Сергей Игнатьев - Игры на кровь
– Похоже, Ян, намечается крупная мясорубка, – устало сказал я.
«Ауди» свернул с дороги и, нырнув во двор многоэтажного жилого дома, затормозил возле тротуара. Яна повернулась ко мне.
– До утра тебе лучше не появляться в городе… А завтра будет видно…
Наши взгляды встретились.
Я потянулся к колдунье. Наши губы соприкоснулись… Никогда не задумывался, о том, что это может произойти, может быть даже не видел в ней красивую девушку… Теперь же, впиваясь в ее губы, жадно целуя, чувствуя нарастающий жар во всем теле, теряя голову и забывая обо всем на свете, задыхаясь, уже понимал – по-другому не могло быть. Все правильно.
Я на мгновение оторвался от нее, чтобы глотнуть ночного воздуха, и услышал шепот Яны:
– Пойдем ко мне…
Все было понятно без слов.
Чистые пруды. Москва. 27 марта. 10:17
Я шел по скверу, глядя на веселые лица редких прохожих.
Сегодня над Москвой наконец-то выглянуло солнце. Оно играло на лицах прохожих и на окнах домов. Не стесняясь талого снега и холодного ветра, солнце говорило о наступлении весны, скором и неизбежном.
Я был один на один со своими мыслями. Думал о том, что должен победить. Победить любой ценой. Не было больше места ни сантиментам, ни интеллигентским самокопаниям, ни сомнениям, ни прочим розовым соплям.
Я служу Злу и должен быть готов к тому, что Зло это может обернуться против меня. А потому теперь должен уничтожить тех, кто встал у меня на пути. Быстро и жестоко.
Я должен побеждать. Всегда и любой ценой.
Тибет ждал меня, сидя на скамейке, попивая из черно-красной банки неизменный «Леопард» и разглядывая прохожих мутным взором.
Мы пожали друг другу руки.
– Уверен, что справишься один? – спросил Тибет после значительной паузы, в течение которой мы молча сидели на скамье и смотрели на топчущихся возле мусорных контейнеров голубей…
– Да… Тебе лучше пока не проявляться… Черт знает, что в городе творится… Единственное, о чем попрошу – передай вот это… – я вытащил из кармана пальто мини-диск, который мне дала Яна. – Передай это лично отцу-настоятелю Московской обители Ордена Паутины.
– Его имя? – Тибет прищурил голубые глаза.
Он совсем не удивился этому моему странному ходу. Наверное, предполагал, что я как всегда выкину нечто экстравагантное.
– Точно не установлено, – ответил я. – Известен как Апостол…
Договорить я не успел – возле ограды сквера притормозила серебристая «Тойота Королла». Из нее, небрежно хлопнув дверьми, вышли и, перемахнув через ограду, направились прямиком к нам двое парней.
Один – тощий и высокий, коротко стриженый, в сером пальто поверх оранжевой кофты с капюшоном и в очень узких и очень черных очках. Второй – с такой же короткой стрижкой, широкоплечий, в спортивной крутке и потертых голубых джинсах, внимательно смотрел на нас прищуренными карими глазами.
Мы с Тибетом знали этих двоих.
– Здрасьте… – пробормотал Тибет и криво усмехнулся. – Какие люди…
Приближающийся к нам Тощий вертел руках ключи от машины, на которые вместо брелка был прикреплен посверкивающий крошечным бриллиантом защитный амулет, выполненный в форме паутины.
– Полномочные наблюдатели Ордена Паутины. – Широкоплечий махнул служебной корочкой и усмехнулся. – Что я вижу? Два сотрудника КБСК… Находящиеся в розыске…
Я молчал, внимательно глядя на Наблюдателей Ордена.
– А вы собственно, по какому вопросу к нам? – Тибет невинно похлопал ресницами.
Тощий и Широкоплечий переглянулись.
– Слышь, Тибет… – Тощий состроил страдальческую гримасу. – Давай, может без формальностей… Коль уж встретились.
Я едва удержался от усмешки.
Тощий поглядел на меня поверх темных очков красными невыспавшимися глазами.
– Ну, так что?..
Я переглянулся с Тибетом и пожал плечами. Тибет нехотя полез во внутренний карман куртки.
– Ну, как всегда…
Тощий вытащил бумажник и тщательно отсчитал купюры.
Тибет протянул ему небольшой конверт, в котором шуршал мелкий сухой порошок.
– Качество хорошее? – недоверчиво спросил Тощий, заглядывая в конверт.
– Обижаешь, Костян… – Тибет похлопал Белого мага по плечу. – Товар просто превосходный. Крышу узлом заворачивает.
Тощий очень весело засмеялся.
– Витек, а ты случаем не желаешь? – спросил Тибет елейным голосом.
– Нет, – буркнул широкоплечий, хмуро косясь на конверт. – Предпочитаю горные лыжи…
– Ну, бывайте, парни… – тощий Костян поочередно попрощался со мной и Тибетом за руку, и они с широкоплечим Витьком направились обратно к машине.
– М-дя… – Я задумчиво смотрел им вслед. – Экстракт Лих-корня… Это ж надо… полная деградация Белого Престола…
– Да ладно тебе… – Тибет пожал плечами. – Пусть парни отрываются.
– Ты это… избавлялся бы от своих привычек…
Тибет посмотрел на меня, ухмыляясь.
– Шутишь, Серж… Ты лучше посмотри, сколько от них пользы… У меня, кстати, еще осталось, не хочешь?
Я лишь покачал головой. Тибет был просто неисправим.
Штаб-квартира Московской ветви Семьи Тореадор. Головинское шоссе. Москва. 27 марта. 12:31
Возле кирпичной громады, которую я увидел, едва выйдя из метро, и которая вызвала в моей душе множество ностальгических ассоциаций, стояли неприметные черные автобусики и суетились какие-то фигурки в черных комбинезонах.
Похоже, шеф решил бороться с вольнодумцами кардинальными методами.
Я пошел вдоль Головинского шоссе, оставляя за спиной штаб-квартиру Тореадоров, оцепленную спецназом КБСК.
Спрятав руки в карманы пальто и жадно затягиваясь сигаретой, я прогуливался по узкой полоске тротуара между шоссе и высокой оградой кладбища. Там, за забором, поскрипывали на ветру сухие ветви и каркало воронье.
Где-то недалеко завывали милицейские сирены.
Я остановился на краю тротуара и обвел окрестности хмурым взором.
Со стороны Головинских прудов, вчистую игнорируя правила дорожного движения, неслись черные джипы с тонированными стеклами… Два… Три… Четыре джипа… А замыкали кавалькаду сверкающий «Круизер» с блатными номерами и знакомый до боли черный «БМВ» Игоря…
«Бумер» резко затормозил возле меня. Из распахнувшейся дверцы высунулся ухмыляющийся Крюшон.
– Мы вроде знакомы? Полезай к нам…
Открыв дверцу, я влез в машину. Настроение мое кардинальным образом улучшилось.
– Здорова… – Игорь радостно оскалил клыки, переглянувшись со мной, и вдавил педаль газа.
– Парни, а что вообще происходит? – осведомился я, поборов приступ накатившей на меня по-детски чистой и незамутненной радости.
Кавалькада подъезжала к штаб-квартире Тореадоров.
