Юлия Галанина - Мельин и другие места
Одиннадцать усталых грязных воинов под конвоем Дану идут к шатрам. Нет, усталым от семнадцати дневного путешествия выглядит только один из них — Хуманс. Он в отличие от железных несгибаемых Вольных и не скрывает это.
— Я вернулся, Селантэ! — Кай останавливается в трёх шагах от видящей. Одно неверное движение, и он мёртв.
— Зачем ты вернулся, глупый Хуманс, на что надеешься ничтожное животное?! Ты обманул нас, убил посла Гириена. Не надейся, что смерть твоя будет быстрой!
— Я дал слово, слово Кая Клавдия Басса, что вернусь. Я сдержал слово. А смерть, я, не боюсь смерти, жизнь моя принадлежит Мельину, я расстроил ваши планы, это главное.
— Напыщенные слова, Хуманс. Я не собираюсь спорить с тобой. Ты поплатишься за свой обман, но сначала умрут те, кого ты мог спасти. Стража, взять его!
Кая ударили, обезоружили, связали руки и увели. Он не сопротивлялся. Вперёд шагнул Кен-Тор старший в десятке Вольных.
— Келебдил Ясный, — обратился он к военачальнику Эльфов, — я дал слово этому человеку, который однажды оказал услугу моему народу, что сопровожу его к тебе в лагерь, а затем вернусь и сообщу его брату о кончине. Позволь мне исполнить слово, увидеть, как консул умрёт.
— Уж в чём, Вольный, а в этом бесплатном удовольствие я тебе не откажу. Вот только на обратном пути ты передашь в Мельин пару моих писем.
Вольный склонил голову в знак согласия.
Дану умеют мстить. Тем более ненавистным хумансам. Их пытки развязывают языки даже боевым магам. Селантэ сдержала слово. Кай видел смерть пленных легионеров, им сказали, что они умирают из-за него. Но Эльфы не добились своего. Седые ветераны кричали, проходя мимо Кая: «До встречи в раю Консул! Идущие на смерть приветствуют тебя!». Весело смеялись перед смертью. Их связанных, раненных использовали как мишени для лучников.
На глазах Кая сожгли его жену и сына. Медленно, так, чтоб мучались подольше. Чтобы сердце консула разрывалось от боли, чтобы разум помутился, чтобы проклинал себя и весь свой проклятый род человеческий. Самого Кая распяли на косом кресте Спасителя, лицом в сторону людских владений. «Виси подольше Хуманс, станешь Богом» — смеялись палачи.
Глаза Солнце выжигало глаза, веки срезали, где-то там впереди на Юге, Мельин страна, которой отдал всё.
— Я бы убила тебя сотню раз, но и этого было бы мало! — Селантэ по несколько раз на дню подходила к распятому пленнику. Надеялась увидеть его слабость. — Мы идём на юг, хуманс, сжигать ваши города, убивать тебе подобных животных. Мельин падёт к ногам Дану, пленных не будет! А ты остаёшься висеть здесь. — Дану рассмеялась, заметив, что Кай попытался плюнуть в неё. Но в обезвоженном теле не осталось влаги, даже раны уже не кровоточили.
А в десяти шагах позади креста стоял Вольный. Позади, чтобы Кай не видел ни одного дружественного или хотя бы не ненавидящего лица. День и ночь сменяя друг друга несли Вольные караул, ждали, пока консул умрёт. Ибо дали слово — рассказать Мельину о его смерти.
— Ты знаешь, Селантэ, этот Хуманс, даже своей смертью нанёс нам вред. — обратился Келебдил к видящей после казни Басса. — Твои суждения не оправдались. Он не сломался, наши воины заметили и оценили это, как и то, что он пожертвовал всем ради своего народа. Как-то странно для двуногого животного…
— А что же мне нужно было сделать, отпустить его, что ли! — раздраженно ответила Селантэ.
— Нет, конечно. Просто в будущем не стоит недооценивать врагов. Завтра выступаем в сторону нового форта хумансов, Гутберга. Туда спешат их свежие легионы. Надо разбить врагов по одиночке, прежде, чем они соединяться. У хумансов слишком много резервов. Нам же опять отказано в подкреплениях. Гномы наседают на севере.
— Не беспокойся Келебдил. Зато в боевых магах у нас решающий перевес. Не забывай, кто обеспечил тебе победу при Ележине. Мы и сейчас не подведём.
* * *Скарге. Глубокий вечер. Десяток свечей наполняют светом небольшую комнату. Два человека сидят за столом. Остывают остатки ужина.
— Чёрт побери! Комнинус, как я рад, что ты здесь. Я знаю, что говорю это сегодня уже в пятый раз, но … как мне тебя не хватало. Ты дружил с братом…. С тобой можно о нём поговорить…. Ты поймёшь. Я знал, что он едет на верную смерть, знал заранее, но сердце чуть не разорвалось, когда меня нашёл этот Вольный. Сволочи! Мерзкие остроухие ублюдки! Они заплатят за всё! Мой легион не будет брать пленных. Солдаты готовы зубами рвать Дану, ты же знаешь, как они его любили…. Я ведь всегда немного завидовал ему, зная, что мне не быть таким же умелым полководцем. Хотел стать выше, превзойти брата…. А сейчас в душе моей пустота. Её не чем заполнить. Не пью, боюсь, что не смогу остановиться. А на мне легион…
— Да, на тебе легион. Кай верил в тебя. Не подведи. Легион верен тебе — хорошо. Поддержка солдат много что значит в наше смутное время. Мельин сейчас переживает не самые лучшие времена. Неурожаи, на юге голод, богатые придерживают хлеб, а бедные умирают с голода. Сенат уже в третий раз обсуждает этот вопрос, но не может придти к единому решению…
— Кай, они его вспоминают?
— Да, но считают безумцем, самоубийцей. Ты же знаешь, они его боялись. Любимец легионеров, талантливый полководец, дипломат, он умел находить общий язык с народом. Из зависти родился страх, а потом и ненависть. Неприязнь усилилась, как ни странно, после того, как Кай раздави восставших монархистов…
— Лидером которых, был его друг Тербий…
— Да, и ярого республиканца Басса стали подозревать, в стремлении захватить власть. Отчасти поэтому и не давали подкреплений, ждали, что сломает себе голову.
— А Кай смог бы стать полновластным правителем, если захотел.
— Да, может быть, Марк. И я уверен, он был бы неплохим правителем. Мельину сейчас нужна крепкая рука, один вождь, одно знамя. Но что попусту рассуждать о том, что могло бы быть. Расскажи лучше, как дела с Дану. Последние время я был сильно занят, принимал выпускные экзамены…. Какой позор, одна школа боевых магов на всю страну, и то нет денег даже на выходное пособие выпускникам, на достойную их ранга одежду.
— Но почему такое отношение, Комнинус?
— Они нас боятся, Марк. Боятся тех, кто наделён магией. Сенат мучают кошмары, в которых боевые маги пытаются отнять у них власть. Поэтому поощряются целители, мастера погоды, гадалки. А на боевых магов отпускается крайне мало патентов. Их выдаёт Сенат. Обучи студиоза, но без патента он не сможет жить и колдовать, схватит стража. — Стразе была крайне неприятна эта тему. Он не любил признавать свою слабость или неспособность изменить ситуацию.
