Петр Вереницын - Алхимик (СИ)
— Вы хорошо подготовились! Но контрразведка … меня будут проверять и заставят пройти магическую клятву — Земля Света славится виртуозным внедрением своих агентов, и я теперь понимаю, почему!
Да чего тут готовиться, еду и прочее довольствие у солдат, не воруют только отцы-командиры, встречающиеся очень редко. Коменданты воруют все — должность заставляет, хотя бы для "подмазки жоп" у проверяющих комиссий.
— Я послан частным, но очень могущественным и осведомленным лицом, и не являюсь агентом государственных спецслужб вообще, а также Земли Света, в частности. Клянусь Вам в этом своей магической силой! Её благосклонность стоит чрезвычайно дорого! На вопрос о вербовке "светоносцами", честно ответите отрицанием, а в остальном, выкрутитесь. Сами виноваты, зачем было доводить дело до таких крайностей — я кивнул на тело.
— Кто выполнит диверсию и уберет исполнителей? — однако, ты реальный дядька.
— При обычной организации дела утечки не избежать. Мы ценим Вас гораздо выше — я лично обеспечу поджоги и порчи, только верните мне мои сумки, а также скрытно проведите по трети из принадлежащих Вам складов. В нужный момент они запылают, продовольствие протухнет или будет отравлено. Оставшиеся целыми склады станут Вашей заслугой в борьбе с коварным врагом, будет полезным проявить личную доблесть. На Вас штурм и лишние рты, а также "мое тело". Размером одежды и обуви мы, с магом, похожи — махнемся не глядя.
— Но, как я обеспечу штурм? Верные люди у меня есть, но лишаться их я не хочу!
— Посмотрим на обратную сторону вопроса — устройте массовые облавы, они оправдают отчаянные действия наших диверсантов, пусть вместо нужных людей, застенки будут набиты их противоположностью — не нужными. Затем устройте, от чужого имени, побег и финальную резню.
Довольное выражение масляно растеклось по мужественному лицу Роска, похоже, многие давили ему на мозоли, заполучив определенные трудности с выживанием в "варфоломеевскую ночь".
Глава 27. Плати Миру.
— И жить хорошо, и жизнь хороша … ребра круша … слегка запыхавшись, я вспоминал Высоцкого.
маны было полно. Света местной Луны, кстати, размерами очень похожую на нашу, было достаточно, чтобы двигаться пешком, в сторону Керела. От которого, по словам предателя-коменданта, было удобнее всего добираться речной баржей. Похоже, это был город-порт. Консультацию я получил после прямого вопроса о лучшем маршруте, в свете "местной обстановки", компетентным знатоком которой, "априори", был Роск.
Отменно зажигательным, порошок из серы, стал после алхимической обработки, в моем рту, он отлично сработал в нужное время, и сейчас, позади меня тяжело багровел пожарами Горад. Бравые ребята, жаждавшие скормить меня дракону государства, сами пошли кормить червей, буднично преданные собственным руководством.
От лошади я отказался, заявив, что так же легко исчезаю, как и умею привлекать внимание, для чего не обременяю себя движимым имуществом.
Пора было выдвигать "лопухи — звуколокаторы", даже если за мной следят люди Роска, имидж позволяет. Особенно, если следят.
— Что за чёрт?
Орихалк, раньше дававший сто очков форы любому пластилину, не поддавался моим "мысленным пальцам". Проблемка явно перевешивала тесную обувь и узковатую, особенно в талии, одежду приснопамятного мага.
Попытка осторожно вывести нитку материала за пределы тела, заставила застонать сквозь зубы — пробовали отрывать волосы на руках, целыми пучками? И не пробуйте.
Не сразу я определил причину — орихалк срастался с клетками моего тела в месте контакта. Соседние органы бодро реализовывали наше общее, как я теперь понимал, ритуальное право на чудесный металл. На их работоспособность это почему-то не влияло, иначе я был бы уже мертв. Процесс развился так сильно, что теперь извлечь сферу, означало нанести себе чудовищные внутренние повреждения, а затем, несомненно, сдохнуть.
— Гадство, он же химически инертен, этого не должно было случиться!
Нельзя было даже перераспределить металл заново, теперь я был обречен бесполезно носить его под кожей, над грудными мышцами, в бёдрах и, повсюду в армированной коже. Подобная технология была известна мне из косметической медицины, но там использовалось золотая проволока. Я довольно сильно армировал в трактире кожу головы, сильно боялся магических телепатов.
Если орихалк способен принимать мысли, то его можно использовать и для экранирования оных — подумал я. Хорошо, что я не решился армировать один очень важный орган, который постоянно предлагают увеличить в интернетовском спаме. В основном потому, что мне реально было не до того.
— Живы будем, не помрем. Мне оставалось только подбадривать себя и идти вперед.
Почти круглосуточно, на стимуляторах, я поддерживал хороший пеший ход, поэтому, за два дня добрался до места, из которого открывался обзор на цель моего путешествия. Попуток никаких не было — Роск перекрыл ворота на время "дознания", да я бы и не сел в них. Что-то опротивел мне легальный вход в здешние города.
маны оставалось на треть, внутренний расход возрос. Если орихалку станет не хватать маны, пойдут внутренние кровотечения, начнутся сбои в работе внутренних органов. Я разменял потрясающе полезный инструмент, на непроверенную защиту мыслей и нагрудные "щитки", хорошо, что не дотягивающих размерами до женских грудей серьезных номеров. Бедренная "броня" меня волновала меньше.
Глава 28. О пользе алкоголизма.
В Керел я пробрался со стороны порта, способом скелетов с "Чёрной жемчужины" — по дну, под водой. Внутренняя алхимия вкупе с небольшим, постоянно контролируемым магически, запасом перекиси водорода, в моей крови, превратила меня в заправского водолаза. Пришлось подобрать в пустовавшую походную сумку груз камней, а карту варварски свернуть, чтобы она поместилась во флакон с притертой пробкой.
Причалов было множество, они растянулись по песчаному берегу, почти на километр. У многих покачивались парусные суда, копошились далекие фигурки. Строители города не пытались возвести стену, ограничившись опорными башнями дозора. С восхода, к городу тянулся оживленный тракт, постоянно пылящий повозками с грузом, и "пробив" его насквозь, уходил на закат, а три более тонкие дороги, разбегались от города, радиально, как и та, в кустах у которой был составлен мой план инфильтрации.
Крайние причалы пустовали чаще, поэтому к ним я и выбрался, начав подводный путь от заросшего кустарником мыса. В плане скрытности понадеялся на рыболовецкие сети, перевитые сухими водорослями. Они защищали от бокового ветра, закуток, который образовывал сверху выходящий на берег причал. Черный круг старого кострища вопил о том, что люди здесь бывают, хотя и редко. Насколько было видно, все причалы обустраивались по такому образцу, а в некоторых укрытиях коротали время портовые рабочие.
