Анатолий Лосев - Дверь в неведомое
Я решил, что это удобный случай, чтобы спросить его о том, что меня так давно занимало.
— Шер, вы бы не могли ответить на один, может быть, несколько наивный вопрос?
— К чему такие предисловия? Спрашивайте, конечно же!
— Я в вашем мире первый раз и ничего о нем не знаю…
Мне показалось, я говорю в стиле «сами мы не местные».
— Одним словом, мне бы очень хотелось знать, есть ли в вашем мире какая-нибудь религия? Во что здесь верят? Я не заметил никаких следов храмов или святилищ.
— В том-то и дело, что у нас нет никакой религии. Это мир одних атеистов. Раньше у нас был древний культ одного бога, но теперь о нем все забыли. Когда занятия магией стали в нашем мире основой жизни и политики, от религии отказались. Ее запретили, и запрет действует по сей день. Но люди уже привыкли к тому, что их поступки останутся на земле без всяких последствий, поэтому можно делать все, что угодно. В горах остались племена со своими божествами…
Я оглянулся на Рена. Тот не собирался спорить, хотя и был явно не согласен. В любом случае я понимал, что за несколько дней нельзя познать весь мир целиком. Хотя у них все значительно логичнее, чем у нас. Обыкновенный землянин верит в бога или во множество богов, знает, что за грехи неминуемо последуют загробные неприятности, и тем не менее с упорством, достойным лучшего применения прибавляет ко всеобщему злу свои — мелкие и не очень — безобразия. Здесь же человек не верит в последствия дурных и добрых дел, а потому убивает, предает и прочее, совершенно не дорожа при этом собственной шкурой.
Это все стоит того, чтобы поразмыслить на досуге.
Во всяком случае, теперь я почти понял Шера. Он вырос в племени. Условно обозначу его племенем верующих. Там, где есть твердая вера в загробную жизнь, страх смерти — чувство постыдное. Следовательно, дезертирство — великое преступление. С этой точки зрения мне все ясно. Но откуда в этом племени взялся диссидент, человек с другими взглядами, который не стыдится того, что он бежал с поля битвы? Это пока осталось для меня загадкой.
Да, над этим стоит поразмыслить.
Вскоре драка закончилась, дверь в дом была разломана, воины ворвались внутрь, из окон на мостовую выпали три человека, изуродованные до неузнаваемости. Игорь хотел им помочь, но Шер сразу определил, что это бесполезно, и равнодушно прошел мимо. Мы последовали за ним. Рен на убитых несоплеменников смотрел с такой же неестественной для меня флегматичностью.
Что творилось у дворца, мне даже не очень хочется описывать. Вчера тут была настоящая мясорубка, и тела никто не хотел убирать. Куски каменных плит.
Оружие с кровавыми пятнами. Я шел, пытаясь не смотреть по сторонам, но смотрел — невольно. От цехов несло гарью и дымом недавно потухших углей.
Когда мы беспрепятственно миновали половину этого кошмара и до парадного подъезда оставалось не больше двадцати метров, на балкон уцелевшей башни вышел герольд с забинтованной головой.
— Король Вент а-ла-Коэ, бывший сеньор Клот… — провозгласил он.
— Да, старина Змей сильный малый, от него можно было ожидать, — словно бы про себя отметил Шер.
— …царствовавший одну ночь…
Шер удивленно поднял брови.
— Умер! Назначив королевой Катрин Родоначальницу, бывшую Озерной!
Несколько слуг, пытавшихся прибраться во дворе, ответили нестройными криками. У меня отвисла челюсть.
— Эй, куда? — крикнул Шер, когда я бегом кинулся к парадному подъезду. Но я не ответил. У него на наш счет были свои планы. Чего хотят все в этом мире? Власти. Во всяком случае, пока все, что происходило на моих глазах, происходило ради нее. Почему же у меня не может быть других целей, ради которых я могу что— то предпринять?
Не глядя на стражу, которая плохо держалась на ногах и практически не реагировала на происходящее, я ворвался во дворец, взбежал по лестницам в королевские покои. Я чувствовал, где находится Катя.
Если она окончательно стала такой же, как все здесь, то больше нет никакой надежды, но мне не хотелось верить, что она ради трона — не самой необходимой вещи на свете, убила не безгрешного, но все же человека — Вента ла-Коэ. Я надеялся, что она с нами.
За мной бежал Игорь. Это правильно. Так и должно быть.
Я заглянул в одну из комнат. Там сидел Димка и упорно вертел в руках свиток со здешними письменами, пытаясь понять, как его повернуть, чтоб он был не вверх ногами.
Увидев меня, он вытаращился сначала испуганно, потом удивленно и наконец кинулся к нам с Игорем, бросив свой свиток.
— Где Оля? — тут же спросил я.
— Макс, ты знаешь, тут такое было! — не хотел он слушать.
— Кто-нибудь из наших тут еще есть?
— Ну хорошо, давай всех соберем, а потом я тебе все расскажу. Ты знаешь, тут такие дела творились…
В одной из комнаток, которую показал Дима, сидела Наташа в окружении служанок и примеряла местное платье. Служанки, увидев нас, завизжали.
— Димка, чего вламываешься, не видишь, я переодеваюсь!
— Переодевайся в свое, мы домой едем! — крикнул ей Димка. Я замер. Что она ответит?
— Две минуты! — тут же сказала она, и мы побежали дальше.
— Макс! — мне навстречу бросилась Оля. Она знала, что я уже где-то поблизости. Она успела переодеться в свои джинсы и немного потертую футболку. Я смотрел на нее, и мне казалось, что мы уже давно дома, а все, бывшее здесь, — только когда-то прочитанная книга.
— Где Катя? — спросил я. — Как она?
— Увидишь. — Оля отвела глаза.
Нет, я не думал, что она убила своего предшественника по трону. Я даже думал, что больше всего она бы сейчас хотела, это чтобы он остался жив.
Мы вошли во внутренний тронный зал на втором этаже. Свет снаружи почти не проникал сюда и поэтому, судя по сильно закопченному потолку, свечи тут горели постоянно.
В центре зала находилось возвышение с троном. Пустым. И неприметно, в углу, у окна, сидела Катя в положенной здесь одежде знатного человека — до деревянной жесткости расшитая бисером ткань, пестрота, яркость. На голове, незаметная из-за схожего цвета волос, — золотая или позолоченная корона.
— Кать!
Голос дрогнул — я волновался.
Она встала. Я никогда не видел ее такой, надеюсь, и впредь не увижу. Обычное выражение ее лица — насмешливое, несерьезное, словно выцвело, стало серым и безразличным. Игорь, заметив перемену, встал как вкопанный, словно на стену наткнулся.
Что с ней? Власть виновата или все-таки это из-за Вента? Мне показалось, что хоть он и умер, я начинаю испытывать к нему самую черную ненависть. Кто он был? В сущности, обыкновенный интриган, пусть талантливый, неординарный, почти добившийся своей высшей цели. И из-за него наша Катя, человек неглупый, оценивающий людей далеко не по первому впечатлению, потеряла голову! И теперь из-за него, вполне возможно, нам придется еще немало потрудиться, чтобы вернуться в наш мир.
