Шерит Болдри - Заклятие монастырского котла
— Давай, вставай, — с братским участием произнёс он, протягивая руку. И добавил, обернувшись к стражнику:
— Матушка считает, что она вообще не смотрит под ноги!
Гвинет со стоном поднялась. Она немного переиграла и действительно больно ушиблась, разбила коленку и содрала кожу с ладоней. Стражник глядел на неё с искренним сочувствием.
— Спасибо, сэр, — пробормотала она. — Можно, я посижу немного?
— Лучше бы вам зайти к старой Аннетт, барышня, — сказал стражник, разглядывая окровавленные ладони Гвинет. — Она смажет ваши ссадины.
Гвинет впервые слышала о существовании старой Аннетт, но у неё хватило ума не признаваться в этом. В конце концов, она делала вид, что знает замок.
Стражник, наконец, выпрямился и, обернувшись, уставился на дверь.
— Вот тебе и на! А ключ куда подевался? — пробормотал он, хлопая себя по бокам. Но на поясе ключа тоже не оказалось.
— Может, Мартин забрал? — спросил Гервард участливо.
— Всю жизнь от этого парня одни неприятности!
Стражник вполголоса выругался, на всякий случай подёргал запертую дверь и устремился вниз по лестнице с криками:
— Мартин! Мартин!
Как только он скрылся, Гервард достал из-под рубахи спрятанный ключ. Гвинет со стоном поднялась и захромала к двери. Озираясь, они отперли дверь и проскользнули в комнату Элеонор.
С первого взгляда комната показалась Гвинет очень уютной. Стены украшали красивые гобелены, в камине горел огонь, шёлковый балдахин над кроватью был расшит цветами. На окованном серебром сундуке грудой лежали игрушки — деревянный волчок, тряпичная кукла, бильбоке[10]. Очевидно, лорд Роберт постарался сделать всё возможное, чтобы его пленница чувствовала себя как дома.
И, очевидно, его усилия не увенчались успехом. Игрушки так и валялись неиспользованные, а Элеонор с Мелюзиной в обнимку забилась в оконную нишу. Услышав скрип двери, она подняла бледное заплаканное лицо и посмотрела прямо на Гвинет.
— Привет, Элеонор, — улыбнулась та. — Помнишь нас?
Сначала девочка лишь испуганно таращила глаза, но потом узнала:
— Гвинет? Гервард?
— Точно! — подтвердил Гервард. — Мы пришли, чтобы отвезти тебя домой.
Элеонор спрыгнула с подоконника и бросилась Гвинет на шею, спрятав лицо у неё подмышкой. Гвинет почувствовала, что девочка вся дрожит.
— Ну же, Элеонор, — проговорила она, — не надо плакать!
Элеонор подняла к ней совершенно сухие глаза и спросила дрожащим голосом:
— А папа тоже здесь?
— Нет, папа не знает, где ты и очень за тебя волнуется.
— Но он ведь сказал, что мне можно поехать!
— Кто сказал? — нахмурился Гервард.
— Лорд Роберт! Сказал, что мне можно будет поиграть с Эдмундом, развеселить его, а я его с тех пор ни разу не видела! Ему что, опять плохо?
Гвинет с братом молча переглянулись.
— Да, Элеонор, — ответила, наконец, Гвинет, — Эдмунду действительно нехорошо, так что играть он пока не может. А теперь пойдём с нами, пока стражник не вернулся.
Она потянула Элеонор за собой. Гервард аккуратно запер дверь снаружи и прихватил с собой ключ.
— Это их немного задержит, — объяснил он, улыбаясь.
На лестнице никого не было. Вероятно, добряк-стражник все ещё искал Мартина. Гвинет выглянула в окно. Им повезло — внизу был не садик, а главный внутренний двор замка. Если все пойдёт гладко, они смогут подобраться к повозке незамеченными и спрячут Элеонор среди мешков с сеном.
Внизу они остановились, и Гервард осторожно выглянул в коридор. Никого. До выхода во двор оставалось всего несколько шагов.
— Выходите, — шепнул Гервард.
Они бросились бежать к двери, и тут она распахнулась. Гвинет едва удержалась от крика, увидев, с кем они столкнулись.
В дверном проёме стоял лорд Роберт Хардвик.
Глава двенадцатая
Лорд Роберт тоже оцепенел. Лицо его выражало смесь стыда и отчаяния.
«Что же теперь будет? — лихорадочно соображала Гвинет. — Неужели он и нас теперь посадит под замок?»
Набрав в грудь побольше воздуха она шагнула вперёд:
— Лорд Роберт, мы знаем про котёл.
Лорд Роберт побледнел и схватился рукой за косяк.
— Знаете? Что знаете?
— Мы знаем, что рыбный садок в поварне аббатства — это котёл Брана Благословенного, — заявил Гервард. — И вы забрали Элеонор, чтобы вынудить лорда Ральфа отдать вам котёл.
Лорд Роберт закрыл глаза и глухо застонал.
— Я сделал это ради Эдмунда! Ради спасения сына!
— Это вовсе не спасение!
Гвинет схватила потрясённого лорда за руку.
— Эдмунд — нормальный мальчик, только нездоровый. А если вы окунёте его в котёл, он больше никогда ни с кем не сможет поговорить! У него никогда не будет друзей, он не сможет жить, как все люди — и это ведь навсегда! Разве вы этого хотите?
Лорд Роберт молчал, и Гвинет добавила:
— А вы спросили у Эдмунда, хочет ли этого он?
Лорд Роберт поглядел на неё затравленным взглядом:
— Он мой сын… Мой единственный сын. Я просто не переживу, если он умрёт…
— Он не обязательно умрёт, — заметила Гвинет, и силой всунула в руки лорду Роберту полученный от Урсуса пакетик.
— Вот, держите! Эти травы собирал святой отшельник на склонах Тора. Заваривайте их кипящей водой и давайте Эдмунду пить по утрам. Это придаст ему сил. Может, он даже поправится, — добавила она, изо всех сил желая, чтобы лорд Роберт ей поверил.
Отец Эдмунда молча смотрел на пакетик. По лицу его текли слезы.
— Но котёл подарит ему жизнь!
— А зачем ему такая жизнь? — безжалостно спросила Гвинет и обернулась к Герварду в поисках поддержки.
— Мы знаем Эдмунда совсем недавно, но уже полюбили его, — начал Гервард. Он говорил медленно, тщательно подбирая слова. — Он храбрый, он любит людей, он любит жизнь. Как же он сможет любить жизнь, если лишится дара человеческой речи?
Молчание, казалось, длилось целую вечность. Наконец, лорд Роберт посторонился.
— Проходите.
У Гвинет от облегчения чуть не подкосились ноги. Она с большим трудом сделала реверанс и, взяв Элеонор за руку, шагнула навстречу дневному свету. Лорд Роберт внезапно протянул руку и погладил Элеонор по голове. Девочка замерла.
— Ты славная малышка, — пробормотал лорд Роберт. — Прости меня, если можешь.
— Ты сказал, что папа разрешил мне поехать! — возмущённо заявила Элеонор.
— Я был неправ, — признал лорд Роберт. От волнения у него тряслись руки. — Я думал, это единственный выход.
Он вытер слезы и торопливо выскочил во двор, крикнув слугам, чтобы запрягали мула брата Тимоти. В этот момент сам брат Тимоти выглянул из парадного входа, увидел Гвинет с Гервардом и заторопился к ним. Вид у него был недовольный.
