Михаил Ахманов - Другая половина мира
Но с накамским парусником никаких сложностей не намечалось. К тому же О'Каймор командовал двумя кораблями, и тут тактика охоты была проста: догнать, обойти торговца с обеих сторон, бросить крючья и атаковать с двух бортов. Но если там будут тайонельские стражи… Впрочем, что с того; хоть тайонельцы и славные бойцы, но вряд ли они устоят под ударом трех сотен клинков и копий. А в особом случае можно и пугнуть жидким огнем… Тут О’Каймор поморщился; ему не хотелось использовать оружие, пускавшее сгруи пламени и зажигательные снаряды. Так и добычу потерять недолго — ведь дым, угли и пепел не стоят ничего!
Он поглядел налево, потом направо. Драммар шел на юго-запад, и по правому борту тянулся лесистый берег, ничья земля, разделявшая владения Тайонела и Одиссара. Но до цветущего полуострова Серанны, главного одиссарского Удела, оставалось еще немалое расстояние — шесть соколиных полетов, как считают на суше, или два-три дня плавания при попутном ветре. Примерно столько же было и до Накамы, к северо-западу от которой лежало огромное пресное море Тайон; за ним же простирались леса, леса и леса до самого Океана Заката — земли Народов Тотемов, Туманные Скалы, Лесные Владения, Земли Вьюжных Ветров и Вечных Льдов… О’Каймор редко бывал в тех диких краях и не стремился попасть туда снова; он — мореход, потомок сорока поколений мореходов, и море являлось его пастбищем, его нивой и охотничьим угодьем. Но в последние годы оно словно усохло; теперь, когда появились быстрые и надежные суда, Ринкас и Сагрилла-ар’Пеход, Море-Заросшее-Травой, да и все другие прибрежные воды Эйпонны как бы сделались меньше размером… Дальний юг и дальний север, где плавали огромные ледяные горы, были неприятные и бесприбыльным местом, путь же к Океану Заката преграждал материк и непроходимый для больших кораблей пролив Теель-Кусам.
— Да и чего там искать? — подумал О’Каймор, поглядывая на приближавшиеся паруса купца. Страны Западного Побережья были бедней восточных, а с военным флотом Арсоланы, с огромными плотами, несущими по две сотни стрелков, связываться определенно не стоило. Может, и прав почтенный О’Спада, владыка Ро’Кавары и доброй половины Кайбы, когда говорит, что пора двигаться на восток, через Бескрайние Воды, к новым островам и континентам… Тидам фыркнул, бросив взгляд в открытое море. Не бывает бескрайних вод, разве что в фантазиях дикарей! И он совсем не против пересечь океан на новых больших кораблях — хотя бы ради того, чтобы удовлетворить свое любопытство и тягу к странствиям! Но такое предприятие стоит недешево, очень недешево… Почти машинально О’Каймор занялся вычислениями, скольких купцов придется пустить на дно, чтобы очистилась необходимая сумма. Правда, купец купцу рознь… К примеру, вот этот, что маячит сейчас перед ним… если в трюмах у него груз драгоценной пушнины или железных изделий, будет пожива; но может случиться и так, что везет он орехи из северных лесов да грубые волчьи шкуры… Бросовый товар; за все и тысячи монет не выручишь!
Тем не менее тидам и не думал прекращать погоню. Сказано мудрецом: не раскусив кожуры, не изведаешь сладости плода! Он поднял вверх свой резной навигаторский жезл, затем резко взмахнул им. Ритм гребли изменился; теперь он слышал за спиной шумное дыхание людей и частый плеск весел. «Тофал» резко ускорил ход, и на втором судне тут же навалились на весла: Ак’Чога был опытным кормчим и не спускал глаз со своего флагмана. Оба драммара должны были подойти к накамскому купцу одновременно и взять его в клещи, а подобный маневр требовал немалого искусства.
Отложив жезл и вытянув из-за пояса зрительную трубу, О’Каймор попытался разглядеть что-нибудь интересное. На реях парусника торчали матросы — похоже, с самострелами, но палуба, заслоненная кормовой надстройкой, была не видна. Впрочем, на самой этой надстройке уже стояли воины — ровная шеренга бойцов в стальных кирасах и глубоких шлемах, над которыми колыхались серые перья. Тайонельцы! При виде их сердце тидама дрогнуло от тревоги и радостного предвкушения. С одной стороны, драться с тайонельскими волками — не подарок, зато с другой… Присутствие на корабле этого отряда почти наверняка означало, что в трюмах найдется кое-что получше орехов и волчьих шкур.
Сунув за пояс трубу, он пошарил в висевшей через плечо сумке, достал трут, огниво и запашистый коричневый цилиндрик, свернутый из листьев табака. Сверкнул огонь, О’Каймор глубоко втянул благовонный дым, выпустил через ноздри две белесые струи и затянулся снова. Отличное зелье! Возбуждает не хуже вина, но голова остается ясной… Странно, что лишь в Коатле да на Островах привычны к табаку, в других же землях все-таки предпочитают хмельное… Он отвел в сторону руку, пристально разглядывая тлеющий кончик скрутки, принюхиваясь к ее аромату и соображая, скоро ли — и по какой цене! — этот товар можно будет предложить на рынках Одиссара, Тайонела и Сеннама.
Тяжелая ладонь легла на плечо О’Каймора, но он, не оглядываясь, только кивнул головой. По едкому табачному запаху было ясно, что подошел Хомда, старший его абордажной команды, рослый верзила, нагой по пояс. Грудь его и лицо покрывала татуировка, левую щеку рассекал глубокий шрам, зубы на медно-красном лице свирепо щерились. Длинные черные волосы были связаны тугим узлом на затылке, в них торчали два пышных пера.
— Мой готов, — заявил он, раскачивая тяжелую коатлийскую секиру с четырьмя лезвиями. — Мой люди тоже готов. Будем резать?
— Будем, — усмехнулся тидам. — Только гляди, сын черепахи, чтоб тебя самого не прирезали! Там тайонельцы.
— Хо! — Хомда презрительно сплюнул за борт. — Тайонел, хо, хо! Мой резал их в лесу, мой резать их на море! Хо!
Он не бахвалился, ибо в самом деле отсек немало тайонельских голов — и в лесах, и в горах, и на Великих Пресных Водах. Хомда не был кейтабцем, а уродился в тех самых Туманных Скалах, Лесных Владениях или в Краю Тотемов, где О’Каймор бывал весьма редко и куда снова попасть не стремился. Настоящее имя его звучало как Хомдатарал Сигор Чикара, что на дикарском лесном наречии значило Воин-со-Шрамом-на-Щеке, но на Островах предпочитали сокращать прозвища чужаков. К мореходам О’Каймора он прибился года три назад, во время набега на один из торговых городов Восточного Побережья. Вышел из леса, когда драммары уже собирались отваливать, и заявил на скверном кейтабе:
«Мой — великий воин! Мой плавать с вами». С тех пор язык его не сделался лучше, но О’Каймор весьма ценил Хомду — за силу, свирепость и бесподобное умение обращаться с коатлийской секирой. Он и вправду был великим воином.
Сейчас, стоя рядом на носу «Тофала», кейтабский тидам и дикий воин из северных лесов являли собой забавное зрелище. О’Каймор, подобно большинству людей с Островов, казался невысоким, приземистым, но длинноруким; кроме того, его отличали изрядная полнота, толстая мощная шея и выпуклая бочкообразная грудь. Его широкое лицо было обветренным и смуглым, но без примеси медно-красного оттенка; нос — расплывчатых очертаний и слегка приплюснутый, губы — полноватые и сочные, волосы коротко острижены. Перьев он не носил, считая это дикарским обычаем, но кожаная туника и юбка, как и голенища высоких сапог, были расшиты мелким жемчугом, что придавало тидаму щеголеватый вид. Поверх туники сверкал легкий бронзовый доспех с перламутровым гербом, защищавший грудь и живот, за поясом торчали два изогнутых клинка, подлинней и покороче, и зрительная труба — Око Паннар-Са. Лет О’Каймору было около пятидесяти, и он являлся достойным представителем кейтабской знати — полупират, полукупец и, безусловно, один из лучших навигаторов Морского Содружества.
