Екатерина Васичкина - Дикая охота
— Был. Я сначала скучала по нему. Потом… потом тоже скучала. Мне было десять лет, когда я ушла.
— Но он все равно остался твоим отцом, да? — киса говорила тихо и очень серьезно.
— Да. Я не могла поступить по-другому. Ведь так? — слез не было, они стояли горячим комом в горле, но до совершенно сухих глаз не доходили.
— Ты все сделала правильно.
— Мне так одиноко — это позвучало очень жалобно, я даже сама удивилась.
— Ничего. Теперь я с тобой, — ее поцелуй был едва ли не по-матерински нежным, без следа страсти. Ну… почти.
— Ты со мной.
— Больше не полезешь под стрелу?
— Полезу. Я… я должна. Это цена.
— Отдать жизнь? — она чуть отстранилась, но объятий не разомкнула.
— Ну… не только жизнь… то есть… все, что ему понадобится.
— Ого! А если ему что-нибудь неприличное понадобится?!
— Тоже мне, беда!
Томирис улыбнулась и снова меня поцеловала. Все так же нежно и сочувственно. Она и правда все понимала. Даже лучше, чем я сама. Хорошая она, хоть и вредная.
В комнате было темно. Ночь укутывала стены, делая их невидимыми, оставляя нас в ирреальном, загадочном пространстве. В мире, где не было других источников света и тепла кроме прекрасной женщины в моих объятьях. Кроме черных глаз с затаенным пламенем в самой глубине.
— Мне нравится твой взгляд.
— Да?
— Еще бы, — она чуть усмехнулась уголками губ, — а он ведь тебе нравится?
Я уже почти утонула в омуте ее тягучей нежности, почти уснула, убаюканная ее такой плавной сегодня страстью, тщательно контролируемой, греющей, поэтому не сразу поняла, о ком она спрашивает.
— Нравится. Он красивый. И сильный. И еще… есть в нем что-то такое… правильное.
— Тогда боги тут не при чем. Ты бы и так полезла под стрелу?
— Не знаю… да и какая разница сейчас? Особенно если ты не перестанешь…
— Не перестану. Я соскучилась.
— А я — ранена. Тяжело. Тома… ладно, не так уж и тяжело…
Утро началось со стука в дверь. Оказывается, моя кошара с вечера подперла ее неизвестно как добытыми ею вилами, перекрыв доступ в помещение всем желающим, коих, судя по голосам за дверью, было не мало.
— Римма, ты спишь?
— Мама, вставай! Уже утро!
— С тобой все в порядке?
Томирис усиленно делала вид, что она ослепла и оглохла, и вообще спит мертвым сном, свернувшись калачиком и укрыв нос пушистым хвостом. Так что открывать пришлось мне.
Боль в руке здорово осложнила этот процесс, кроме того, нащупывая в потёмках хоть какой-нибудь предмет одежды, я умудрилась здорово ушибиться ногой о сундук, что тоже не прибавило мне благодушия, и дверь я распахнула, злобно шипя и угрожающе потрясая трофейными вилами.
— Вот теперь я верю, что ты — могущественная ведьма! — Храфн оглядел меня с головы до ног и присвистнул, — всегда бы так! Волосы всклокочены, рубаха не подпоясана, глаза горят, сама шипит, в руках вилы! Хороша!
— Римма, что-то случилось? Мы не вовремя? — чувство юмора Эйнара заметно уступало аналогичному чувству предводителя.
— Простите, — я попыталась одновременно спрятать вилы и привести в порядок прическу, — я… неудачно встала.
— Да, мы слышали… И твое мнение по этому поводу тоже. А меня за такие слова ты ругаешь!
— И правильно делаю! Чего вы пришли-то в такую рань? Соскучились?
Они как-то странно переглянулись и синхронно повернулись куда-то вдаль. Я проследила за их взглядом и удивленно охнула. Напоенная моей кровью ограда светилась бледно-голубым, но вполне отчетливо различимым светом.
— Давно оно так?
— Ага! — голос Храфна никак не мог определиться между насмешливым и встревоженным, — С ночи. Торвальд сказал, что это последствия твоей магии, но как-то не уверено, так что долго мы не выдержали. И, судя по нецензурному выражению твоего лица, не ошиблись. Так чего нам ждать?
— Последствия… да… это… враги…
— Мам, никого нет! Я проверял на невидимость.
— А они видимые. Только далеко еще. Забор ваш теперь вещий. Я, кажется, переборщила с мерами безопасности. А враги… враги далеко, вот их и не видно. А… Храфн, ты ждешь какого-нибудь нашествия. В тебя вчера стреляли… это они?
— Они… наверное… подожди, что значит: «вещий забор»?!
Другого объяснения я не видела. Вообще-то, кровь должна была предупредить о приближении магии, нечисти и прочих мистических неприятностей, но что-то явно пошло не так. Или чересчур так. Прикрыв глаза, я услышала шаги нескольких десятков человек. Просто людей, без всякой магии. Очень интересно… на нас что, напали?
— Мррр? Враги? — Томирис прошуршала мимо меня и безошибочно обратилась к человеку, который был больше всех в курсе происходящего.
— Ого! Эээ… Томирис? Вы… очаровательны. В любом облике.
— Я в курсе, — из трепетной красотки она уже успела превратиться в суровую наемницу, но убийственная красота никуда не делась, — что происходит? У тебя конфликт?
— Да, что-то вроде того… я в четвертый раз отказался жениться на дочери одного князя… недалеко тут живет… так что вчера мне привет был от матушки нежной девы, а теперь, значит, батюшка ее в гости пожаловал. И что они во мне нашли?
— Ты — очень привлекательный! Могу их понять.
Коша на секундочку оторвалась от завораживающего всех присутствующих процесса вооружения, чтобы окинуть конунга цепким оценивающим взглядом и вернулась к клинкам.
Вообще-то, я сама делала это заклинание, так что знала каждый нож, но даже мне было удивительно, сколько же всего она может на себя навешать! Что уж говорить о неподготовленном зрителе. Когда изящная брюнетка достает прямо из воздуха с десяток метательных ножей, тяжелый охотничий нож, тонкий стилет, и два легких меча, окружающие впадают в транс и отказываются из него выходить. Удивительное зрелище. Богиня войны за утренним туалетом, да и только!
— Так, стоп! Томирис, ты и без того популярностью пользуешься! А этот мамин!
— Так я для нее и говорю! — коша закончила вооружаться и принялась собирать в косу растрепанные волосы, — смотри, Римма, блондин, глаза голубые, чело благородное, спина сильная… что еще тебе нужно?
— Мне нужно, чтобы вы, два умственно неполноценных вояки не имеющих представления о приличиях заткнулись и дали уже высказаться человеку! Это не кабацкая разборка, между прочим, и не вы тут командуете!
Мгновением позже, злость улеглась, но яростный взгляд я решила не гасить. Если этим двум дать поблажку, то они до послезавтра будут пытаться устроить мою личную жизнь! Да и вообще, должна же была быть у них хоть какая-то тактичность! Особенно у Торвальда, его же я воспитывала… ну, пыталась, по крайней мере… ладно, не будем о грустном… И все равно, можно и потише, вон засмущали человека вконец! Все лицо красное.
