Роберт Говард - ТЕНЬ ЯСТРЕБА. Сага призрачных замков
— Сам дьявол не смог бы взять такую крепость штурмом! Каким образом мы могли бы подобраться к этой султанской братии по такой груде камней? Ладно, это потом, а сейчас нам нужен Осман-паша. Проведешь нас к нему! Я хочу доставить его голову в Сечь.
— Осторожнее, казак, — жестко ответил Краль, — если тебе дорога жизнь. Взгляни-ка вниз, в ущелье. Что ты там видишь?
— Огромные голые камни и полоску травы вдоль воды, — помрачнел Иван.
Краль криво усмехнулся.
— Друг, а ты обратил внимание, что полоска травы на правом берегу гуще и чуть выше, чем на левом? Смотри! Спрятавшись за струями водопада, мы можем следить за алжирцами, пока они будут идти вверх по ущелью в сторону крепости. Потом мы устроим засаду в зарослях травы у воды, а когда они будут возвращаться, мы убьем их всех, за исключением Орхана, которого возьмем в плен, вернемся через туннель к оседланным лошадям и уедем в твою страну.
— Это-то просто, — откликнулся Иван, подкручивая длинный ус. — Мы захватим турецкую галеру: подплывем ночью с оружием в зубах, вскарабкаемся по якорным цепям, располосуем саблями их старшин, остальных оставим гребцами на то время, пока идем по морю. Так и сделаем! Но что это?
Краль оцепенел. Неподалеку от лагеря турок вброд через реку, нахлестывая лошадь, несся всадник.
— Атака! — приглядевшись повнимательней, вскричал Краль. — Они изменили план! Они не должны были атаковать до захода солнца! Торопись, мы должны спуститься раньше, чем явятся алжирцы и перехватят нас, как крыс на трапе.
Напрягая глаза, он вглядывался в похожий на сабельный шрам каньон, боясь пропустить отблеск чьего-нибудь шлема или щита, но пока в ущелье было пусто. Краль так торопил Ивана, что, покидая узкий выступ, громоздкий запорожец больно ударился локтем о стену.
Спуск оказался куда более опасным, чем подъем, но наконец они достигли дна ущелья, и Краль заторопился к водопаду. Достигнув бассейна, он осмотрелся, жестом показал Ивану, что путь свободен, и прыгнул сквозь завесу воды. И едва они оба скрылись в пасти туннеля, как сквозь падающую воду в наступающих сумерках их зоркие глаза заметили блики стальных шпор, а их чуткие уши услышали звон металла о камни. Они смотрели сквозь прозрачную занавеску, превращавшую все, что находилось снаружи, во что-то призрачное и нереальное, и Краля сотрясала дрожь — еще миг, и они бы не успели скрыться в своем убежище.
Высокие мужчины в металлических кольчугах и в чалмах, обернутых вокруг шлемов, шли по ущелью. Один из них возвышался над всеми; ястребиные черты чернобородого лица отличались утонченностью. Корсар смотрел на водопад и, казалось, его серые глаза глядели прямо в синие глаза казака. Глубокий вздох сотряс грудь Ивана, и он дернулся вперед, схватившись за саблю. Краль вцепился в его металлический наручь.
— Ради бога, казак, — испуганным шепотом остановил он запорожца, — обереги наши жизни. Если ты сейчас поторопишься, они расстреляют тебя, как крысу. А кто тогда доставит голову Осман-паши в Сечь?
Краль много бродил по свету, занимаясь торговлей, побывал он и в Запорожской Сечи, и потому был хорошо знаком с казацким ухарством.
— Я бы мог послать пулю ему в голову и отсюда, — пробормотал Иван.
— Нет, это нас выдаст, и даже если ты сбросишь Османа с коня, то все равно не сможешь забрать его голову. Не торопись! Я обещаю тебе, ни одна собака не ускользнет от нас! Ненавидишь? Посмотри-ка на того тощего стервятника в овчине и колпаке позади Осман-паши. Это — арап Али, главарь турок, он убил мою младшую сестру и ее мужа. Ты ненавидишь Осман-пашу? Клянусь всеми богами моих отцов, у меня голова кружится от желания прыгнуть на Али и вонзить в него зубы. Но… терпение, терпение!
Алжирцы пересекали узкий поток, высоко подобрав полы халатов и подняв над головой кремневые ружья, чтобы уберечь запалы от воды. На дальнем берегу они остановились и стали ждать, прислушиваясь. Спустя некоторое время сквозь шум потока с верхнего конца ущелья донесся неясный гул.
— Курды стреляют с башен, — прошептал Краль.
Услышав сигнал, алжирцы стали торопливо подниматься вверх по ущелью.
— Ты здесь карауль, а я побегу за казаками. Надо добраться до них раньше, чем вернутся пираты.
— Тогда поторопись, — буркнул Иван, и Краль скрылся во мраке туннеля.
4В огромном роскошном зале, украшенном дорогими коврами ручной работы, на мягком диване, утопая в вышитых бархатных подушках, полулежал принц Орхан. В шелковом халате и мягких бархатных туфлях, с кувшином вина возле локтя он казался олицетворением праздности и сладострастия. Темные, отрешенные и задумчивые глаза принца выдавали в нем фантазера, чьи грезы были слегка подкрашены гашишем и опиумом. Но строгие черты лица его еще не расплылись, и молодое тело под богатыми одеждами еще не потеряло силу от безделья. Его рассеянный взгляд остановился на Айше, которая стояла, вцепившись в оконный переплет, и напряженно всматривалась в происходящее снаружи. Принц оставался невозмутимым, он не обращал внимания ни на пронзительные крики, ни на выстрелы, и продолжал с отсутствующим видом листать только что написанное стихотворение, посвященное изгнанию из дома.
Айша с тревогой посмотрела на Орхана. В этой девушке текла капля крови древнего арийского завоевателя, и тысячи минувших с тех пор лет и сотни предыдущих поколений не принесли покоя и покорности в ее душу. Внешне Айша была правоверной мусульманкой, а в душе — необращенной язычницей. Скорее, она бы загрызла Орхана, как тигрица, чем позволила бы ему безвольно погружаться в водоворот смирения и апатии. А для принца фраза «Так повелел Аллах» заключала в себе всю жизненную философию, служа единственным извинением и утешением во всех его неудачах. В жилах Айши текла кровь светловолосых королей, хоть и не знавших бога, но не раз совершавших набеги на Ниневию и Вавилон в поисках богатства. Для Орхана эта девушка стала карой небесной в своем неуемном стремлении поддержать в нем жизнь и честолюбие.
— Время! — Айша вздохнула, отворачиваясь от окна. — Солнце уже в зените. Турки поднимаются по откосу, нахлестывая лошадей и впустую выпуская стрелы по стенам. Курды обстреливают их сверху, прислушиваясь к воплям раненых. Телами мертвых турок уже усыпаны все склоны, а оставшиеся в живых то отступают, то опять наступают, как сумасшедшие. Я должна спешить. Ты воссядешь на трон под звуки фанфар, любовь моя!
С этими словами она опустилась на колени, поцеловала туфлю принца и, поднявшись, заторопилась прочь из зала. Она миновала десять черных немых стражей, что день и ночь несли караул, прошла коридор и направилась к площадке, располагавшейся между зданием и задней стеной ограды замка. Никто даже не попытался остановить Айшу, поскольку ей дозволялось бродить, где ей вздумается, даже за стенами крепости, хотя Орхану разрешалось покидать его зал лишь в сопровождении охранников и гулять только в пределах замка. Несколько вопросов, которые она задала, вернувшись днем в крепость, дали всем понять, как она боится турок; осторожности ради, Айша старалась скрыть свое слепое увлечение принцем от орлиного ока предводителя курдов, который, как она догадывалась, был не более чем простым орудием в руках Сафии.
