Наталья Якобсон - Роза с шипами
-- Я знаю.
-- И тебя тоже нельзя убить.
Она коснулась моего запястья, пытаясь отыскать шрам, но шрама не было, только тонкий обруч золотого кольца. Мне показалось, что Роза пытается определить: обручальное оно или нет, и чья это печатка. Я не знал слезы ли это у нее на щеках, или просто снежинки тают, коснувшись ее кожи, знал только, что никогда раньше не видел такого прекрасного и возвышенного создания. А потом поцелуй, как во сне в доме аптекаря, как в предсказании князя. Только моя голова до сих пор была на плечах, тонкая алая полоса не отделяла шею от туловища, а я уже ощутил холодное прикосновение губ музы к моим губам.
Я открыл глаза, на ресницах остались капли от талых снежинок, но тень, мелькнувшая в зрачках, была слишком четко видна. Роза ее увидела и ...узнала меня. Всего лишь на миг в ее глазах промелькнуло узнавание, она отошла на шаг, не в силах произнести или прошептать роковое слово "дракон".
-- Ты убила бы меня, если б могла? - прямо спросил я.
Она только отрицательно покачала головой. В затянувшейся паузе раздалось едва слышное, но решительное "нет" и я улыбнулся уголками губ, радостно, почти удовлетворенно.
- А ты бы сжег меня в одном из своих массовых аутодафе, если б захотел?
-- Нет...никогда, - я тоже резко мотнул головой, словно отрицая даже возможность подобной своей причуды. - Только не тебя.
-- Почему?
-- Потому что ты это самое лучшее, что было у меня в жизни, - я сказал не задумываясь, но это была неопровержимая истина. Даже в тот вечер, когда направила на меня мушкет Роза все равно оставалась единственным светлым пятном в моей жизни. Я пытался понять, не уловила ли она легкую странность или архаичность моей речи, а может необычную изящность жестов, присущую прошлому столетию, не насторожило ли это ее. Вряд ли. Роза сразу поняла, что я существо из другого века и это ее не пугало, а напротив восхищало.
Где-то в гуще метели метнулось такое же белое, как и снег существо. Только благодаря особенной остроте зрения мне удалось рассмотреть его. Роза моей зоркостью не обладала, но насторожилась, услышав знакомый шелест. Я все же пытался отыскать взглядом очертание огромных, нежных, как у голубя крыл, но их уже не было, осталось только непривычное ощущение дискомфорта, будто кто-то посторонний пытается вторгнуться в мои владения.
Предусмотрительности ради я вывел Розу с балкона и крепко закрыл стеклянные двери. Стекло - хрупкая преграда, но все-таки лучше, чем открытая щель для неизвестного лазутчика.
-- Она что-то хочет от тебя, иначе зачем возвращается снова и снова, - Роза, нервно сжав кулачки, прошлась по комнате, остановилась перед столиком и удивленно воззрилась на все еще не спрятанный окровавленный кусок тафты. Он остался, а скрипки не было. Кто-то унес ее с собой. Первой мыслью было, Винсент! Но рассудительность взяла свое. Зачем Винсенту снова воровать предмет, с которым связаны переживания не только далекого прошлого, но и последних дней. Поразительно, как ему вообще захотелось поднимать скрипку, после того случая в лесу с волком. Другой бы так и оставил ее в снегу.
-- Эдвин, у меня нет ни огненного дыхания, ни крыльев, ни когтей, чтобы себя защитить, - в голосе Розы послышались то ли капризные, то ли обиженные нотки. - Стрелять я умею, конечно, но не слишком метко.
-- Если у дракона есть подопечная, то никто не посмеет причинить ей вред, - самоуверенно заявил я.
Даже если Розу мои слова отчасти и убедили, мушкет она все равно собиралась все время держать под рукой. Я никогда не спал с оружием под подушкой, но решил, что Роза может делать, как угодно, лишь бы только у нее не возникло желания сбежать из замка.
-- Если б я умела колдовать, - произнесла Роза. Может мне только показалось, что бриллиантовые капли от венчика засияли у нее на лбу чуть ярче, чем вообще способны сверкать драгоценности.
-- Что? - я был крайне удивлен. - Повтори!
Меня самого насильно заставили штудировать азбуку чернокнижников, заперли под землей, чтобы я не отрекся от тайного занятия, поэтому я не мог поверить в то, что кто-то без принуждения готов просидеть хоть час над моими дьявольскими книгами.
-- Неужели ты, правда, на это готова, Роза? - это многим облегчало мне задачу, ведь с самого начала я выбрал ее, как ученицу, ту, что унаследует мои навыки, но долгое время не знал, как подойти к делу. - Ты подумала о последствиях, когда сделала такой вывод?
-- А ты о них подумал, когда взялся за изучение черных книг?
-- У меня не было выбора.
-- А у меня был? Как только я увидела тебя в толпе на балу в Ларах, то поняла, что ты пришел за мной.
-- Точно так же я приходил за многими, за всеми, кого собирался убить и они тоже внезапно понимали, что я их судьба, которой не миновать, - в памяти пронеслась долгая череда красочных, страшных фрагментов. - С тобой все было иначе. Я взлетел на балкон того дома, чтобы причинить боль кому - нибудь из тех, кого там найду, а поранился сам.
-- Я еще долго ждала, что где-нибудь на рынках, площадях или ассамблеях в толпе промелькнет твой плащ, тот самый алый шитый звездами. Если внимательнее присмотреться к златотканому узору вокруг этих звезд, то можно увидеть несколько символов, которые никак нельзя отнести к безобидным наукам.
Я наклонил голову, признавая ее догадливость.
-- Когда я впервые увидела крылатую девушку за окном, мне показалось, что у нее изранены и окровавлены пальцы, ведь вполне возможно, что она скреблась об оконную раму, требуя, чтоб ее впустили. Но потом...можно было, наверное, сразу рассмотреть, что у нее вместо ногтей очень острые когти.
-- И что ты хочешь этим сказать?
-- Она такое же создание, как ты, а я - нет, - Роза тряхнула длинными круто завитыми локонами, так, что они заструились по плечам и по корсету. - Пока нет, - чуть изменив интонацию, добавила она.
-- Я совсем не хочу, чтобы ты стала таким же проклятым, потерянным существом, как изгои нашего общества, - попытался возразить я.
-- Они не ущербные и не потерянные, они прекрасны, - настойчиво возразила Роза.
-- Если присмотреться то в каждом из них ты найдешь хоть какое-нибудь маленькое уродство, просто они очень умело прячут свои недостатки под роскошным одеянием, - как я мог объяснить ей, что такие дефекты, как, например заостренные уши у эльфов, непременно существуют для того, что указать на их неземное происхождение. У кого-то из фей глаза были разного цвета, кто-то прятал под расшитыми бисером перчатками шестой палец или наоборот пытался скрыть недостаток одного из пяти. Слишком длинные тонкие пальцы, будто паучьи лапки, и заостренные ногти, да еще и крылья за спиной у очаровательных дам, разве все это не доказательство того, что в каждом члене блистательного общества есть какой-то недостаток, что каждый из них будто бы помечен высшей силой, чтобы люди смогли сразу угадать в своей толпе присутствие чужеродных существ, то есть тех, кого они прозвали проклятыми. Благо, что цивилизация с давних времен пошла вперед, крылья можно скрыть под просторной накидкой, а заостренные ушки под модной шляпкой и все это не вызывая никаких подозрений, естественно при соответствующей погоде, а не в жару. Знойным летом Винсент в своем наглухо застегнутом воротнике выглядел более, чем подозрительно. Из всего собрания я был пожалуй единственным, кого сверхъестественная природа не отметила никаким внешним уродством, кроме тени в зрачках, разумеется, и кроме зверя, притаившегося глубоко внутри меня. А людей, как известно, особенно придворных, внешность интересует гораздо больше, чем состояние души. Немногим смертным дано заглянуть вглубь, в самые прорези прекрасной маски, копирующей человеческое лицо, и заметить там нечто необъяснимое.
