Олег Авраменко - Жертвы Источника
— Ай, не надо! — отмахнулась Бренда. — Он мой брат, и мне нечего стесняться его.
Несмотря на возражение сестры, я бы все-таки отошел и отвернулся, однако я понял, что Бренда остро нуждается в моей поддержке в этот ответственный момент своей жизни. Сейчас она чувствовала только присутствие Брендона, но никак не его понимание и участие. Она была очень одинока, и я должен находиться рядом с ней, когда она переступит грань, за которой начинается неизвестность.
Нервными движениями Бренда скинула халат и пижаму, затем сняла с пальца кольцо с Самоцветом и протянула его мне.
— Это оставь, сестричка, — посоветовал я, невольно любуясь ее совершенной фигурой. — Самоцвету Источник не повредит, напротив — придаст ему новые полезные свойства. А вот брошь свою сними.
Бренда последовала моему совету, и ее льняные волосы рассыпались по плечам, волнами ниспадая ей на грудь. Переступив через ворох своей одежды, лежавшей между нами на траве, она подошла ко мне вплотную и приколола брошь к воротнику моей рубашки.
— Пожелай мне удачи, Артур.
Я по-братски поцеловал ее в щеку.
— Удачи тебе, сестричка.
— Спасибо, брат.
Бренда ловко вскочила на парапет, замерла на мгновение, послала мне прощальную улыбку и решительно шагнула в бездну. Едва лишь вода сомкнулась над ней, вся поверхность Источника вспыхнула ярким синим пламенем.
— Давай отойдем, — предложила Бранвена. — Скоро здесь будет не очень уютно.
Я подобрал с травы одежду Бренды, и мы поспешно ретировались.
Источник начинал неистовствовать. Столб синего пламени поднимался все выше и выше, снопы искр разлетались во все стороны, и хотя, попадая в нас, они не причиняли нам никакого особого вреда, кроме щекотки, мы снова отступили и расположились под деревом на краю прогалины.
Я смотрел на бушующую стихию и нервно кусал себе губы. Как там Бренда? Что с ней происходит? Жива ли она?..
— Не беспокойся, Кевин, — отозвалась Бранвена, видя мое волнение. Все идет по плану.
— Ты уверена?
— Конечно. Если бы Источник убил твою сестру, он вел бы себя иначе.
— Как долго это будет продолжаться?
— Неизвестно. Может, неделю, может быть, месяц, а может, и год. Здесь же Безвременье.
— А что делать нам?
— Мы можем уснуть. Крепким-крепким сном. Источник сам разбудит нас, когда Бренда будет готова выйти из него. Впрочем, тебе здесь оставаться необязательно. Хоть сейчас возвращайся в материальный мир; там ты застанешь свою сестру, уже прошедшую посвящение.
Я растерянно покачал головой.
— Нет, это не Безвременье. Это — место, где время сошло с ума. Ну, совершенно свихнулось! — Я помолчал немного, затем спросил: — А ты остаешься?
— Да, остаюсь. Я должна встретить Бренду при выходе из Источника. Это моя обязанность как Хозяйки.
— В случае со мной ты пренебрегла своей обязанностью, — заметил я без упрека, просто так, между прочим. — Когда я выбрался из Источника, тебя нигде не было.
— Тогда я сглупила, — честно призналась Бранвена. — Я почувствовала, что вот-вот сюда явится Колин, и перенеслась к моменту его прибытия, чтобы помешать ему увидеть тебя. От волнения я выпустила из внимания, что он прибывает вслед за тобой, а не вместе с тобой. Здесь вас разделяла вечность, и вы никак не могли встретиться. Теперь уж я таких промахов не допускаю.
— Понятно, — сказал я. — А чем ты будешь питаться, ожидая Бренду? Ведь, как я понимаю, на этих деревьях ничего съедобного не растет, а медитировать в Безвременье — занятие рискованное.
— Если я буду спать, обойдусь без еды. Если же мне вздумается бодрствовать, то через час-другой Источник немного утихомирится, и я смогу доставать из него все, что захочу. Как-никак, он суть всех вещей в мире… И кстати, — вкрадчиво добавила она. — Мы можем бодрствовать здесь вместе. И не только бодрствовать. Мое предложение о медовом месяце остается в силе.
Я горестно вздохнул.
— Прошу тебя, Бранвена, не начинай старую песенку. У меня и так забот полон рот. С основанием Дома, с моими родными, с Дейрдрой, с Даной наконец.
— Ты ее очень хочешь?
— Да, черт возьми! — невесть почему разозлился я. — Тебя я так не хотел, как хочу ее. К тебе я испытывал лишь вожделение, а к Дане… О Митра! Если бы я не любил Дейрдру, я бы решил, что по уши влюблен в Дану.
— А может, так оно и есть?
Я громко застонал и сквозь зубы процедил:
— Не сыпь мне соль на раны, бессердечная! Мне и так больно.
— И вовсе я не бессердечная, — запротестовала Бранвена. — Я… Ай, ладно! Вижу, к тебе еще не пришло понимание, хотя первые проблески уже появились. Ничего, я терпеливая. Я буду ждать, пока ты окончательно не прозреешь. Когда-нибудь ты придешь ко мне и скажешь: «Бранвена, милая, теперь я знаю, что мы товарищи по несчастью. Увы, я не могу подарить тебе любовь — так прими же мою нежность и сострадание».
— Что ты имеешь в виду? — недоумевая, спросил я. — Нельзя ли поконкретнее?
— Не сейчас, позже, — сказала Бранвена, отворачиваясь, но все-таки я успел заметить в глазах моей Снежной Королевы слезы. — Лучше отправляйся в материальный мир и встречай там свою Бренду… — Тут она не выдержала и закричала: — Ну! Уходи же! Вон отсюда!
У меня было два выбора: либо уйти, либо остаться и утешать Бранвену. Я избрал первое — в утешители я не гожусь.
7
Вернувшись в каюту корабля, я столкнулся еще с одним парадоксом времени, вернее, Безвременья. В момент своего появления я увидел мельком возле стола с эскизами Пенелопы три человеческие фигуры — рослого темноволосого парня в зеленой рубашке, обнимающего за плечи невысокую девушку с льняными волосами, стянутыми на затылке в конский хвостик. Рядом с ними стояла та же самая девушка, но ее волосы были распущены, а свой кружевной халат она держала в руках.
В следующее мгновение те двое, стоявшие в обнимку, исчезли, а девушка с распущенными волосами, уронив на пол халат, кинулась ко мне.
— Ах, Артур, братик! Это было восхитительно!
Она обвила руками мою шею и жарко поцеловала меня в губы.
— Ну-ну, душенька, — сказал я. — Умерь-ка свой пыл.
Бренда отстранилась от меня и взяла мои руки в свои. Ее глаза восторженно сияли.
— Я прошла посвящение, брат! А потом — Круг Адептов!
— Я рад за тебя, сестричка. Очень рад. — Я подвел Бренду к разобранной койке, усадил ее и сам сел рядом, обняв ее за талию. Она вся дрожала от радостного возбуждения. — Успокойся, милая, остынь. Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно! Я как будто заново на свет родилась. Я по-новому смотрю на мир, вижу новые горизонты… — Ее голос сорвался. — И мне страшно, Артур. Самую чуточку страшно. Что мне делать с таким могуществом?
