех парах глаз, поднятых на него, читался неприкрытый ужас. Странник усмехнулся, уже не сомневаясь, что усмирит их. Несмотря на весь свой грозный вид и разбойничьи замашки, перед ним были обычные матросы, чей боевой опыт ограничивался драками в портовых кабаках. Едва ли им доводилось прежде сталкиваться с такой расчетливой, неприкрытой жестокостью, и теперь они безмолвно признали в Блейде хозяина.
— Да, мой гос-сподин? — пробормотал кто-то из них в ответ. Странник удовлетворенно кивнул.
— Выслушайте внимательно то, что я скажу. Я не собираюсь повторять дважды. Вода останется у меня. — Головы матросов безвольно поникли. — Но это не значит, что я собираюсь оставить ее себе. Мы пойдем до Канитры все вместе, и каждый будет получать воду. Ровно столько, сколько и остальные. Распределять буду я. Вы меня поняли?
На лицах матросов обреченность сменилась сперва недоумением, а затем и робкой надеждой. Для них, должно быть, неясным оставалось лишь одно: почему этот чужак собирается делиться с ними драгоценной влагой, вместо того, чтобы все забрать себе. Но в нем было их спасение, и задавать вопросов они не собирались.
— Как скажете, господин.
Блейд вновь кивнул. Он не мог бросить этих бедолаг на произвол судьбы. Да и тут, на материке, где безраздельно властвуют пираты, вшестером путешествовать все же несколько безопаснее, чем вдвоем. Это, разумеется, не означало, что он может доверять своим спутникам; по ночам им с Абдиасом придется нести усиленную вахту… Однако три дня, пожалуй, так выдержать можно. Бесценная фляга того стоила.
Блейд закрепил кожаный бурдюк на поясе.
— Тогда в путь.
***
Скорлупа моллюска вмещала в себя три крохотных глотка. Четыре, если растянуть удовольствие…
Каждый из них узнал это в полдень, на привале, устроенном Блейдом в самый жаркий час, когда двигаться дальше стало почти невозможно. Каждый из них узнал это в свою очередь, с такой мукой и болью — и наслаждением, — каких не испытывал, казалось, еще никогда в жизни.
Три глотка.
Сам Блейд выпил ровно столько же, сколько и остальные. Матросы следили за ним напряженными взглядами, словно отсчитывая капли влаги… В глазах их было недоумение и едва ли не разочарование. Насколько странник разбирался в человеческой натуре, подобная справедливость не завоюет ему уважения этих дикарей. Впрочем, к признанию он давно уже не стремился…
Краем глаза он заметил, как один из матросов подполз к сидевшему в сторонке Абдиасу и начал что-то шептать ему. Поймав на себе неуверенный взгляд старца, он поинтересовался, в чем дело.
Голос подал боцман, должно быть, самый смелый из этой компании.
— Мы хотели бы знать, господин… Если вопрос не покажется тебе слишком дерзким…
— Ну?
— Кто ты такой, господин? Мы все видели тебя на корабле, но даже капитан — да примет Тунор его душу! — ничего не знал, кроме того, что нам приказали доставить тебя в Канитру. Не сочти за дерзость, мой господин…
Кто он такой? Странник. Воитель. Полубог и пророк. Наемник, шпион и убийца. Что другим в этом знании? Блейд пожал плечами.
— Того, что знал обо мне ваш капитан, вполне достаточно.
И все же боцман вновь решился подать голос, хоть и не без смущения.
— Но хотя бы твое имя, господин?..
— Конечно, — Блейд окинул взглядом свою разношерстную команду.
За время пути он уже всех их успел узнать по именам. Задира Феррел, самый бойкий и толковый из всех. Коротышка Минго, первым напавший на Блейда, рубаха его до сих пор была в крови убитого матроса… Должно быть, никак не мог решиться пойти отстирать ее в море… Болдар, неразговорчивый толстяк с опухшим лицом обиженного младенца. Лохмотья его, пожалуй, лет десять уже не знали ни стирки, ни штопки, да и запах от него, несмотря на купание в море, был не самым манящим. И, наконец, четвертый, похожий на крысенка, с обломанными зубами и длинным слипшимся черным чубом, почти скрывавшим лицо. Кажется, его звали Бертвин…
Блейд задумался Как же ему назваться? Акт этот, осуществляемый в каждом новом мире, понемногу обрел для него почти мистическое значение. Крещение! Повторное рождение, обретаемое с новым именем… Новая жизнь. Новый шанс…
В прежние времена ему по душе были пышные титулы. Сир Блейд, Черный капитан, и даже принц Лондонский — это же надо было додуматься! Он едва не расхохотался вслух и сдержался лишь в последний момент, хотя пересохшие губы уже растягивались в усмешке. Эх, молодость, молодость…
Он поднял глаза на ожидавших ответа матросов
— Мое имя Блейд. — Губы его сжались в упрямую складку — И довольно об этом.
Глава 6. И был бесконечен их путь
Все моряки сходились на том, что Канитра лежит на побережье к востоку от них, в нескольких днях ходьбы. И потому, дабы не заплутать окончательно, они решили не удаляться, насколько возможно, от моря и двигаться прямо вдоль берега.
Пищу морские воды дарили им хоть и не в изобилии, но в достаточном количестве, чтобы не умереть с голоду. Однако палящее солнце и отсутствие воды вскоре сделались серьезной проблемой. Те жалкие несколько глотков тепловатой затхлой жидкости, что путники могли позволить себе на привале, тут же покидали тело с потом, не успевая даже освежить рот, и Блейд понял, что вскоре они начнут страдать от обезвоживания.
Он принял решение оставлять воду до ночных привалов, тогда она могла принести хоть какую-то пользу. Это едва не стало причиной бунта… Но Ричард Блейд был человеком, умеющим при необходимости настоять на своем. К тому же матросы были слишком изнурены, чтобы оказать серьезное сопротивление.
