Юрий Погуляй - Братство Чародеев
Беседа сама собой зачахла, Эйдор замолчал и склонил голову. Дальше, до бивака армии Мереана они ехали молча. О чем думал юный чародей – Агон знать не хотел, а вот мысли императора были заняты недавними вестями от Стилета.
Юг был готов к встрече с Империей. К активным действиям пока не приступал, но основные силы объединенных королевств уже ждали первого шага Мереана. Гром-копья Эймора, маги Мирамии и безумные рубаки Сейнара. Неприятный коктейль. У Императора мелькнула шальная мыслишка о забавном созвучии. Эймор-Эйдор. Может знак какой-то? А погода-то какая дрянная…
Опять отвлекается, снова хаос в голове!
Первым делом, оказавшись у себя в шатре, Агон бросился к сундуку. Надо глотнуть зелья, чтобы хоть немного привести мысли в порядок. Невозможно сосредоточиться! Как он раньше жил без Улыбки?! Прохладный эликсир мигом прояснил голову и волшебник расслабленно вздохнул.
Присев на топчан, Император стянул с ног сапоги и блаженно откинулся на спину, слушая, как шумит мереанский лагерь. Надо двигаться дальше. Бросить на поиски ниранцев пару отрядов полегче, Детей Серпа да Светлого Духа. А самому идти на юг. В Сейнар – страну озер. Ключевая позиция. Фроз Могучий уже укреплялся в том районе, ожидая известий про армию Нирана. Хороший воин, верный человек. На таких и держится Империя.
Агон поднялся, сделал пару шагов и прикрыл глаза, наслаждаясь царящим в сердце покоем. На его лице медленно проступила счастливая улыбка.
– Женааарг! – позвал он.
– Повелитель?! – верный слуга с поклоном вошел в комнату, боясь поднять глаза на владыку. Спина еще помнила те двадцать плетей, которые прописал ему немой палач за то, что Женарг упрекнул Императора в любви к эйморскому зелью.
– Позови Эйдора! И найди мне сэра Бораца. – Агон открыл почти черные глаза и медленно повернулся к слуге.
– Слушаюсь, Владыка, – почтенно склонился тот и выскользнул наружу, почти не потревожив портьеры.
Если ниранцы прячутся, словно зверье, то кто сможет выследить их лучше, чем глава егерского корпуса?! И будет совсем хорошо, если с Борацем отправится Эйдор, как магическая поддержка. Пусть развеется малец, да покажет, на что способен. Конечно, не сам по себе, под присмотром, но пора уже. Как-то надоело юлить и охмурять мальчишку словно женщину. Если он и правда заинтересован в плане Агона, то проявит себя как надо, а если нет… Ну, на этот случай, за его спиной будет стоять парочка ребят половчее.
* * *«Когда к нам?» – неожиданно раздался голос Барса. Эйдор только вернулся в свой шатер, все еще находясь под впечатлением от увиденного зрелища.
«Что?» – он привычно обратился к северянину тайным способом.
«Говорю, когда к нам соберетесь?» – Барс наверняка улыбался.
«С чего ты взял, что мы вообще в вашу сторону посмотрим?» – юноша оглядел скромное убранство шатра. Ложиться на ставший родным матрас не хотелось, но больше тут заниматься было нечем. Куча вещей, небрежно сваленных у противоположного от лежанки края шатра, в очередной раз резанула взгляд. Надо бы порядок навести, разобраться в барахле. Откуда только оно взялось-то?
«Не бери в голову, шучу я, вот».
«Смешно шутишь, я только-только с места, где резали тех, кто не согласился стать мереанцем» – Эйдор подошел к груде вещей и присел рядом с ней. Проклятье, откуда столько одежды у него? Ходит в одном и том же, а здесь будто целый гардероб вывалили.
«Жестоко у вас все» – через паузу ответил Барс.
«Да, радости мало…»
«Когда-то давно я стал задумываться о том, что мы, люди, странно воспринимаем наш мир. Вот, ты сейчас говоришь так отстраненно: „резали тех, кто не согласился“. А чем те, кого „резали“ отличались от нас? Там же наверняка были люди со своими мечтами, мыслями».
«Банально, Барс» – Эйдор выудил из кучи белый балахон. Подарок кого-то из дворян, путешествующих вместе с Агоном. Задобрить хотел, наверное. Заручиться симпатией нового фаворита?
«Банально» – согласился собеседник. «Но согласись, если о тебе скажут: „да там одного зарезали“ – тебя не заденет? Ты же не „да там один“, ты человек с непростой судьбой. Сколько тебе довелось пережить уже? Сколько видел, несмотря на юность? И по мановению случайного языка стал „там, одним“».
«Мне уже будет все равно, я буду мертв» – Эйдор отбросил балахон в сторону. Белое быстро пачкается, в походных условиях непрактично.
«Не веришь в чертоги Горна и Кузен после смерти?»
Вампир помрачнел. Удар был ниже пояса: в последнее время вопросы веры занимали немало времени для размышлений.
«Не хочешь думать об этом, понимаю» – почувствовал паузу Барс.
Юноша вытащил за штанину красные, смешные шаровары. Их он тоже не помнил. Откуда? Наверняка тоже чей-нибудь подарок, но чей? Дарили ему много и часто, будто заискивали. Агон смотрел на это хмуро, Эйдор равнодушно, а дарители со злобой, видя холодность вампира.
«Ничего ты не понимаешь, анхорец» – огрызнулся Эйдор. «Если я не хочу об этом говорить, это не значит что не хочу думать».
«Сам анхорец» – немедленно отшутился Барс.
Юноша чуть улыбнулся.
– Молодой господин? – на пороге объявился бесшумный Женарг.
– Ты научишься стучать или нет? – взъярился Эйдор. Ему страшно надоела привычка слуги Агона входить в шатер без предупреждения. – Что мне сделать такого, чтобы ты десять раз переспрашивал, можно ли войти?! Превратить в клопа?
Рыжий побледнел, немедленно склонился в поклоне:
– Тысяча извинений, молодой господин. Добрый Женарг никак не хотел вас оскорбить, простите его за бестактность. Обязуюсь в будущем переспросить, как вы и сказали, десять раз.
Эйдор заскрипел зубами. Слуга вел себя нагло, нахально и не сдерживал язык, стоило им остаться один на один. Жаловаться Агону юноша не пытался, но и карать самостоятельно опасался. Несмотря на то, что в последнее время Император недобро относился к преданному Женаргу – на чужое наказание владыка Мереана мог отреагировать грубо. Ссориться с ним в планы юноши не входило, хотя с каждым днем дорога империи тяготила его все больше. Он вампир, существо заведомо злое, но все равно необходимость видеть следы войны его угнетала. А тем более принимать в бойне непосредственное участие.
– Чего тебе надо?
«Ладно, у меня тут дела, удачи!» – попрощался Барс.
– Мой повелитель просил зайти к нему, – вновь поклонился Женарг, а на его хитром лице мелькнула и пропала гаденькая улыбка.
Отчего его так все не любят? Эйдор гневно воззрился на рыжего наглеца. Что он сделал лично ему, кроме того, что появился в окружении Агона?
