Стивен Браст - Атира
– Да, он не может определить причину смерти Рейнса.
– А я могу.
Савн вытаращил на него глаза: – Что?
– Я знаю, что его убило.
– Откуда?
– Потому что господина Вага постигла неудача. Ничего другого мне знать не требуется.
– Ну и что же убило Рейнса?
– Волшебство.
Савн покачал головой:
– Господин Ваг сказал, что волшебство оставляет следы.
– Конечно, если воспользоваться каким-нибудь очевидным заклинанием – ну, скажем, заставить сердце остановиться, или вызвать кровоизлияние, или нанести видимое ранение.
– В таком случае, что же произошло с Рейнсом?
– Ты представляешь, что такое некромантия?
– Ну, не совсем.
– Некромантия есть волшебство смерти – речь идет о силах, которые высвобождаются, когда умирает живое существо. Кто-то ищет способы обмануть смерть, продлить или имитировать жизнь, они пытаются стереть границу между жизнью и смертью. Кто-то исследует душу, продолжающую жить после смерти тела, и места, в которые она отправляется, что приводит к изучению иных миров, до которых нам, простым смертным, невозможно добраться. А еще они изучают тех, кто их населяет – богов и демонов, – а также силы, управляющие мирами, где жизнь встречается с нежизнью, где реальность лишь каприз, а Истина пляшет, повинуясь ударам барабана желания, где…
– Я не понимаю.
– Извини. Я заговорился. Все дело в том, что искусный некромант способен отправить душу в лимбо, ничего не предпринимая для того, чтобы убить данного человека.
– И тогда человек умирает?
– Обычно да.
– Обычно? А в остальных случаях?
– Давай не будем об этом говорить. К тому же у нас тут все ясно и просто. То, что произошло с Рейнсом, дело рук некроманта.
– А как же насчет лошади?
– При чем тут лошадь?
– Она бросилась бежать, словно чего-то испугалась.
– Что же тут удивительного. Животные очень чувствительны к волшебству. Особенно те, что лишены дара речи. – Свои последние слова Влад произнес каким-то странным тоном – словно пошутил, но смысл шутки был понятен только ему одному.
Савн обдумал слова человека с Востока и сказал:
– Но кто?..
– Лораан, естественно. Я имею в виду барона Смолклиф. Он некромант, более того, он оживил самого себя, что говорит о его искусстве некромантии. Впрочем, мне это было известно и раньше.
– Он воскрес из мертвых? Вы хотите, чтобы я поверил, будто его светлость вампир?
– Вампир? Возможно. Ты что-нибудь слышал о таинственных смертях, когда у жертвы не оставалось ни капли крови, и все такое?
– Нет. Ничего похожего.
– Тогда он, наверное, не вампир. Хотя всякое может быть. Сетра вампир, однако она ест и пьет и нуждается совсем в малых количествах крови…
– Кто?
– Мой старый друг.
– Мне кажется, я о ней слышал, – сказал Савн. – Хотя и не помню где.
– Не сомневаюсь, что речь шла о другом человеке с таким же именем.
– Вероятно. Вы действительно знакомы с вампиром?
– Да. Она очень старая. Не имеет значения. И все же интересно, что он…
– А какие еще бывают восставшие из мертвых?
– Я не специалист в данной области. Быть может, лорд Смолклиф позволит мне воспользоваться его библиотекой, и тогда я смогу изучить этот вопрос.
– А почему бы вам его не попросить?
– Я пошутил, – признался Влад.
– Ага. Я не могу поверить, что его светлость – оживший мертвец.
– Почему?
– Ну, просто не могу, и все.
– Понимаю, – кивнул Влад. – Всю жизнь тебя окружали люди, которым ты верил, хотя по-настоящему их не знал. А потом неизвестно откуда появляется незнакомец и утверждает, что один из них – чудовище. Я бы тоже на твоем месте сомневался. Во всяком случае, до тех пор, пока не получил бы серьезных доказательств.
Савн молча смотрел на Влада, не зная, что сказать. Казалось, человек с Востока разговаривает сам с собой, а в его голосе Савн вновь уловил скрытую ненависть.
– Вот как им удается безнаказанно вершить свои дела – гораздо легче поверить в то, что тебе говорят, чем самому взглянуть на… – Он замолчал, словно заметил, что собеседник перестал понимать его.
Казалось, Влад некоторое время раздумывал, не попытаться ли объяснить Савну, что он имел в виду, но потом пожал плечами.
– Веришь ты мне или нет – твое дело. Я лишь хочу узнать, что этот сын… что этот тип собирается делать. Повторяю: совпадений не бывает. Он не в силах покончить со мной так же, как с Рейнсом, вот почему…
– Правда? Он хочет вас убить?
– Очень хочет. Однако я защищен гораздо лучше, чем Рейнс.
– Ага. А зачем ему вас убивать?
– У него есть причины.
Савн обдумал слова Влада.
– И что он намерен делать? – спросил оп.
– Мне очень хочется найти ответ на этот вопрос, – заявил Влад. – Сейчас, когда все зашло так далеко, бежать нет смысла. К тому же я должен рассчитаться с ним за Рейнса.
– Вы ему должны? Вы уже один раз сказали нечто похожее. Что вы имеете в виду?
Влад пожал плечами:
– Я разговаривал сам с собой. Но сейчас я просто хочу знать, что он планирует.
– А разве колдовство вам не поможет?
– Оно не дает возможности заглянуть в будущее.
– Плохо.
– Может быть.
– А что вы намерены делать?
– Попытаюсь выяснить, – ответил Влад. – У меня есть другие возможности. Иногда они срабатывают.
И он уставился в пространство, будто вступил в контакт с кем-то невидимым.
Глава 7
Кто ж пойдет за музыканта,
Нищего и голого?
Кто ж пойдет за музыканта,
Нищего и голого?
Он играет и поет песенки веселые,
А жена ломает голову,
Как кормить его, бедового.
Эй-хо-ха, эй-хо-ха!
Шаг вперед, шажок назад...
Влад почти не прикасался к салату, то ли из-за того, что ему не нравился вкус, то ли о чем-то размышлял. Савн поглощал свою порцию если и без особого удовольствия, то с заметным аппетитом.
Савн чувствовал, что Влад его изучает. Выжимая дорогой лимон на сыр и овощи, он испытывал легкую тревогу из-за взглядов человека с Востока. Наконец Савн отправил в рот ложку салата и вытер руку о рубашку.
Влад вздохнул.
– Я знаю место, – сказал он, – где можно есть каждый день в течение полугода, и тебе ни разу не подадут одно и то же блюдо дважды. Где обслуживают сдержанно и безупречно; ты не замечаешь официанта, но перед тобой всегда стоит полная тарелка, а в бокале налито вино. В зале тихо и спокойно, так что ты можешь полностью отдаться удовольствиям изощренной кухни. Где закуски свежи и волнуют чувства, как первые прикосновения любви. Где фрукты спелые и сладкие или терпкие и бодрящие и дополняют сыр, как салат дополняет хлеб – с благоговением и священной радостью. Где вина способны удовлетворить самый взыскательный вкус и выбираются с нежностью и тщательностью. Где каждому виду мяса оказывается почтение, которого оно заслуживает, позволяя раскрыть собственный аромат натурального вкуса, дара богов. Где почти незаметные добавки чабреца, имбиря или полыни и эстрагона помогают твоему нёбу получить те скрытые радости, что присущи каждому блюду. Знаешь ли ты, о чем я говорю? Место, где грибы и лук танцуют с вином и перцем в соусе, что огнем обжигает рот и дарит сладость в конце трапезы, когда твое сердце кричит “браво”. Где…
