Кейт Миллер - Книга Полетов
Когда первые официанты стали открывать двери и снимать со столов поставленные вверх ногами стулья, он выбрал кафе на западной стороне бульвара, куда должны были упасть первые лучи поднимающегося из-за гор солнца. Подошел, протирая глаза, заспанный официант, тряпкой вытер столешницу и постелил свежую скатерть. Пико выложил на скатерть свою монетку.
- Доброе утро. Я в этом городе впервые. Скажите, пожалуйста, что можно купить на эту монету?
Официант свернул тряпку в жгут и приподнял бровь.
- Прошу прощения, сударь, вы здесь, стало быть, впервые?
- Прибыл только вчера, а перед тем путешествовал. Я из города у моря на западном краю леса.
Официант нахмурился, но сразу же ухмыльнулся:
- Вчера хватили лишнего, сударь?
у Пико не было сил разубеждать.
- Я смогу за нее получить какой-нибудь завтрак?
Официант взял золотой кружок.
- Что пожелаете?
- Кофе. И есть у вас печенье?
- Абрикосовое, сырное.
- Того и другого, сколько придется за эту монету.
Достав книгу, он попытался читать, но внимание его было слишком рассеянным. Он просто глядел на бледнеющие горные вершины, пока официант не вернулся с голубой кружкой кофе, голубыми чашечками с молоком и сахаром и подносом золотистых долек в форме полумесяца. Откусив первый кусочек, Пико едва не упал в обморок от блаженства Он так оголодал, что заглатывал печенье одно за другим, пока не почувствовал, что больше не влезает. Тогда он взял кружку в ладони и стал вдыхать горячий пар, наблюдая, как небо истекает зарей.
Понемногу столы вокруг стали заполнять утренние посетители, то и дело поглядывающие в небо и не выпускающие из рук зонтов. Многие, как и он, заказывали кофе и печенье, некоторые, более основательные, - порции омлета либо бобы с козьим сыром. С восторгом и изумлением Пико увидел, как за соседним столиком женщина достала из сумочки книгу и стала читать. Он приподнялся, чтобы разглядеть переплет, но не знал ни автора, ни названия. Заметив его интерес, женщина нахмурилась и слегка отвернулась. Пристыженный, Пико склонился над своим кофе.
Позже он приметил и других читающих на скамейках в парке; за окнами тоже попадались люди, сидящие с книгой на диване, с дымящейся кружкой под боком. Наконец в полдень аллея вывела его на площадь, посреди которой стояла скульптура читающего человека По всем четырем сторонам площади под большими навесами, походившими на увядшие листья, стояли громадные шкафы с книгами, рядом на раскладных стульях сидели продавцы, которые либо читали, либо писали что-то в тетрадях всевозможных размеров. Немногочисленные покупатели копались в шкафах или листали книги, изредка обмениваясь замечаниями.
Радость Пико была едва ли не большей, чем от утренней еды, ведь он изголодался по книгам куда сильнее. Он поспешил присоединиться к тем, кто просматривал полки. Вдыхая запах книжной плесени с наслаждением гурмана в лавке изысканных яств, ощупывая обтянутые кожей или тканью переплеты, водя, как слепой, пальцами по тисненым буквам, он в какой-то миг пожалел о потраченной монете и хихикнул над собственным безрассудством.
Никто из авторов прежде ему не встречался. Он бегло просматривал первые страницы, изучал оглавление, иллюстрации под листками тонкой матовой бумаги. Пошел дождь, дружно выстрелили открывающиеся зонты; тогда, взяв книгу, он нашел укрытие возле шкафа, хозяин которого что-то записывал в тетради, полностью поглощенный своим занятием, и стал читать. С первого мига он знал, что не забудет ни единого слова из прочитанного, ни того, как, стоя на холодных камнях с каплями дождя на щеках, читает в незнакомом городе новую историю. Он стоял, глядя на площадь, где несколько фигур под зонтами копошились, будто черные жуки, где струи дождя разбивались фонтанчиками о камни, а каменный человек неустанно изучал страницы, не боящиеся ни воды, ни солнца, читая свою первую и последнюю книгу, книгу ветров, книгу света.
Продавец оторвался от своих записей.
- Позабыли зонт?
- У меня нет зонта.
Продавец кивнул, как если бы ответ указывал на признак некой особой болезни. Затем указал на книги.
- Ищете что-то конкретное?
- Нет, просто смотрю, если позволите.
- Сколько угодно, - широким жестом обвел он свой товар
- Могу ли я спросить, откуда эти книги?
- Все подержанные. Я частенько бываю на торгах, осматриваю старые чердаки, а при переезде мне зачастую достается содержимое книжных полок, так и не прочитанное за долгие годы.
- Но где эти книги писались? Нет ли таких, что прибыли из других мест?
- Из каких таких мест?
- Разве рядом нет других городов?
- Город тут. И он единственный, если только не верить волшебным сказкам. Все книги пишут здесь, здесь и читают.
- И все умеют читать?
- А как же. Из какой берлоги вы вылезли, позвольте спросить?
Вздохнув, Пико покачал головой.
- Из леса. Только вчера я пришел сюда из леса.
Теперь продавец улыбался с некоторой опаской.
- Тогда смотрите на здоровье, - и он вернулся к своим записям.
Дождь лил без передышки целый день, Пико перемещался по площади от одного промокшего навеса к другому, глотая написанные в городе книги, полные каменных мостовых, аллей бульвара, сотен мостов, переползающих с места на место панцирей зонтов, бесконечного дождя и грустных музыкантов. В историях было что-то от клаустрофобии тесных улиц, бесконечных переулков с разбросанными там и сям двориками. Понемногу он стал понимать сердца городских жителей, их скрытые, задавленные эмоции, склонность к дуэлям, самоубийству, любовным интригам. За повествованием проступали очертания белых горных вершин и темной кромки леса, куда никогда не ступала ничья нога, - будто витиеватый орнамент на полях, немой и выразительный. И еще за историями чувствовалось нечто скрытое, что придавало им силу, различимое в пугливых взглядах и глухом шепотке, в опускании некоторых слов и жадном интересе к преждевременной смерти. Унылые шествия, обряды, полные тайного смысла, внезапное безумие девушек, заброшенная дорога, уходящая от города неизвестно куда.
Когда к вечеру дождь перешел в мелкую морось, он точно знал, что на время задержится в этом городе, чтобы освоиться с данным ему лесом новым обличьем и разобраться в незнакомых писаниях.
***
Город порывистых ветров, мглистых рассветов, правильных до боли в глазах промежутков между синим и белым. Город книгочеев, любителей кофе, город целующихся на тротуарах и печальных лиц за мокрыми окнами. Город зонтов, шерстяных шарфов, дождевиков, сигарет, бокалов, коньяка.
Несколько дней бродил Пико, изнывая от голода, по обочинам улиц, среди незнакомых лиц, питаясь корками и раздавленными фруктами, тоскуя без кофе и табака, тоскуя по компании, тщетно ища способ влиться в жизнь горожан. Но те, к кому он отваживался обратиться, с первых же слов принимали его за помешанного.
