Роберт Говард - ВОИН СНЕГОВ. Сага ледяных пещер
— Стой, где стоишь! — рявкнул самый рослый туранец. Под его распахнутой мантией я заметил звенья кольчуги. Черная с проседью борода была расчесана на две половины — вправо и влево, В одной руке он держал круглый щит, в другой — большой кривой меч. Его спутники развернулись в цепь, держа наготове луки и копья.
— Стоять! — снова крикнул он, и я дал знак отряду остановиться. — Что вы делаете на земле Турана без позволения? — вызывающе спросил он.
— Уважай королевского посланника, — бросил я в ответ, нащупывая под плащом меч. — У меня письмо для Ага Джунгаза, эмира Турана, от Гарака — самого могущественного правителя Немедии.
— Кто такой Гарак и где эта Немедия? — усмехнулся другой всадник туранец. — Мы не знаем ни того, ни другого. Наш долг — поворачивать назад всяких чужеземцев, кроме тех, кому разрешено здесь появиться по распоряжению из дворца в Аграпуре.
— Про таких, как вы, ничего не говорилось, — сказал бородач. — Возвращайтесь туда, откуда пришли… Нет, подождите. Судя по вашему виду, вы торговцы. Может быть, у вас найдется что нибудь ценное.
С каждым словом он нравился мне все меньше и меньше.
— Чем бы мы ни владели, вам нелегко будет хоть что то у нас отобрать! — крикнул я и, дав своим людям знак стоять на месте, подъехал к наглецу ближе. — Ты слишком разговорчив для воина, — заявил я.
— Ты молодой или старый? — насмешливо спросил он. — Твои волосы белые, словно снег.
— А твои темные, словно грязь, — парировал я.
— Что скажете, друзья? — обратился туранец к своим спутникам. — Не позабавиться ли мне с этим белоголовым придурком?
Взмахнув мечом, ярко сверкнувшим на солнце, он поднял щит и поскакал ко мне. Я пришпорил коня и двинулся ему навстречу.
Все кончилось, едва успев начаться. Он хотел столкнуться со мной в лоб, но я, дернув за узду, проскочил мимо. Его клинок сверкнул в воздухе, опускаясь на меня. Я принял удар на край щита и вонзил острие своего меча в грудь соперника, сквозь кольчугу и ребра, так что оно вышло сзади на ширину ладони. Когда противник падал с седла, я быстрым движением выдернул оружие и поехал вдоль шеренги туранских дозорных.
— Кто следующий? — спросил я. — Если хотите, выберите среди своих людей столько же, сколько у меня. Ваш приятель, который теперь валяется на земле, предлагал позабавиться. Что ж, давайте позабавимся. Когда мы прикончим вас всех, я доставлю свое послание в Аграпур.
Туранцы зашевелились, словно и вправду собирались напасть.
— Подожди! — послышался сзади низкий голос, и вперед на гнедом коне выехал человек, которого я прежде не заметил. Судя по оправленным в серебро доспехам, это был офицер.
— Давай поговорим, чужестранец, — сказал он. — Если у тебя есть письмо к нашему правителю, дай его мне.
— Я отдам его только в руки Ага Джунгаза, — ответил я.
— Тебе грозят большие неприятности, — предупредил он, подъехав ближе, но вне пределов досягаемости меча. — Ты только что зарубил лучшего воина пограничной стражи нашего эмира…
— Ты видел, что он ударил первым, — напомнил я. — Я ударил последним, и второго удара не потребовалось.
— Что ж, пусть разбирается суд в Аграпуре. Тебя и твоих людей доставят туда под конвоем. Эй, Даула, подбери им сопровождающих. А теперь, называющий себя посланником, убери меч.
— С удовольствием, если ты и твои люди поступят так же.
Он подчинился. Я вытер клинок краем плаща и убрал его в ножны.
Путь до Аграпура занял оставшуюся часть дня. Мы ехали по хорошей дороге среди зеленых полей и садов. Даула, командир эскорта, стройный юноша с тонкими усиками, весело болтал со мной, будто я и не убивал его товарища. Он хвастался процветанием и культурой Турана, показывал красивые сельские дома и рассказывал, что прежние успехи гирканцев на севере Турана были сведены на нет мощным контрнаступлением, вынудившим гирканцев отступить в более холодные края — Замору и Бритунию.
— Гиркания не слишком жаждет нас победить, — улыбнулся он.
— Возможно, они берегут силы, чтобы напасть на Немедию, — предположил я. — Впрочем, там их встретят не лучше, чем у вас.
— Туран и Немедия могли бы стать союзниками, — заметил Даула.
— Именно об этом и говорится в моем письме.
На закате мы въехали в Аграпур, окруженный темно желтыми стенами с широкими двойными воротами из обитого медью дерева. За воротами тянулись мощенные белым камнем улицы, вдоль которых выстроились ряды лавок с тканями, домашней утварью, овощами и фруктами. Люди выглядели сытыми и хорошо одетыми, в длинных халатах и тюрбанах из разноцветной ткани. Их одеяния были столь свободными, что оценить силу мужчины и изящество женщины не удавалось.
В центре Аграпура, среди более высоких зданий, располагалось странное приземистое сооружение из грубого темного камня. В его стенах не было окон, лишь в одной из них зиял широкий дверной проем. Из царившей за дверью черноты тянулись струйки дыма.
— Храм Сета, Повелителя Тьмы, — пояснил Даула. — В Туране все поклоняются Сету. Ему мы приносим в жертву рабов и пленников. Сету принадлежит все. Самая страшная клятва — поклясться его именем.
— Похоже, вы любите Сета, — заметил я.
— Мы боимся его и его мрачных владений. Страх сильнее любви.
Ментуменен, где бы он теперь ни был, тоже служил Сету. «Интересно, — подумал я, — насколько сами туранцы подобны своему зловещему божеству?»
Мы проехали мимо храма и двинулись дальше, пока не увидели бескрайние водные просторы, тянувшиеся до самого горизонта. На берегу возвышался мраморный дворец эмира, многоэтажный, увенчанный куполообразной крышей и длинным шпилем. Стражник у дверей потребовал, чтобы я отдал ему послание для Ага Джунгаза. Я вновь настоял, что должен вручить его лично. Лощеные высокомерные офицеры начали спорить. Наконец наших лошадей увели, а нас проводили в просторный зал с мягкими диванами, коврами на стенах и хрустальным фонтаном в центре. Под любопытными взглядами стражников мы ждали решения. Наконец вернулся чиновник по имени Кондунду — полный человек с кудрявой бородкой.
— Лишь тебе одному позволено предстать перед очами нашего эмира, — надменно сказал он мне. — Оставь здесь все свое оружие.
Я передал меч и кинжал Скорле и последовал за Кондунду. Занавес, прикрывавший узкий проем в стене, слегка вздрогнул, и на мгновение из за него выглянула красивая смуглая женщина. Наконец мы оказались у отделанных яшмой сводчатых дверей, которые охранял стражник с копьями в обеих руках, и меня подвели к сидевшему на огромном, украшенном зелеными драгоценными камнями троне человеку с золотым венцом на голове и в мантии, которая, казалось, была сделана из чистого серебра. Кондунду распростерся перед ним на полу. Я продолжал стоять.
