Александр Рудазов - Совет двенадцати
— Помешали? — удивилась Ванесса. — Кто?
— Случай! Нелепый случай! Тарзигрег был великим алхимиком, он совершил много открытий! Однажды он размышлял в своем саду над возникновением адаманта — и он был уже близок к разгадке, как вдруг ему на голову упало яблоко! Очень большое и тяжелое яблоко! От этого Тарзигрег повредился в уме и больше ничего с тех пор не открыл! Он стал сумасшедшим! Совершенно сумасшедшим!
— Сумасшедшим?.. — скептически хмыкнула Ванесса. — Более сумасшедшим, чем...
— Чем кто?! Чем кто?!
— Да нет, никто. Продолжайте.
— После того как Тарзигрег спятил, его дело продолжил я — и я его закончил! — вскричал Себастиус, встряхивая пухлой стопой листов. — Здесь у меня все исчисления, все выкладки! Посмотрите, посмотрите сами!
— Верю на слово, — отодвинул его рукописи Креол. — Но меня это не устраивает. Адамант точно никак нельзя получить искусственно?
— Совершенно точно! Никак невозможно, никак! Только найти, только найти в земле!
— А если... хм... обработать? У нас в наличии есть тела зверобогов... это, конечно, не настоящие боги, но их плоть все еще обладает некоторыми свойствами... Что, если взять их и... хм... ускорить над ними время? В миллион раз. Или в десять миллионов.
— Ба—а! — презрительно отмахнулся Себастиус. — Это такая же глупость, как привязать на спину крылья и пытаться летать!
— Почему это? — зло сощурился Креол. — Ты же сам сказал...
— Да ты что, вообще не слушал моих объяснений?! — в сердцах швырнул оземь бумажную стопку Себастиус. Листки разлетелись по полу. — Меня окружают полные кретины! Недоумки! Что вы вообще знаете о том, как формируются минералы?!
Лицо Креола начало чернеть. Он не любил, когда с ним говорили в таком тоне.
Однако на сей раз маг проглотил гордость. Несмотря на все чудачества, Себастиус Трансмутатор — воистину бесценный кадр. Пусть он кричит, пусть обзывается, пусть хоть нагадит посреди зала Совета — лишь бы исправно работал.
Потому что заменить его некем.
Не переставая брюзжать и поминутно срываясь на крик, Себастиус объяснил все еще раз с самого начала — на этот раз в деталях, с подробностями. Он буквально на пальцах растолковал, что ускорение времени получить адамант не поможет, как не поможет получить каменный уголь из дерева. Такие сложные процессы не решаются так легко.
Для того чтобы адамант мог оформиться в своем истинном виде, ему нужно множество различных условий. И главное из них — «сырье» должно быть на миллионы лет погружено в земные недра. Там, под влиянием меняющихся температур, давления и химических условий, и рождается металл, что прочнее всего на свете и способен стать оружием, от которого нет защиты.
Но и это еще не все. Кроме особых условий, будущему адаманту необходимо «питаться». Даже после гибели божественная плоть продолжает поглощать рассеянную, стихийную ба—хионь, всегда присутствующую в пространстве. За миллионы лет этих микроскопических частиц набирается достаточно, чтобы образовать адамант. При этом царь металлов привередливо выбирает среди окружающей ба—хиони только ту, что нужна именно ему. Как и мана, ба—хионь не однородна — существуют сотни ее видов, и все они обладают разными свойствами.
— Тогда как же вы создаете адамантий? — спросила Ванесса.
Себастиус запнулся и принялся рассматривать девушку так, словно силился понять — что это за непонятное существо и откуда оно взялось в его лаборатории? Не зародилось ли само собой, в алхимическом тигле?
— Я... создаю... адамантий... алхимическим... путем... — как можно разборчивее произнес Себастиус.
— И как это происходит? Мне ужасно интересно.
— Правда?! — резко вытянулся Себастиус. — В самом деле интересно?!
— Просто безумно.
Ванессе действительно было интересно. Она впервые в жизни оказалась в настоящей алхимической лаборатории, и ей очень хотелось своими глазами увидеть, как тут все происходит.
Себастиус Трансмутатор, в свою очередь, был несказанно обрадован, что кому-то его работа интересна. Обычно всем требовался только результат — вынь да положь такое-то вещество, и чтоб завтра уже было готово. Лишь Йоганц Изменяющий заходил к полубезумному алхимику просто так, в гости — и для него у Себастиуса всегда находились совершенно особые рецепты.
— Пожалуйста, пожалуйста, — захлопотал старик перед Ванессой. — Я все покажу, весь процесс, каждую деталь. Великая наука алхимия учит тому, как возникли вещи из элементов, и о всех неодушевленных вещах, а еще о том, как доводить несовершенные камни до истинного совершенства, больное тело человека — до благодатного здоровья, а металлы обращать друг в друга по своему желанию! Пожалуйста, пожалуйста, взгляните сюда! Я покажу, как приготовляется основа основ алхимии — философский камень!
Себастиус подвел Ванессу к огромной алхимической печи в форме башни — атанору. Состоящая из двух частей, абсолютно герметичная, с идеально плотно прилегающей крышкой и стекловидным смотровым отверстием. В ее недрах пылали дрова, политые растительным маслом, а в самом центре виднелось хрустальное философское яйцо — именно в нем и варился философский камень.
— Первая стадия Великого Делания — кальцинация! — торжественно объявил Себастиус. — Мы берем первичную материю — например киноварь или серную сурьмяную руду — и на сорок три дня помещаем ее в атанор! В течение этого времени материя становится черной и жирной — и когда она наконец достигает нужной консистенции, мы извлекаем ее, извлекаем... вот, пожалуйста, смотрите!
Себастиус перебежал к другому атанору, поменьше. Ванесса с интересом заглянула в смотровое отверстие — внутри тоже лежало философское яйцо, но его заполняла совершенно черная субстанция.
— Это уже можно вынимать! — взвизгнул Себастиус, хватая клещи.
Работая с печью, старик буквально светился от пронизывающих его чар, от маны, хлещущей сквозь костлявые пальцы. Алхимик — источник магической энергии для своих процессов, так он управляет и контролирует превращение веществ. Именно поэтому философский камень невозможно получить на обычном заводе, как порох или сталь — необходим обученный маг, который сделает все своими руками.
— Вторая стадия — коагуляция! — объявил Себастиус, перенося философское яйцо на стол. — Мы обрабатываем сырье алхимической водой! Даже простая вода растворяет, коагулирует все, что сгустилось, но алхимическая вода есть плотный белый пар, проникающий в совершенные тела и соединяющийся с ними — она все очищает, моет, белит и окрашивает!
Ванесса толком не разглядела, что там делал Себастиус, но по завершении его работы черная грязь в философском яйце стала белой и очень густой.
