Энгус Уэллс - Дикая магия
— Ты все понял, — хмуро ухмыльнулся Чазали. — Да, скорее всего, они станут арьергардом. У стен Анвар-тенга уже стоят воины. Но основную силу составляют не они.
— Объединятся ли Памур-тенг и Озали-тенг? — Каландрилл оторвал взгляд от карты и посмотрел в смуглое решительное лицо. — Или они попытаются разбить выступившие против них армии?
Чазали рассмеялся, переводя взгляд с Тэмчена на Очена.
— Помимо всего прочего, он обладает и стратегическим талантом, — похвалил он и продолжал, обращаясь к Каландриллу: — Воины рода Тессана отправятся из Озали-тенга на север, к южному берегу озера Галиль. Наши макузены пойдут прямиком в Анвар-тенг. Мы попытаемся разделить и ослабить противника.
— Но остальные города в осаде, — заметил Каландрилл, указывая пальцем на точку, обозначающую Анвар-тенг. — Рхыфамун, скорее всего, переселится в воина-макузена.
— Да, или продолжит путь в одиночку, — пробормотал Брахт. — До Анвар-тенга. А там переселится в новое тело.
— Верно, — рассеянно кивнул Каландрилл. — Но пока он, видимо, в прежнем теле. Будем скакать во всю мочь. Может быть…
— Больше нам ничего не остается, — сказала Катя.
— Постараемся догнать войска, — заявил Чазали и повернулся к Ценнайре. — Возможно, там ты его и узнаешь.
Кандийка кивнула черноволосой головой, не произнеся ни слова. Ее прекрасное лицо оставалось серьезным.
— Отыскать одного человека в ополчении дело нелегкое — пробормотал Брахт. — Сколько там воинов?
— Тысячи, — пояснил Чазали. — Только из Памур-тенга вышли три тысячи.
— Сможем ли мы его отыскать? — усомнился Брахт.
— Я вижу не только глазами, — приободрил их Очен. — Отчасти мне знакома его магия. Это поможет его распознать. Даже если он попытается скрыться при помощи магических средств.
— Похоже, — проговорил Каландрилл, все еще не отрывая взгляда от карты, — нам остается только скакать вперед, вслед армии. И надеяться. Когда мы можем выехать?
На морщинистом лице мага появилось виноватое выражение.
— Дабы очистить крепость от осквернившего его колдовства, мне понадобится еще день. По меньшей мере, — добавил он.
Каландрилл нахмурился. Брахт раздраженно взмахнул рукой.
— А быстрее нельзя? Ахрд! Может, выйдем сейчас? Он и так далеко впереди.
— В крепости должен находиться гарнизон, — сказал Чазали. — Это обязанность Памур-тенга, и род Макузенов выполнит свой долг. А оставить людей в форте, который осквернен колдовством, я не имею права.
И голос и лицо его были тверды. Брахт пожал плечами, пробормотав проклятия.
— А может, кто-то пойдет вперед? — предположила Катя.
— Это… неразумно. — Очен ткнул золотистым ногтем в Каландрилла. — Боюсь, Рхыфамун уже знает, что вы здесь. По меньшей мере подозревает. Боюсь, он оставил не одну ловушку на дороге. Со мной будет безопаснее. Но у меня есть обязательство перед моим племенем. Тэмчен остается здесь со своей сотней, и я не хочу, чтобы он пал жертвой оккультных творений. Так что, боюсь, вам придется набраться терпения.
— Ты же обещал нас отпустить, — возразил Брахт. — А сам держишь!
— Хоруль! Я слышал, что Куан-на'Фор населен упрямцами! — Колдун дружески улыбнулся, поэтому слова его не прозвучали как оскорбление. — Ты намерен скакать по чужой земле как чужестранец, без охраны? Ты намерен встретиться с вражескими армиями и мародерствующими бандами тенсаев? Как далеко ты уйдешь?
— Досюда-то мы добрались! — резко возразил керниец. — А нам приходилось скакать и по менее дружественной земле.
Каландрилл сообразил, что Брахт еще не освободился из плена давних предрассудков. Джессериты, обрекшие себя на изоляцию и на бесчисленное количество небылиц, не вызывали в нем доверия. Несмотря на все дружеское расположение, выказанное им, Брахт по-прежнему не доверял джессеритам. Каландрилл улыбнулся и примирительно заметил:
— Все это верно, но нам всегда помогали друзья. В Гессифе — Иссым, в Кандахаре — Менелиан, в Куан-на'Форе — драхоманы. Не забывай этого, Брахт! Не пренебрегай советом наших союзников.
— Очен прав, — вставила Катя, положив руку кернийцу на предплечье. — С ним мы пойдем быстрее.
Брахт собрался что-то возразить, но лишь пожал плечами и смущенно улыбнулся.
— Истинно! Вы правы, — согласился он и кивнул. — Прошу прощения.
— Мы задержимся здесь ровно столько, сколько будет необходимо, — пообещал Очен. — Нельзя оставлять наших братьев в опасности.
Эти слова были понятны Брахту. Он кивнул, бормоча извинения.
— Не стоит зарекаться ни от какой помощи. Безумный бог угрожает всем. И потому мы должны стать друзьями и товарищами.
— Истинно! — твердо заявил Каландрилл.
— Да, — согласился Брахт и с ухмылкой добавил: — И все же я бы отправился в путь как можно быстрее.
— В таком случае, — с улыбкой сказал Очен, — я приступлю к исполнению своих обязанностей немедленно. Чазали проводит вас в опочивальни.
— И накормит, — добавил киривашен. — Или вы предпочитаете сначала помыться?
Катя и Ценнайра выбрали баню, Каландрилл и Брахт — трапезу. Чазали рассмеялся. Впервые, отметил про себя Каландрилл. И смех этот сблизил их.
— Исполним сначала просьбу женщин, — предложил джессерит. — Проводить вас в ваши палаты, а потом в баню?
Каландрилл кивнул и жестом попросил Чазали отвести их в опочивальни.
Палаты, отведенные им, были спартанскими и больше походили на кельи, вырубленные во внутренней стене, с узкими, без стекол, но со ставнями окнами, выходившими во внутренний двор. В алькове, вырубленном в песочного цвета камне, стояли кровать, умывальник и небольшой сундук. И больше ничего. На голом полу, на стенах, потолке и на дверях были начертаны магические знаки Очена. Краска еще не успела просохнуть. Оставив свои вещи в комнатах, они последовали за Чазали в баню.
Их вели по тускло освещенным коридорам и залам, также разрисованным символическими знаками; вооруженные макузены расступались перед киривашеном, безучастно рассматривая узкими раскосыми глазками чужеземцев. Баня располагалась ниже спальных комнат и представляла собой широкую низкую залу с огромными чанами дымящейся горячей воды. Окон здесь не было, и баня освещалась лишь светом толстых желтых свечей в подсвечниках, вделанных в стены, также разрисованные загадочными знаками.
Чазали пропустил их в баню и, поколебавшись, словно не желая обижать гостей, спросил:
— Я не знаком с вашими обычаями: вы моетесь вместе или раздельно?
Брахт, быстро взглянув на Катю, улыбнулся, но не проронил ни слова, и Каландриллу показалось, что вануйка покраснела, хотя в бане было столько пара, что он не мог быть в этом уверен. К своему стыду, он сообразил, что сам думает о том, что бы сказала об этом предложении Ценнайра. Он представил себя с ней в одном чане и тоже зарделся. Преодолевая искус, он хрипловато сказал:
