Алена Даркина - Светлые очи мага Ормана
– Так к Орману, стало быть, быстрее надо! – обрадовался вор.
– Посмотрим, – ящер отвернулся. Сергей еще раз оглядел всех присутствующих:
– Каон, Асуэл, Тораст… Это я понял. А Ут кто?
– Он помогает всем. Переводчик и ученый. У него в голове целая библиотека.
– А, знаю таких, – расцвел Серый. – Пойди туда, расскажи про это… У меня друг есть… был… Игорек. Точно такой же. Шестерка, ты значит! – радостно воскликнул Сергей, глядя на хоббита. За столом повисла пауза. Впоследствии хоббит уточнил:
– Ты сказал, что я – цифра шесть?
– Разве нет? – веселился Серый. Влад сурово взглянул на него, и парень принял покаянный вид. – Извини, показалось! Урукхай прохрипел что-то. Ут перевел:
– Он говорит, ты смеешься надо мной.
– Как ты мог подумать! – укорил Сергей, отметив, что урукхай соображает быстрее остальных. Тут же вспомнил о воробье. «Может, это сказка? Говорящие воробьи. Надо же!» Невнятный хрип и перевод после паузы:
– А теперь Тораст говорит, что, насмехаясь над его соратником, ты насмехаешься над ним, и он вызывает тебя на поединок. Выбирай, чем будешь биться. Тесак, палица, лук?
Вот теперь вор побелел – живо представил себя нанизанного на стрелу, как бабочка на булавку. Губы задрожали, в зобу дыханье сперло.
– Я-а-а-а… – начал он, заикаясь. – Я не смеялся! Правда! – он испуганно бросил взгляд на Влада, немного погодя с мольбой вгляделся в Тораста. – Я не хотел. Прости! Я больше не буду…
Тораст неумолимо сверлил его глазами, положив ладонь на рукоять меча. Неожиданно он запрокинул голову и издал такие душераздирающие звуки, что и у Влада кровь от лица отхлынула. Лишь когда следом захихикал хоббит, эльф и рикмас, он осознал, что так Тораст смеялся… Сквозь леденящие кровь хрипы, он еще и бормотал что-то, а Ут, так же задыхаясь от смеха, переводил:
– Он говорит… что пошутил… а ты попался!
– Да ну вас в… баню! – обиделся Сергей. – Не буду я с вами завтракать.
Он вскочил и пошел к лесу, старательно огибая сидящих неподалеку воинов. Влад с тревогой проводил его взглядом: не выкинул бы какой фортель. Прочие остались спокойны. Продолжали трапезу, как ни в чем ни бывало, все еще посмеиваясь над происшедшим. Даже Каон как-то расслабился.
– Все будет в порядке, – успокоил эльф, проследив за взглядом мента. – В лесу безопасно. Кроме нас никого нет. И тут же прокатился душераздирающий вопль.
Битва вторая
Раныд. Поединок сильных.
Раныд – это область, которую храм света еще не исследовал. Это странное место полное загадок. Как может Мар-ди находиться здесь в теле и в то же время присутствовать в Храме Света? На чем он стоит, если единственная твердая поверхность – это зеленый хрусталь поля с воинами? Иногда диригенс чувствовал себя подвешенным в пустоте и терял ориентацию. Будь в чернильной тьме над полем звезды – было бы легче, он знал звездные карты тысяч миров и смог бы хотя бы приблизительно понять, где очутился. По крайней мере, не мучило бы ощущение, что ты в какой-то неведомой щели, из которой, возможно нет выхода. Он старался не размышлять об этом. В любом случае, пока он не окончит поединок, вернуться он не сможет.
Мар-ди читал, что где-то в таком же загадочном месте существует Зал Истины – место во вселенной, где человек может получить ответы на все вопросы. Когда-то он мечтал попасть туда. Со временем, когда стал служить Свету, эта мечта поблекла и умерла. Ареопагит наставлял однажды: «Выбери верный путь и тогда вопросы и сомнения исчезнут сами собой». В справедливости этого утверждения он убедился на собственном опыте. Чем дольше он служил свету, тем меньше вопросов у него оставалось. Зал Истины нужен тем, кто еще не нашел свой путь. Пусть ищут, а он займется делом.
После первой битвы, когда черные рыцари поставили заслон его воинам, и он был уверен, что проиграет, он потерял много сил. Победа окрылила его, придала уверенность. Но как же он разочаровался, когда понял, что не сможет передохнуть ни минуты. Надо раскручивать зар и вести рыцарей вокруг поля.
Чтобы прийти в себя, повторил правила успеха: вера, спокойствие, зар. Однако когда волнение утихло, послышался смех. На этот раз Ланселот обратился к нему. Голос его прозвучал как раскаты грома. Невольно Мар-ди почувствовал себя как на Божьем суде:
– Кто ты такой? – вопросили его. Пока он решал, стоит ли разговаривать с Управителем, Ланселот ответил на вопрос. – Ты смертный человек. Такой же червяк как множество других. Неужели ты думаешь, что у тебя хватит силы сразиться со мной? С тем, кто не чувствует течения веков, не ощущает усталости, всегда начеку, чтобы противостоять врагу? Я нахожусь с тобой на поединке и одновременно контролирую все в своем мире. А ты не можешь даже с собой справиться! Неужели ты, правда, надеешься выйти отсюда живым?
Мар-ди слушал управителя – и сердце его холодело: «Что я о себе возомнил? Ведь Ланселот не солгал, как же я не подумал об этом до поединка?»
Вместе с ужасом, накатывала слабость. Диригенс тряхнул головой: нельзя поддаваться наваждению – это будет выгодно Хозяину Флелана. Мар-ди может погибнуть? Что тут такого? Наставник диригенса – человек, благодаря которому Мар-ди служил в Храме – погиб на костре. Диригенс погибнет тут. И что? Достойная смерть. Главное, что его смерть не будет напрасной. Свет все равно победит тьму. Найдутся те, кто закончит его дело и освободит Флелан.
– Ты думаешь, твой сумасшедший наставник вдохновит тебя на подвиги? – продолжал громыхать Ланселот. – Не обманывайся. В нем Света было еще меньше, чем во мне!
Эти слова неприятно задели. Ланселот утверждает, что в учителе была тьма? Да что управитель может знать о нем? Управитель, который никогда не видел Храма!
Сияние зара напомнило диригенсу о месте, где погибала любая тьма, о Храме Света. Когда Мар-ди впервые попал туда, ему исполнилось двадцать четыре. В двадцать два он еще был минервалсом в мире Золотого Эрвина, то есть стоял на младшей ступени посвящения Храму. Когда минарсы – ученики Храма посещают какой-то мир, то в первую очередь вербуют послушников – посвященных младшего ранга, которых называют минервалсами. Если такой послушник проявит преданность, он может стать инсинуатом. Единицы из инсинуатов могли войти в Храм Света. Один из десяти тысяч становился туралом – стражем храма. И ни разу Мар-ди не слышал, чтобы кого-то из сотворенных миров взяли в ученики, позволили стать минарсом. А вот он стал. Среди служителей Храма такой как он был единственный. Все остальные минарсы и диригенсы пришли из первосозданного мира.
Мар-ди отчетливо представил наставника – Бадиола-Джамала. Казалось, этот крепкий старик с неукротимым духом и обезоруживающей нежностью стоит рядом с ним, и ободряюще улыбается. Он нашел его на Гоште, дал ему имя. Он дожил до седин, но так и не получил звание выше минарса. Учителю Мар-ди долгими ночами рассказывал без утайки о своей жизни, мечтах, желаниях и поражениях. Утром становилось стыдно: зачем рассказал? Что если Бадиол-Джамал передаст его слова выше и это навсегда лишит его возможности стать туралом? Но получилось наоборот. Именно его откровенность помогла в двадцать четыре года стать равным престарелому минарсу. Наставник в личной беседе поведал кое-что одному из диригенсов, тот доложил ареопагиту и вот – молодой Мар-ди впервые ступает в Храм Света. Серебристые лучи, исходящие от стен перемешиваются с белыми лучами, льющимися с алтаря. Свет, пронзает насквозь. Впервые в сознании появилось недоумение: как люди, знающие свет, могут выбирать тьму?
