Даниил Аксенов - Самозванец 4
Когда король шел по роскошным коридорам императорского дворца, то напряженно думал о том, куда могут завести недавние события. Михаил размышлял совсем не о своей безопасности, а о судьбе Круанта и обеих империй. Именно с этими странами было неотделимо связано его собственное будущее. Он уже знал, что Аретт умерла, что на престол готовится взойти ее старший сын, и что началась война.
Короля не стали держать в приемной, где висели портреты деятелей прошлого, которыми он раньше с удовольствием любовался. Перед Нерманом открылись все двери и вскоре он вошел к императору.
Мукант вопреки обыкновению сидел не на диване, а за столом, которым на памяти Михаила почти никогда не пользовался. Император не любил лишних бумаг, обычно стол был девственно чист, но сейчас являл собой нагромождение разных свитков, которые в свернутом или в развернутом, придавленном чернильницами виде, скрывали за собой коричневую поверхность стола.
— Присаживайся, твое величество, — император широким жестом показал Михаилу то ли на стул, то ли на диван, словно предлагая выбирать.
— Благодарю, — король уселся на стул, чуть отодвинув его от стола. — Твое величество не очень хорошо выглядит.
— Да, я болею. И досадно, что в такое время…, - Мукант был бледен, синий оттенок его губ и тусклый взгляд указывали на болезнь, но «видимое» ти было в порядке.
Ишибы вообще болели редко. Ти в полной мере отражало все процессы в организме и могла быть скорректирована. Однако были исключения. Ишибы, как правило, не могли бороться с крошечными очагами поражения. Они были слишком малы для абов и щупов, поэтому целый ряд заболеваний представлял нешуточную опасность для любого ишиба. Сюда относились аутоимунные заболевания, которые, впрочем, текли вяло, некоторые новообразования, особенно крови, и другое.
— А что с твоим величеством? — король ни на шутку встревожился. Если кто-то болел, несмотря на старания великих ишибов-лекарей, то это часто означало какую-нибудь редкую, трудноподдающуюся лечению гадость. Если с императором что-нибудь случится в разгар войны, то это не пойдет на пользу Фегриду, как не пошла на пользу Уларату смерть Аретт.
Михаил полагал, что вражеская армия наверняка медленно сползает в хаос. Там полным ходом идут интриги, подковерная борьба, войска ожидают приведения к присяге новому правителю, версии смерти прежнего обрастают самыми загадочными слухами… Если сын Аретт не окажется достаточно решительным, то можно считать, что Фегрид выиграл эту войну. Но зато если с Мукантом что-нибудь случится, то друг другу будут противостоять две дезориентированные крупные державы. Последствия войны в таких условиях непредсказуемы.
— Я не знаю, — Мукант покачал головой. — Мой лекарь утверждает, что не видит ничего серьезного. Завтра или послезавтра я пойду на поправку. Но поговорим лучше о делах… Ты что, в самом деле прикончил эту стерву Аретт?
Судя по тону вопроса, император одновременно одобрял и не одобрял содеянное.
— Она не стерва, а милая женщина, не желающая мириться со своим возрастом, — степенно ответил Михаил. — Но что касается того, прикончил я ее или нет, то скажу, что нет. Ее убили собственные люди, которые попытались свалить все на меня.
Мукант кивнул с легкой улыбкой, казавшейся вымученной:
— Эту версию я и приказал распространить, как только услышал о ее смерти. В таких делах выигрывает не тот, кто невиновен, а тот, кто убедителен. Мы были настолько убедительны, что обвинили двух принцев и трех далл. Они были всегда последовательными противниками Фегрида. Но что там произошло на самом деле?
Михаил глубоко вздохнул, словно перед нырянием в воду, и начал обстоятельный рассказ. Он поведал почти обо всем: о том, как пришлось уходить от погони в тыл Уларата, об Олеане (с которым встретился случайно), о планах безумного великого ишиба, о взрыве шахт, пленении, странном советнике, завтраке с императрицей… Король умолчал лишь о настоящем Нермане и о причинах, побудивших искать помощи Олеана.
— … И я до сих пор не знаю, кого хотели убить: меня или ее, — закончил Михаил повесть.
А слушатель был потрясен. Мукант внимал словам короля с видом мальчика, которому рассказывают увлекательную сказку. Император даже забыл о своей болезни, его глаза оживились, на щеках появился румянец, а на лице застыло выражение легкой зависти к тому, кто переживает такие захватывающие приключения, в то время, как он, Мукант, властелин огромных земель и армий, сидит в своих дворцах под охраной. Когда рассказ был завершен, император еще молчал некоторое время, будучи не в силах отвести мысленный взор от событий, которые он видел с помощью воображения. Но постепенно долг и практический склад ума взяли верх. Блеск исчез из глаз, кровь отхлынула от лица, и Мукант произнес:
— Могут ли быть Олеан и этот советник звеньями одной цепи? Все выглядит крайне подозрительно. Почему советник хотел спасти твое величество? Ты ведь до тех пор не показывался в Уларате и не имел никакого влияния на уларатскую политику.
— Я думал об этом, — согласился Михаил. — Кому выгодна смерть Аретт? Принцу, а еще тем, кто стоит за ним. Выгодна она и Олеану, но не сейчас! Великий ишиб еще не вступил в полную силу. Его твари не готовы, их количество недостаточно, да и время не пришло — и Фегрид и Уларат сильны. Но, с другой стороны, зачем принцу убивать свою мать именно сейчас? Страна перед угрозой войны. Только очень недальновидный человек пойдет на переворот в такое время. Далла Каретт сообщил мне, что принц отнюдь не идиот, а рассудительный тип, правда, излишне медлительный. Такой не склонен к опрометчивым поступкам.
— Тогда хотели убить твое величество, — сделал вывод Мукант. Он откинулся на спинку и, казалось, дышал с некоторым усилием.
— Но меня-то зачем? — удивился король. — Разве что…
— Разве что советник работал на Олеана, а Олеан — более осторожный человек, чем показалось твоему величеству, — закончил Мукант.
Михаил был рад видеть, что император соображает по-прежнему хорошо. Это пригодилось бы для заключительной части разговора.
— Когда начнутся серьезные сражения? — спросил король. — У меня будет день-два в запасе?
— Зачем? — осведомился Мукант. Он потянулся за каким-то свитком, но передумал. Только рукав его золотистого халата смахнул на пол две туго свернутые бумаги.
— Я хочу покончить с Олеаном, — Михаил решил говорить прямо. — Пока он еще не вошел в силу, эту фигуру следует убрать.
Император прикрыл глаза и задумчиво пожевал губами. Король следил за собеседником с внутренним напряжением. Он не любил такие моменты еще с тех пор, когда жил на Земле.
