Камли Брайт - Талисман мага
Карлос устало закрыл глаза.
«Твой отец был гораздо везучее тебя…»
«Для чего-то я нужен, а не то со мной бы расправились задолго до того, как ты появился на свет…»
«А ведь Нечистый прав…» — вдруг осознал Ральф: выжить после всего, что случилось, мог лишь потрясающе везучий человек. И будет еще не раз прав, пока на земле останется хотя бы один из четверых «потенциальных Дэвидов».
— Отец, ты знаешь, куда и зачем мы шли? — осторожно спросил разведчик.
— Я помню все, что было с Дэвидом с того момента, как он очнулся в камере С'бэрда.
«Одной проблемой меньше…» — подумал Ральф, однако тут же, один за другим, в голове возникли всевозможные вопросы и опасения.
— Михаэль, — опередил его Карлос. — Мы поговорим потом. А сейчас отсюда надо побыстрее уходить: слишком много шума.
— А ты сможешь идти?
— Должен. — Карлос сделал движение, явно собираясь подняться.
— Подожди, — остановил его Ральф. — Вот, возьми… — Он сунул руку под рубашку и снял через голову кожаный шнурок с маленьким продолговатым флаконом.
Глаза Карлоса заблестели. Он почти сорвал крышку и медленно, глубоко вдохнул.
«Алекс носится со своей флягой; отец — с этим злосчастным маслом… — Между прочим, открыв как-то флакон, разведчик с удивлением обнаружил, что концентрированное розовое масло пахло чем угодно, только не розами. Другое дело, когда оно начнет немного выветриваться… — Ага, уже понесло…»
В первую минуту на Карлоса никто не обратил внимания — видимо, приняв его за Дэвида. Но когда случайно встретившийся с ним взглядом Алекс так и замер, остановившись на полуслове, десантники онемели вслед за своим командиром.
«Сейчас потянется за флягой… Точно! — Рука Майера уже шарила на поясе. — Господи, о каких глупостях я думаю…»
Вообще, Ральф чувствовал какую-то странную заторможенность. Отец что-то сказал десантникам — напряжение на их лицах тут же исчезло, сменившись почти восхищением. Если каратели и не любили разведчиков, то только не Карлоса: уже не раз воскресавший из мертвых, он воспринимался как легенда, как миф. Эдакий Феникс, снова и снова восстающий из пепла…
— У тебя там, кажется, были какие-то таблетки… — Карлос пошатнулся и едва успел опереться о дерево.
Ральф молча протянул ему маленький белый шарик.
— И себе. Давай-давай: лишним не будет…
Результат, как и всегда, не заставил себя долго ждать: усталость исчезла, в голове прояснело; правда, обрести равновесие на этот раз так и не получилось. Ральф вдруг вспомнил, что рассказывал о главе Серебряного Круга Тэн; вспомнил, как две недели назад просматривал память отца. Неожиданные припадки жестокости вперемежку с приступами доброты и участия на фоне прогрессирующей потери рассудка. А если еще представить, что могло статься с головой Карлоса после всего произошедшего… Нет, для самого Ральфа все это не имело значения — сам он принимал отца таким, каков он есть, но вот что касалось других…
— Тебя что-то беспокоит… Михаэль? — Карлос будто хотел сказать «сын», но пока не решился.
— Твое здоровье.
В ответ уголки губ дернулись сначала вверх, тут же вниз, потом все-таки снова вверх, глаза весело сощурились.
— Может, сынок, для многих я и сумасшедший, но поверь: хуже от этого только Дэвиду.
От «сынка» разведчик внутренне вздрогнул, от остальных слов — прикусил губу. Похоже, отец видел его насквозь.
— Я имел в виду совсем другое… — Ральф уже не помнил, когда в последний раз краснел. — После того, как мы с Дэвидом прошли сквозь «ворота», что-то случилось с твоим телом.
— Постарел, — спокойно прокомментировал Карлос. — Вот уж не думал, что доведется увидеть себя седым… — Он покачал головой, однако его улыбка тут же стала загадочной: — Зато в таком виде я смогу, наконец, показаться твоей матери.
Ральфу стало больно: вот так же и он со временем будет вынужден уйти от любимой женщины. Уйти лишь потому, что ему не суждено состариться… И вдруг его осенило!
— Отец, но ведь ты не можешь стареть — хайлендеры не стареют!
— Ну, во-первых, насколько мне известно, стареют — правда, не так скоро. Но дело в том, что… — Карлос странно улыбнулся, — я — впрочем, как и ты — был таковым ровно до того момента, как вы с Дэвидом сунулись в эти, как ты их называешь, «ворота». Временная дыра там, Михаэль, временная дыра: время будто сжимается и идет в несколько раз быстрее. Простой смертный не протянет на той стороне и нескольких дней. Ну, а такие, как мы…
Золотисто-желтый обрывистый берег, мирно поблескивающая вода внизу, раскидистая сосна на фоне закрывающего горизонт молодого леса… Стук колес словно растворился в низком, бархатном голосе Карлоса:
— …сначала превращаются в обычных людей, а потом…
— В обычных людей? Ты в этом уверен? — Ральф и хотел, и боялся поверить.
— Так сказал Дэвиду Алекс.
«Ага, значит, у Дэвида Алекс, как миленький, разговорился, а мне — ни слова…»
— Подожди, но если Дэвид знал… — Ральф запнулся.
— Вот именно, мой дорогой, вот именно: тело Карлоса перестало устраивать Дэвида в аккурат после того, как Алекс объяснил ему, откуда взялась седина. Стареть и умирать, знаешь ли, не для Нечистого — ему нужно жить вечно…
Во второй раз Ральф видел, как обычно блестящие глаза отца точно перестали отражать свет. Правда, всего лишь на несколько секунд.
— Тогда Дэвид, — продолжал Карлос, — сделал ставку на С'лейна, но при этом не хотел терять еще и тебя. Понимаешь?
— Нет, — честно признался разведчик.
— Объясняю. К тому, что уже есть у С'лейна, Дэвид собирался присоединить все, что осталось от меня. Плюс твое умение входить в телепатический контакт на больших расстояниях.
— Но ведь это должно было перейти к Дэвиду от тебя.
— Не успело. А потом был тот сбой в камере С'бэрда, и я… скажем так, разучился. — Карлос отшвырнул только что сорванную ветку.
— Совсем?
— Ну, не совсем: до тех, кто находится, скажем, миль за триста, триста пятьдесят, я еще дотянусь. Но не дальше.
Они помолчали.
— Знаешь, чего мне по-настоящему жаль? — глядя себе под ноги, произнес Ральф. — Что больше не существует настоящего Дэвида.
— Ишь, чего захотел! — засмеялся Карлос. — Ничего, зато у нас есть С'лейн.
— Это не то.
— Возможно, но поскольку настоящего С'лейна уже давно нет, боль и страх за него будет чувствовать Дэвид! — От смешка, которым отец сопроводил свое замечание, по коже у Ральфа пробежали мурашки.
«Когда просто избивал и отпускал; когда доставал нож и приказывал либо защищаться, либо метать его в цель. Тех, кто часто промахивался или слишком быстро ломался, мог забить до смерти…» — сами собой вспомнились слова Тэна.
