Игорь Дравин - Охотник
– Матвей, помню. Ты мне последние три дня об этом только и говорил. Все, я пошел.
Обняв Дуняшу и Матвея, я вырвался на волю. Быстро вскочил в седло и тут же об этом сильно пожалел. Как мне хреново. Сил хватило лишь добраться до ворот и рухнуть в повозку. Спать.
«Утро красит нежным светом стены бе-а-а-алого-о-о, ых, Кремля-а-а-а…» Ох. Полежу еще. Так приятно покачивается повозка, и подушка-а-а-а какая мягкая. Хорошо. Я тихо провалился в дрему. Вроде спишь, а вроде нет. Тихий разговор за пологом. Лепота.
– Твари! Спасайтесь!
Б… Кожа, я полосую кинжалом тент и вываливаюсь из повозки. Искрыв мечи, карусель. Тварь слева, добить прессом. Движение спра… Так. Я внимательно разглядываю лежащий на земле свиной окорок. Вернее, то, что раньше было окороком. Хорошим таким кусочком килограммов на пять. Столько еды было. Сейчас это смесь разрубленного на пару частей и раздавленного мяса и земли. Оживленные голоса за спиной, смех. Так-так.
– Влад, чтоб тебя, я опять проспорил, – раздается наигранно возмущенный голосок. Очень знакомый голос.
– Гони монету, Лей, – раздается другой тенор.
Сейчас, раздолбаи, вы у меня фальцетом будете общаться. Как вы вообще здесь оказались? Я повернулся к шутникам. Так, они не одни. Они с туристами, которые почему-то тоже в караване. Я проглатываю заготовленные слова, но, видимо, мое лицо достаточно красноречиво. Раздолбаи сдают коней назад. Прикрываются девчонками. Гады.
– Влад, – осторожно начинает Лей, – мы почти подъехали к караван-сараю. Надо готовиться к проверке.
Действительно, метрах в двадцати от остановившихся повозок возвышается квадрат каменных стен. Черт с вами, сочтемся.
– Влад, – участливо спросила Таня, – ты хорошо выспался?
– Не жалуюсь, – с подозрением ответил я.
– Я так рада, что наши платья устроили тебя в качестве постели.
Больше всего на свете я не люблю такое вот девчачье хихиканье. Умная и обладающая чувством юмора женщина – это конец всему. А если она еще и красивая… Боже, как легко вызвать в мужчине чувство неполноценности. Один раз повстречал такую – и все. Добро пожаловать на прием к психоаналитику. И почему мне почти всегда попадаются умные? Хочу просто красивых. В чем я провинился? И почему если они такие умные, то не могут качественно притвориться глупышками? Как было бы легче жить. Стоп. Болван. Одежда трех красоток. Я посмотрел на повозку. Блин, герб княжества нацеплен на тент повозки. Раньше его не было. Поэтому Лаэру и не опознали при въезде. Утром залез сюда на автомате – думал, что это повозка Абу. А вот и он: разговаривает с охраной базы.
– Тяжелая была ночь? – ехидно поинтересовался подъехавший Лей.
– Арн наверняка вчера отмечал должность сотника, – ответил за меня тем же тоном Ренс.
Я только сплюнул, отвязал Пушка и забрал свои вещи из повозки.
Стандартная процедура проверки на личину и наличие темных артефактов. Я ее проходил столько раз, что… Караван-сарай представлял собой стандартный блокпост. Четыре стены длиной метров по пятьдесят каждая. На стыке двух из них расположен заподлицо каменный двухэтажный дом. Замок в миниатюре. На стене и в воротах воины – со значками гвардии герцога Тариса. Ответив на приветствие охраны, я направился к дому.
– Влад Молния, подожди, – окликнул меня Абу. – Ты не окажешь мне честь, приняв мое гостеприимство?
– Да, – вздохнул я.
– Благодарю, – обрадовался Абу, – сейчас я размещу своих людей и подойду к тебе. И еще я взял на себя смелость, видя твою занятость, договориться о твоем переходе в Диору. Мне Евдокия передала, что Матвей тебе говорил, чтобы ты не представлялся охотником. И я тебя записал под твоим титулом. Нет, денег не нужно. Ты ведь не против? – заглянул он мне в глаза.
– Нет, благодарю, Абу.
Довольный, он побежал к своим людям, выкрикивая распоряжения на ходу. Я опять вздохнул. Попал. А Дуняшу я ремнем выдеру. Про титул, естественно, она разболтала Абу, взяв с него самые страшные клятвы о молчании. Приколистка вредная. Мстительница. Выдеру. А гостеприимство… После известия о новой должности Арна конкуренция среди поклонников сестренки достигла немыслимых высот. В ход пошло все: подарки, лесть, уговоры, стремление оказать любую услугу ее родичам, то есть все сконцентрировались на мне. К Матвею на хромой козе не подъедешь, а насчет Дуняши у ее ухажеров есть джентльменское соглашение: девчонку не впутывать, сами разберемся. И раньше было непросто, но теперь… Глав подогнал мне цепь-хамелеон, теперь уже навсегда, а не на время. Очень редкий, изготовленный еще до Смуты артефакт. С него мы с Коларом и слепили сферу молчания [39]. Арн, оказавшийся графом чего-то там, отписал мне деревушку в пограничье, дающую право на титул. Теперь я барон эл Вира.
Когда я достал его вопросами и приколами, он рассказал мне историю своего рода. М-да, поучительная история. Сто лет непрерывной вражды с королевским домом довели некогда могущественный род до нищенского состояния и сильно проредили состав семейства. Последний отпрыск вынужден был покинуть свой полуразвалившийся замок и податься на службу в королевскую гвардию. Ессно, что не в своем королевстве. Д’Артаньян отдыхает. Через пару лет, как он выразился, ему повезло, и он стал десятником стражи Белгора. Вполне его понимаю. Здесь платят хорошие боевые. Жалованье сотника стражи составляет сотню монет в год, а жалованье капитана гвардейцев – аналога сотника – восемьдесят. Почувствуйте разницу. Учитывая, что гвардейский полк состоит из младших сыновей и безземельных дворян, конкурс на место стражника Белгора огромен. А Орхет Пятый – молодец. Даже пятьдесят золотых по местным меркам – это большие деньги.
Теперь, как Арн с гордостью мне заявил, Евдокия не будет ни в чем нуждаться. Очень тонкий намек. А Дунька поросенок. Наверняка распустила свой язычок про княгиню. Точно выдеру. Причем все подарки преподносились мне как молодому мастеру. С хитростью и лицемерием у этих людей, слава Создателю, большая напряженка. Абу весь извертелся. Ну что он мне мог подарить? Оружие и доспехи? Не смешите мои тапки. Артефакт – после подарка Глава тоже не выход. Но когда он узнал о моей поездке, то просиял и мигом мне подогнал заводного коня. Ага, заводного. Жеребец лоссайской породы. Кони королей, так их называют. Подсуетился о переносе в Диору во время моей занятости, как он деликатно назвал мой загул. А сегодня вечером мне предстоит выслушать многочасовой монолог о его неслыханной любви: «Евдокия, свет мой, сердце мое, жизнь моя». Я опять вздохнул. Черт возьми, Дуняшке восемнадцать лет будет скоро. Замуж пора, а она кобенится. Мужиками играет. Приеду – ремнем выдеру. Кстати о птичках: а на коняшку надо взглянуть.
