Роман Ясюкевич - Из жизни ангела
Споры о природе Света Истины на Небесах и в аду не умолкали. Кое-кто полагал, что в шлюзе каждой модели мира своя Истина. Другие уверяли, что Истина одна, но разделена на множество малых частей, ибо, подобно радиоактивным элементам, обладает критической массой и может взорваться, если эти части соединить. Третьи с пеной у рта доказывали, будто Истинной Истины никто не видел, а свет в шлюзах идёт от неких изотопов или Истолкований Истины. Но, как бы то ни было, озарённые Светом легко меняли свои физические размеры и энергетические уровни, чтобы соответствовать оным на моделях миров. (Кстати, объединитель миров, придуманный Авразилом, представлял собой, упрощённо, набор сменных фильтров для Света Истины.)
Всё это ни на шаг не приближало к ответу на главный вопрос: «Что есть Истина?». Но, занимало умы и помогало скоротать Вечность.
Свет Истины померк, внутренняя створка шлюза скользнула в сторону, и Авразил опять увидел пред собой малый космос модели мира.
— Ну, чего застыл? — поторопила его Ангелица, не заметив, что обратилась на «ты». Впрочем, Свет Истины ещё и не то вытворяет с ангелами.
— Погоди. Дай отдышаться… Я и не думал, что мне когда-то доведётся это опять увидеть…
От представшей их взорам картины действительно захватывало дух: сияли разноцветно лампы дальнего света; кружились в гибком танце астероиды и планеты; любопытная комета сунула нос в шлюз, но испугалась Ангелицы и, задрав хвост, унеслась на край галактики.
— Эй, ты чего там курочишь? — воскликнула Ангелица, заметив, что Авразил выдирает из стенки шлюза какую-то фиговину.
— Шлюз ломаю. На случай погони.
— А-а, я и не подумала.
— И думать нечего. Помоги, мне одной рукой неудобно.
Совместными усилиями Авразил и Ангелица вытащили из стены маленький, но тяжёлый ящик.
— Что это?
— Потом объясню. Положи его в мой рюкзак.
— Зачем?
— Надо значит, если прошу!.. Спасибо. Вот теперь можно и трогаться потихоньку.
Ангелица на эти слова Авразила отчего-то ухмыльнулась, но промолчала и резко взмахнула крыльями.
ГЛАВА 8. В ТЕНИ ЗЕРКАЛ
Очень скоро Авразил понял, почему улыбалась Ангелица. Его кидало из стороны в сторону, словно консервную банку, привязанную к гоночному автомобилю.
Вместо того чтобы неторопливо лететь к чуть видневшейся вдали планете, Ангелица рыскала по вакууму. И ладно бы пустота была ровной, так ведь нет, сплошные рытвины, да ухабы.
— Нашла! — воскликнула Ангелица и… сложила крылья.
Авразил вдруг почувствовал, что куда-то проваливается с ужасающей скоростью. Причём, по частям. Оглянувшись, он даже успел заметить свои ноги, в сотне километров от головы. Однако вскоре он вслед за Ангелицей вонзился в невидимую тягучую субстанцию. Падение замедлилось. Нечто (или некто) вязко и сладострастно пожирало их кинетическую энергию. Тут к Авразилу подоспели ноги и с чмоканием встали на место.
— Ну, вот и модель, — довольным голосом произнесла Ангелица, кивая на пролетающую мимо планету (невидимое нечто исчезло, едва путешественники потеряли скорость). — Как вам скоростной спуск? Правда, лучше, чем крыльями махать?
— Предупреждать надо, — буркнул Авразил, — Я уже не мальчик с горки кататься.
— Я думала, вам понравится, — расстроилась Ангелица.
— Эй, мы же на «ты» перешли?.. Старый я стал, Ангелица. Старый и противный. Ну, не обижайся.
— Вот ещё!
— А почему вы пустоту не разгладите? Сказала бы Липатию…
— Ага, ему скажи! Пригонит бригаду херувимов на вакуумоукладчиках, так они и горку мою разровняют.
— Да, уж, экстремальная горочка!
— Это ещё медленно! Я специально тормозила из-за вас… из-за тебя…
— Вот и помирились! — улыбнулся Авразил.
Планета Божественных Зеркал сверкала и переливалась разноцветными бликами под яркими лучами лампы ближнего света. А всё потому, что многочисленные поселения аборигенов покрывали гигантские зеркала, составленные, наподобие мозаики, из сотен тысяч кусочков. Лишь кое-где сиротливо темнели строения под обычными крышами.
— Это храмы, — пояснила Ангелица, — Считается, что Всевышнему приятнее лицезреть своё отражение, а не людские физиономии. Тем более, когда люди думают не о нём, а о своих делах.
— Какие смешные у всех шляпы!
— Тоже зеркальные, — подтвердила Ангелица.
— Значит, вон тот простоволосый парень сейчас молится?
— Может молится, а может это священнослужитель, или сумасшедший. Или атеист. Хотя, нет, атеисты вот так днём не рискуют из дома выходить, если с ума не сошли. Запросто побьют камнями.
— Эк, тут народ закосило! — крякнул Авразил, — Скажи, а почему…
— Подожди, пора приземлиться, — Ангелица опять собралась сложить крылья.
— Ещё одна горка?!
Ангелица кивнула, и Авразил похолодел. К счастью, спуск был на удивление пологим.
— Всё-таки, почему ты решила, что здесь есть дьявольский туннель? — спросил Авразил, разминая побелевшие от напряжения пальцы (знал бы — связал свою руку с рукой Ангелицы и не мучился теперь).
— Сейчас сам всё поймёшь. Вот на холм поднимемся.
— Нам зеркальными шляпами не пора обзавестись? — поинтересовался бывший ангел. — Или мы жрецами притворимся?
— Нет, психами, — вполне серьёзно ответила Ангелица. — Одно предупреждение: в глаза аборигенам не смотри. Это для них богохульство.
— Почему?
— Отражение своё в зрачках можешь разглядеть. Такого даже полным даунам не прощают.
Увиденное по другую сторону холма потрясло Авразила не меньше скоростного спуска. Вправо и влево, до самого горизонта, тянулся широченный (не меньше пятидесяти полос) автобан. Совершенно пустынный.
— Это что за диво?
— МКАД или Мировое Кольцо, — охотно пояснила Ангелица, — Проложено точно по экватору.
— Почему машин нет?
— Месячник паломничества наступит через неделю. Посмотрел бы, какие тогда тут пробки.
— Паломничества?
— Эту автостраду вообще-то называют «Дорога к Храму».
— Это кольцевую?
— Угу.
— Двустороннюю?
— Ещё угу.
— Не шутишь?
— Нет. Плакат видишь? «Строительство „Дороги к Храму“ осуществлено фирмой „Благие Намерения“. Телефон, факс, молитва…»
— Что за фирма? А-а! Вот почему ты решила поискать здесь служебный вход в ад? Умница!
Авразил достал хитрый приборчик, и на дисплее тут же высветилось: «Направо пойдёшь — в Ад попадёшь; Налево пойдёшь — в Ад попадёшь; Прямо — не ходи».
— Итак, куда? Выбор за дамой.
— Прямо! — сказала дама.
