Галина Ли - Своя дорога
Он легко взвился в воздух, а я разнес в щепки второй стул.
А и не хрен коридоры бесполезной мебелью загромождать!
Потом последовала целая серия ударов.
Мы топтались друг напротив друга, пытаясь пробить оборону. Железо звенело при встрече, казалось еще немного и клинки разлетятся на части.
— Ах ты собака шелудивая!
Я выругался, чудом уйдя от обманного выпада.
Сильный вампир. Чужая кровь, только что попавшая в его вены, давала мощь, а прожитые века — опыт и умение. Но и я не лыком шит, за себя постоять умею. Монстр ускорил движение, разогнав свою скорость до невероятного, я не отстал, ожидая, что еще чуть-чуть и ступлю за ту черту, после которой уже не смогу оставаться человеком.
Так и произошло. Когда вампир стал похожим на размазанную тень, так быстро он двигался, по моему телу пробежала дрожь, и я стал тем… ну в общем, кем то стал. Кровосос на секунду завис в воздухе и испуганно выдохнул, — ТЫ?!!
— Я, — мое согласие еще больше перепугало гаденыша, но это было уже не важно, потому что меч, наконец, нашел его шею.
Вредно так удивляться во время боя.
Голова покатилась прочь, а из обезглавленного тела забила фонтаном ярко-алая жидкость, окропляя стены вокруг красными брызгами.
Да вампир не поужинал, он просто обожрался в этой гостинице! Интересно, внизу хоть кто-то остался в живых?
Провернув мечом несколько раз в том месте, где должно биться сердце, я бросил вампира валяться и постучал в дверь нашей комнаты, привлекая внимание, — Агаи, я жив. Дверь не открывай! Я пойду посмотреть, что там внизу и позову городскую стражу. Когда скажу, снимешь заклинания, а пока давай в кровать и баиньки.
И пошел разыскивать выживших. К моему удивлению, они обнаружились. Везунчики этот трактирщик и его жена. Умудрились спрятаться в коморке.
И повариху оставили в живых, наверное, вампир решил, что такая бабища в бою не пригодится. Ну и хорошо, а то, как же завтрак?
Еще нашлась живой вторая служанка и… Вышибала. Этот премудрый, побывавший в разных переделках товарищ, первым сообразил, что надо прятаться. А вот сидевшим за столами гостям повезло меньше. Все они остались лежать на втором этаже, и только одна мертвая шлюха валялась между опрокинутыми столами. Ей сломали шею раньше, чем до нее добрался вампир.
Когда испуганные до мокрых подштанников люди поняли, что им больше ничего не грозит, поднялся громкий вой. Бедняг можно понять — смерть прошла мимо, заглянув им в глаза. По-моему у хозяина даже седины прибавилось в кудрявой шевелюре.
— Стражу надо позвать, — сказал я трактирщику, но он в ответ только замотал головой.
— Пока темно я на улицу не пойду!!! И Вы, государь, не ходите! Пожалейте нас!
Трактирщик вцепился в мой рукав как клещ. Он боялся оставаться без защиты в заваленном трупами доме. Ладно, его тоже можно понять.
— Неси воду, вина и кресло, — махнул я рукой на поиск стражи.
Подождет до утра. Все равно раньше обеда нас из города не выпустят.
А, скорее всего, придется задержаться еще на денек. Пусть стража видит, что мы добропорядочные граждане и не бегаем от правосудия.
Смыв с себя чужую кровь, я провел остаток ночи под дверями номера в кресле в обнимку с бутылкой вина. Хоть вид мертвых клыкастых тварей мне на нервы не особо действовал, но все таки, согласитесь, зрелище не из приятных.
Утром подоспела стража. Перечитала мертвецов, записала рассказ трактирщика, мое повествование, выслушала заикающегося постояльца, единственного свидетеля нашего боя, задумчиво, по очереди, попинала голову главного монстра носком сапога и, наконец, потащила останки на главную площадь: прилюдно сжигать уничтоженную нечисть. Меня, как основного героя, пригласили посмотреть на это торжество. Пришлось тащиться, потому, как Городской голова успел объявить о награждении спасителя увесистым кошельком.
На площади я немного пожалел о своем согласии.
Во- первых — костер ужасно смердел жареной плотью, вызывая рвотные спазмы в пустом желудке.
Во- вторых, этот самый голова пялился на меня с каким-то суеверным ужасом и под конец поинтересовался, кто мои родители.
А в- третьих — кошелек оказался не настолько полон, чтобы с удовольствием вынести все мучения.
Так что откланялся я при первой же возможности, и, уходя, чувствовал, как спину сверлят внимательные взгляды местного дворянства.
Похоже, завтра какой-нибудь городской сумасшедший примется вещать об очередном претенденте на престол. Вот так и рождаются слухи.
Я ошибся со временем — вести расползлись уже к вечеру.
На следующий день, при прощании с городком, нас провожала молчаливая толпа, распираемая от неудовлетворенного любопытства. И когда мы уже выезжали за ворота, один несмелый голос все-таки пискнул, — Да здравствует странствующий Рыцарь Щита!
Какого щита?! Где они его у меня нашли, спрашивается?
Потом я вспомнил одно из предсказаний о бродячем герое, имеющим на трон больше прав, чем ныне здравствующий король и сплюнул под копыта от злости.
Прибить этого волшебника-самоучку мало. Ну, как он меня подставил, а?!
У Фирита был старший брат, умерший от лихорадки в десятилетнем возрасте. Его, как только прошел первый год удачного правления его величества тут же воскресили, превратив в странствующего, до поры до времени, героя.
Он должен, естественно, когда-нибудь вернуться, надрать задницу младшему брату, и сесть на трон.
Мальчишка! О чем он только думал?! Теперь в каждом селении по пути нам просто обеспечено пристальное внимание!
Я матерился сквозь зубы часа два, на Агаи, на Таниту, на себя — дурака.
Мои спутники молча переглядывались, но в монолог не встревали, давая выплеснуть злость и раздражение. Наконец я успокоился, ближе к обеду свернул в ближайший лесок и потребовал от волшебника, — Сделай другое лицо!
Агаи жалко моргнул, оглянулся на жену в поисках поддержки и помотал головой, — Не надо, Дюс! Слишком много заклинаний, может получиться какая-нибудь гадость.
— Тогда верни мне мой прежний облик. Расколдовывай!
— Я не могу, — тихо ответил аптекарь и пересел за спину жены, прячась от моего взгляда.
— ЧТО?!! — рев был, наверное, слышен на расстоянии трех верст.
С деревьев в разные стороны разлетелись испуганные птицы, а мои спутники непроизвольно пригнули головы. Малышка открыла рот и заплакала.
— Не пугай ребенка! — тут же огрызнулась Танита.
Я глубоко вздохнул, пытаясь удержать клокотавшую внутри злость, и прошипел, — Объясни, почему?
Агаи отодвинулся еще дальше и чуть не плача заявил, — Я еще не умею!
