Дэвид Уитли - Стражи полуночи
Лили без труда нашла дорогу к лавке мисс Дивайн. Она была так погружена в свои мысли, что не замечала сидящих на пороге домов темных, съежившихся фигур, не слышала их хриплого покашливанья. Увидав усыпанную стеклянными осколками стену, она поняла, что пришла. У дверей она различила высокий тонкий силуэт, маячивший в сумраке. Это был доктор Теофилус, и он ждал ее. Лили подняла голову, пытаясь разглядеть выражение его лица, но в темноте это было невозможно.
— Сэр… я…
— Все в порядке, Лили. Мне удалось договориться с мисс Дивайн. Чтобы компенсировать ущерб, который я причинил ей, поломав ее аппарат, я предложил ей долю в наших будущих прибылях. В дополнение к арендной плате. Мы уже подписали контракт.
Доктор положил руку на плечо Лили и слегка погладил его. Затем вложил ей что-то в руку. Опустив глаза, Лили увидела маленькую бутылочку, наполненную черной жидкостью. Приглядевшись получше, она разобрала, что на бутылочке нацарапано слово «Отвращение».
— Для того чтобы преодолеть отвращение, вовсе нет необходимости его продавать, Лили, — мягко заметил доктор. — Если ты выпьешь его прежде, чем пройдут сутки с того момента, как его из тебя вытянули, это чувство вновь станет твоим, словно ты его никогда не продавала. В противном случае ты лишишься его навсегда. — Доктор виновато потупился и пробормотал: — Прости, что я был так несдержан и испугал тебя. Поверь, у моего гнева были причины.
Лили уже открыла рот, собираясь сказать, что ничуть не сердится, но по лицу доктора догадалась: он намерен сообщить ей нечто важное. Вперив взгляд в темноту, он заговорил:
— После того как отец мой умер, для нас с матерью настали тяжелые времена. Она выбивалась из сил, пытаясь заплатить ренту. Конечно, ее отец, граф, мог бы ей помочь, но она дала зарок никогда к нему не обращаться. Когда у нас с мамой ничего не осталось, она начала продавать свои чувства. Малозначительные чувства, без которых, как ей казалось, она вполне может обойтись. Настал день, когда мама отправила меня к дедушке и при этом не сочла нужным ничего объяснять. С собой она дала мне драгоценности, которых было достаточно, чтобы оплатить мое обучение на медицинском факультете университета. Я догадался, что ради этих драгоценностей она продала нечто очень важное. Но долго не мог понять, что именно.
Доктор достал из кармана новый ключ и принялся вставлять его в дверь.
— Мама была наделена одним чрезвычайно сильным чувством, представлявшим особую ценность. Этим чувством была ее любовь ко мне, — проронил он.
Он повернул ключ в замке и вошел в дом. Лили следовала за ним, по-прежнему сжимая в руке стеклянную бутылочку.
Внутри было так темно, что девочке ничего не удалось рассмотреть. В ноздри ей сразу ударил какой-то незнакомый запах, наверное запах пыли, к которому примешивался сладковатый фруктовый аромат. Не говоря ни слова, доктор зажег старую медную лампу.
Когда лампа разгорелась, Лили смогла разглядеть множество деревянных скамей с резными спинками. В дальнем конце комнаты стояли две статуи, лица их показались девочке на удивление благожелательными. Окна в этой странной комнате располагались очень высоко, под самым потолком. Сейчас в них смотрело черное ночное небо.
— Раньше этот дом назывался храмом, — шепотом сообщил доктор. — В прежние времена люди не могли обойтись без таких мест. Отец мой был священником. А мама, еще девушкой, приходила сюда каждую неделю, лишь для того, чтобы часок посидеть в тишине и подумать о вещах, не имеющих отношения к мирским благам. Потом она стала приходить дважды в неделю, потом — каждый день. А потом она совершила поступок, который граф, ее отец, счел непростительной глупостью. — Доктор склонил голову. — Она вышла замуж за человека, который владел лишь такими ценностями, которые невозможно увидеть глазами. Ценностями, которые не сложишь в сундук. Гнев графа был безграничен. Он разорвал с дочерью все отношения. Но она никогда не жалела о своем выборе. Бедная женщина, — со вздохом добавил доктор.
Разноцветные блики, побежавшие по стенам, заставили Лили вскинуть голову. Лучи утреннего солнца били прямо в окна, заливая комнату светом. Теперь стало видно, что окна представляют собой витражи из цветного стекла.
— Раньше считалось, что в храме люди исцеляются от всех недугов, — сказал доктор Теофилус. Он тоже вскинул голову, взгляд его карих глаз уже не казался тоскливым, так как в них плясали цветные искорки. — Теперь больные вновь будут получать здесь исцеление. Благодаря нам с тобой, Лили. Добро пожаловать в новую жизнь.
— В новую жизнь, — эхом повторила Лили. Ей чрезвычайно понравилось выражение «нам с тобой». Прежде она его никогда не слышала. По крайней мере, по отношению к себе.
Солнце, бьющее сквозь витражные стекла, обещало погожий теплый день.
Интерлюдия первая
Комната стонала под грузом истории.
Своды ее были высоки, но терялись в сумраке. В слабом свете ламп, укрепленных на стропилах, можно было рассмотреть портреты в позолоченных рамах, висевшие на стенах. Люди, изображенные на портретах, хмуро глядели на мраморный пол, словно в их времена он блестел сильнее. В этой комнате никогда не горел яркий свет. С тех самых пор, как было возведено здание Директории финансового контроля.
Здесь царила тишина. Ее нарушал лишь уверенный стук каблуков по мраморным плитам пола. Звук возносился вверх, к потолку, и таял в воздухе.
Обладательница звонких каблуков приблизилась к письменному столу и остановилась. Тот, кто сидел за столом, перестал водить гусиным пером по пергаменту и поднял голову.
— Вас что-то тревожит, мисс Рита?
Голос был невыразителен, сух и ровен. Тем не менее у женщины, стоявшей у стола, перехватило дыхание. Человек с гусиным пером заметил это.
— Нет, меня ничего не тревожит, господин Директор. Разве что…
Она осеклась, не договорив, и эхо разнесло ее слова по комнате. Женщина нервно переминалась с ноги на ногу в своих туфлях на высоких каблуках. Директор, лицо которого невозможно было рассмотреть из-за переменчивых отблесков стоявшей на столе свечи, отложил перо.
— Вас беспокоит ваш проект, — подхватил он. — Как он продвигается?
— Со звездного дня девочки миновал почти год, сэр. Но…
Женщина снова осеклась.
— Продолжайте.
Женщина сделала шаг назад. В комнате ощутимо повеяло холодом.
— Вы уверены, что эти двое заслуживают нашего внимания, господин Директор?
— Терпение, мисс Рита, — произнес Директор, вновь принимаясь скрипеть пером по бумаге. — Дайте только время, и все долги будут заплачены.
